Она ушла.

С тех пор он не видел ее, хотя знал, что она переехала с Эбби в Грейнджер-Хаус. Все газеты, наперебой комментируя это событие, писали о том, какая она преданная дочь.

– Эбби, что думает Дженнифер по поводу моего приезда? – повторил Конар.

Та улыбнулась.

– Что я попросила своего пасынка пожить здесь, так как он вернулся в Калифорнию, чтобы работать.

Она лгала, конечно, и он не смог удержаться от улыбки.

– А что она думает в действительности? – настаивал он.

– Считает, что я немножко не в себе и что ты несносный тип и не нашел ничего лучше, как отбирать хлеб у бедных актеров, хотя мог бы получить любую роль где-нибудь в другом месте.

Улыбка исчезла с его лица.

– Если она знает, что ты способствовала моему согласию, обещая, что мне будут платить вдвое больше, чем здесь принято, то в ее обиде нет ничего противоестественного. Особенно, если она считает, что я призван присматривать за ней.

Эбби, опустив глаза, разглядывала свои колени.

– Да. Это правда, хотя я не думаю, что она понимает все до конца… Но не волнуйся, Дженнифер изменит свое мнение, вот увидишь.

Он сомневался в этом. Кроме тех нескольких встреч, когда она не скрывала своей враждебности, он видел ее только на экране телевизора в ток-шоу. Странно, но как гость ток-шоу она нравилась ему, была собранной, четко высказывала свою мысль и, когда тема ее задевала, не скрывала своего волнения. И еще ее улыбка, улыбка Эбби. Казалось, она абсолютно в себе уверена, но вместе с тем очень ранима. Но Конар знал, что внешность часто обманчива.

Он не ожидал простых отношений, особенно потому, что Эбби не оставляла навязчивая идея – Дженнифер преследует убийца. И она надеялась на помощь Конара.

– И все-таки, Эбби, мне не понятно, почему ты считаешь, что Дженнифер в опасности? Может быть, потому, что подобная история происходит в сериале?

– Говорю тебе, кто-то хочет убить Дженни. Ты должен ее защитить, – твердила она.

Эбби держалась превосходно. Но теперь он заметил, что ее руки дрожат все больше и больше. И одна более напряжена, чем другая. Ее голова тоже чуть-чуть подрагивала. Прежде это не бросалось в глаза, с горечью отметил Конар.

Он неловко прикоснулся к ее руке.

– Дорогая, тебе не пора принять лекарство?

– Нет-нет, уволь. Каждый раз, как я принимаю эти пилюли, все думают, что я вижу что-то, слышу что-то… что я схожу с ума.

– Но, Эбби, лекарства…

– Оказывают на меня такой эффект, я знаю. О Господи, Конар! – воскликнула она, и горечь в ее голосе заставила его сердце сжаться. – Мне мерещатся люди в этих стенах. Но не надо меня жалеть. Эти люди совсем неплохие, они все мои друзья. Мы ведем приятные разговоры…

– Но не на самом деле, Эбби…

– Я знаю, что не на самом деле!

– Тогда…

– А вот то, что Дженнифер в опасности, это на самом деле! Существует убийца, который ее преследует.

– Эбби, я пытаюсь понять, что именно заставляет тебя в это верить. Может быть, виной всему ее героиня, которой угрожает так много людей? Дорогая, ты не путаешь Дженнифер с ее героиней?

– Боже мой, Конар, неужели ты на самом деле считаешь меня такой идиоткой?

– Тогда объясни, что же тебя беспокоит?

– Шепот. Шепот, который я слышу.

– Кто-то зовет тебя?

– Я не знаю, кто это – мужчина или женщина, просто шепот. – Она поджала губы, и он вдруг ощутил настоящий ужас. Ее трясло.

– Эбби, я позову Эдгара. Тебе нужно принять лекарство.

– Моя дрожь, Конар, просто часть моей болезни. Теперь это случается часто, и я никак не могу ее унять. Ты считаешь, что я должна скрывать это?

– От меня ничего скрывать не надо! Я люблю тебя, ты же мне как мать, ты это знаешь.

– Тогда… поверь мне, Конар, – взмолилась она.

– Но ты сказала мне, что люди выходят из этих стен и говорят с тобой, только когда ты принимаешь лекарство. Может быть, эти люди нашептывают тебе то, что ты слышала в течение дня, они играют на твоем подсознании.

– Конар Маркем! – сердито прервала она.

Он замолчал, глядя на нее.

– Да, Эбби?

– Ты собираешься помочь мне или нет?

– А зачем я тогда приехал? – мягко напомнил он.

– Возможно, это их шепот, людей, которые живут в этих стенах, – с мукой сказала она и, потянувшись к нему, тихо добавила: – Но они ведь не пишут записки!

– Что… записки?

– Да, именно. Записки, письма… проштампованные в центре Лос-Анджелеса. Несуществующие люди не могут писать письма, Конар.

– Письма, в которых говорится… – Он замолчал.

– …что Дженнифер Коннолли будет убита.

– Эбби! Ты сообщила в полицию? Если ты получила такое письмо, его необходимо предъявить в полиции.

– Нет!

Она опустила глаза. Голова Эбби тряслась сейчас еще заметнее. Конар сжал ее руки, желая хоть чем-то помочь и не в состоянии разгадать причину ее страхов. Где грань реальности и фантазии?

– Эбби, письмо может…

Она взглянула на него.

– Письмо пропало.

– Понимаю.

– Нет, ничего ты не понимаешь! Ты не принимаешь меня всерьез, как и Эдгар, и даже тот въедливый полицейский, которому я позвонила. Я… я…

Она внезапно замолчала, пытаясь облизать пересохшие губы.

Он не выдержал и крикнул:

– Эдгар!

Эбби схватила его за руку.

– Нет!

– Эбби! Ты разволновалась. Нужно принять лекарство.

– Тогда эти люди… люди, которые притаились в стенах, начнут разговаривать. Ты не веришь мне.

– Эбби, мы можем поговорить позже. Когда ты отдохнешь и будешь чувствовать себя получше.

Появился Эдгар. Эбби кивнула и опустила голову.

– Оно было украдено, понимаешь… – Она понизила голос до шепота. Потом снова взглянула на него. – Письмо стащили прямо из моей сумочки, и я не успела что-то предпринять.

Пятница по договоренности была его выходным днем. Впереди открывалась заманчивая перспектива – целых три дня отдыха. Долгий уик-энд, заработанный годом бесконечной работы, зачастую и в неурочное время.

Услышав звонок телефона, Лайам насторожился. Он уже хорошо усвоил: если звонит телефон – жди неприятностей.