Потом сел на паром и переехал на полуостров Боливар, а после — далее на восток.

Кинокомплекс «Перкш Плекс» на авеню Сент-Чарльз включал в себя шесть кинотеатров, которые одновременно могли вместить девятьсот пятьдесят зрителей, начинав с самого крупного, где помещалось двести шестьдесят пять человек и обычно демонстрировались последние голливудские блокбастеры, и заканчивая самым маленьким, на семьдесят пять человек, где показывали европейское авторское кино, перемежая его фильмами про кун-фу из Гонконга.

Заплатив восемь долларов за последний вечерний сеанс в воскресенье, Паркер понимал, что пришел сюда в последний — четвертый — раз. В кинотеатре шло три сеанса в пятницу, пять в субботу и воскресенье. Первое, что сделают в понедельник утром, — это отвезут всю выручку за выходные в банк, а сейчас она все еще лежит в сейфе управляющей. На этих выходных комплекс был заполнен где-то на восемьдесят процентов, а это значит, что когда к общей сумме выручки добавятся восемь долларов Паркера и выручка за последний сеанс, то в сейфе окажется около семидесяти восьми тысяч долларов. Сейф открывался только тогда, когда кассирша несла всю выручку наверх в офис.

Появившись здесь впервые, Паркер проследил за всей цепочкой перемещения денег. Когда касса закрывалась, кассирша брала плоский открытый поднос, полный денег, и несла его наверх, в кабинет управляющей. Та встречала ее, открыв дверь, которую запирала за кассиром. Примерно через пять минут дверь снова открывалась и кассир выходила уже с пустым подносом: это и было то время, на протяжении которого сейф оставался открытым.

Завтра кассир принесет на подносе только мелочь, чтобы давать сдачу.

Во время второго посещения, придя на утренний сеанс, Паркер подождал, пока управляющая уйдет, а затем испробовал на двери ее кабинета все четыре ключа, которые он с собой принес, пока один из них не подошел.

В третий раз он присмотрелся к пареньку, который проверял билеты на входе. Других работников в кинотеатре не было, если не считать девушку, которая торговала в киоске.

Билетер явно учился в колледже. Он был одет в бордово-серую униформу. Интересно, что он делал, когда переносили деньги?

Скорее всего, ничего, или ничего важного. Как только билетная касса закрывалась, он возвращался в вестибюль, заходил в дверь для персонала и спускался вниз по ступенькам, чтобы переодеться. Поэтому следовало думать только о кассирше и управляющей.

Сегодня Паркер стоял и рассматривал плакат, который рекламировал фильм следующего сеанса. Плакат висел на стене в том же коридоре, где находился кабинет управляющей, только чуть ближе. Он читал имена актеров и смотрел на красочное изображение взорванного поезда, летящего вниз с утеса, и в этот момент кассир как раз прошла мимо него, неся свой поднос.

А чуть дальше по коридору уже стояла управляющая в проеме открытой двери. Ни одна из них не выглядела настороженной, никто даже не посмотрел на посетителя, изучающего плакат. Они делали одно и то же уже много лет. Кассир зашла в кабинет, и Паркер услышал звук закрывающегося замка. Он подождал еще буквально минуту, быстро натянул резиновые перчатки и скользнул вперед по коридору.

Ключ был зажат в его правой руке, а «сентинел» в левой. Открыв дверь одним движением, он заскочил в кабинет, плотно притворив ее за собой. Управляющая стояла на коленях перед открытым сейфом, расположенным в углу сразу за ее столом, а кассирша, переложив деньги с подноса на стол, как раз держала одну пачку в руке, передавая ее управляющей. Они посмотрели на Паркера, не успев испугаться, просто уставились на того, кто только что вломился в кабинет.

Имя управляющей было написано на табличке, которая стояла у нее на столе. Чуть отступив назад и продемонстрировав им свой револьвер, Паркер приказал:

— Глэдис, держи деньги в руке и повернись ко мне, сейчас же!

Он не хотел, чтобы она догадалась поскорее захлопнуть сейф. Глэдис просто застыла в изумлении. Кассирша, маленькая приземистая круглолицая женщина, которая в шоке уставилась на револьвер, попятилась к столу, и деньги посыпались у нее из рук. Она побледнела, пот выступил у нее на лбу, а глаза стали огромными.

Паркер крикнул:

— Глэдис, смотри, чтобы она не упала!

К той наконец вернулся разум. Она поднялась, положила деньги, которые держала в руках, на стол. Приближаясь к кассирше, она вытянула руку, указывая на Паркера, и заорала:

— Убери пистолет! Ты что, не понимаешь, что делаешь?!

У стены стоял небольшой зеленый диван, и Паркер спокойно сказал ей:

— Да ладно, Глэдис, помоги ей присесть.

Глэдис обошла стол, чтобы подобраться к кассирше, но при этом все еще глазела на Паркера.

— Она из Гватемалы, — сказала она, как будто это все объясняло, — она видела…

Кассирша стонала, привалившись к столу, будто силы покинули ее.

— Усади ее на диван. Ей совсем не обязательно смотреть на оружие.

— Мария, — пробормотала та, с трудом отлепляя ее от стола и ведя к дивану, — давай, ну же, он ничего не сделает, все в порядке.

Так оно и было, Паркер не собирался ничего делать в этот раз, тем более пускать в ход оружие, только в очень крайнем случае. Это тоже могло бы стать зацепкой: серия ограблений, которые всегда начинаются нанесением увечий одному из пострадавших.

Наконец, женщины уселись на диван. Мария ушла в себя, она выглядела как сломанная кукла. Глэдис хлопотала возле нее, все время что-то бормоча, и наконец посмотрела на Паркера:

— Вы что, грабите нас?! Так вот что происходит — вы вор?!

— Ну да, — процедил Паркер и, обогнув стол, прошел к сейфу.

— Все из-за денег. То есть вы травмировали эту бедную женщину из-за денег?!

— Успокойте ее, и никто не пострадает.

Сзади под рубашкой он спрятал складную черную сумку. Теперь он ее вытащил, положил револьвер на стол и начал запихивать в нее деньги. Как только она наполнилась, он закрыл «молнию», а оставшиеся деньги рассовал по карманам.

Один кабель соединял телефон и факс. Паркер вытащил его, скатали положил в Карман, взял сумку и револьвер и подошел к женщинам, сидящим на диване:

— Глэдис!

Она посмотрела на него. Сейчас она уже немного успокоилась, а Мария явно оправлялась от обморока. Было видно, что Глэдис вот-вот рассердится и начнет волноваться.

— Ты не осмелишься здесь выстрелить, учитывая, сколько людей в здании.

— Послушай, идут фильмы, и во всех стреляют. Я мог бы всю обойму разрядить в тебя, и никто бы и ухом не повел!

Та моргнула и уставилась на оружие. Ей казалось, что, глядя на оружие, она демонстрирует собственную храбрость. Мария снова застонала и закрыла глаза, но оставалась в сознании.

— Я подожду снаружи немного и, если увижу, что ты вышла слишком рано, пристрелю тебя. Ведь ты же понимаешь, что я это сделаю?