слоем пыли. Запах гнили выветрился. Открытый ларь с пачками сигарет,достал упаковку Парламента, знакомый и привычный прямоугольник из бумаги в руках. На боку предупреждающая картинка: тощее, очень похожее на высушенных вирусом мумий, тело человека с торчащими ребрами и броская надпись -«мучительная смерть». Усмехнулся и содрал зубами целлофан. Привычный горький дым наполнил легкие, заставив закашляться. Глаза заслезились, по ногам разлилась ватная слабость. Тимур сел на ступеньки магазина и, не обращая внимания на кашель, сделал две глубокие затяжки, наблюдая как тлеющий огонек пожирает белое тело сигареты. Первая прогорела до фильтра слишком быстро. От нее же подкурил следующую, не вставая. Захотелось пить. Окинув взглядом давно неработающие холодильники, посмотрел на небольшую полку прямо за кассой. Квадратная бутылка с диагональной красной этикеткой, ниже лихо шагает английский сэр в цилиндре. Отвинтил крышку, хорошо что без пластикового дозатора. Первый глоток даже не ощутил. Второй обжег горло и повторно вышиб слезы. Уже и забыл вкус алкоголя. Еще два больших глотка. Через несколько минут накатило опьянение, закружив голову и расслабив все тело. Ступени сразу стали очень уютными и удобными. Голова очистилась от всех мыслей. Следующий глоток уже поменьше. Погонял во рту, смакуя вкус. Исток, Нуклий, все отошло на какой-то далекий и забытый план. Вальяжно поднялся и добрел до машины. Сидение показалось самым комфортабельным диваном, на котором сидел в жизни. Опустил спинку, приняв почти лежачее положение и включил музыку, выпустив в потолок облако табачного дыма.

Возвращаться в «Исток» не хочется. Здесь, в самом центре умершего поселка, так тихо и спокойно. Закрыв глаза, представил, что ничего не было. Вообще ничего. Ни «Пурпурного», ни «Рассвета», ни «Истока». Даже службы в армии. Простая ночь, простого дня. Он, после знатных посиделок с друзьями сидит в машине. Тридцать минут в дороге, и он дома, не важно, что водить ему раньше не приходилось и водительских прав никогда не получал. Отец не спит, или за столом, читает и курит, или в зале у телевизора. Ждет непутевого сына. Он даже слова не скажет, лишь посмотрит разочарованно и отправит спать. Мама утром будет обиженная и молчаливая, отойдет только к обеду и спросит, где вчера пропадал, заставил ее нервничать и переживать. Только все это лишь фантазия. Отец с мамой похоронены в саду, они мертвы. Как и все те люди на лестнице штаба лжеНуклия. А он сидит пьяный и с сигаретой в центре умершего поселка.

Часть 1

Глава 3

24 сентября

08.17 по московскому времени

База «Исток»

В медблоке, в отличие от всего «Истока», тихо. Если на территории постоянно кипит жизнь, то в стенах госпиталя царит спокойствие. Раненые либо спят, либо просто лежат. Уже не слышно вчерашних стонов и нет суеты, только медсестры изредка ныряют в палаты, проверяя состояние пациентов или принося лекарства.

Джавид осторожно, на цыпочках, прошел до нужной двери и аккуратно открыл. Сахаров не спит. Лежит и смотрит в окно с безразличным лицом.

— Здорова, мужик. Ты как? — Кочарян сел на стул рядом с кроватью, и поставил на пол принесенную сумку.

— Как видишь, развлекаюсь, лежу. — Марк повернулся и скривился от боли.

— Сильно болит?

— Нормально. Такое чувство, что мне в живот засунули миксер и нехило ак его там покрутили.

— Представляю. Думал, чего тебе притащить, из еды ничего нельзя…

— Я бы сейчас за бургер душу продал, или на худой конец от шаурмы бы не отказался. — Сахаров облизнул пересохшие губы.

— Так вот. — Джавид достал из сумки ноутбук и наушники. — Решил, что тебе не помешает. Я там фильмов всяких накидал, сериалов, книг. С жестких дисков Прайса наскачивал, и только потом понял, что он все уже в нашей сети выложил. Хоть как-то время коротать будешь. Как сможешь сидеть, и поиграть во что-нибудь можно будет.

— Спасибо. — Искренне ответил Марк, и сам удивился своему тону. — Так действительно будет легче. А девушку то как зовут?

— Какую девушку?

— Ну твою, или ты соврал?

— Сам ты соврал. — Кочарян положил ноут на тумбочку, где Сахаров мог до него дотянуться. — Аня, прикольная такая. Оператор, на вертолете летает. Татушка на шее. У нас с ней столько общих интересов, прошаренная еще больше чем я. Часами болтать можем.

— Тоже ходячая энциклопедия по поп-культуре?

— Не, она — личность многогранная. Это я задрот, а она вообще во всем разбирается. С ней даже про компы поговорить можно и ей это по настоящему интересно. Главное — я ей реально нравлюсь. Сама приходит, даже днем несколько раз ко мне на склады наведывалась.

— Ты прямо жить начал. — Хмыкну Марк.

— До «Пурпурного» я для девушек был невидимкой. Нафиг им нужен какой-то гастарбайтер. Сутками пропадал на работе с шестнадцати лет, склады, распределительные центры. Катался себе на погрузчиках и все, что я видел это тысячи коробок. Да и разговаривать с девушками я не умел. Тушевался сразу, начинал нести чепуху. Уже смирился с мыслью, что так и помру инцелом. В восемнадцать перебесился и как-то забил на это.

— А чего ты вообще хотел? Ты же не собирался всю жизнь работать грузчиком?

— Деньги копил, думал уехать. Сначала выбирал между Канадой и Австралией. Страны построили эмигранты, надеялся, что хоть там не буду извечной белой вороной. Начать жизнь с чистого листа, сменить профессию. Всю жизнь мечтал податься в развлекательную индустрию, кино там, геймдевелопмент. Нравится мне это. Но потом осознал, что виза в эти страны мне не светит, и решил переехать в Аргентину. Да и испанский как то лучше пошел, с английским беда полная. Накопил уже нормально так, еще пару лет и точно бы уехал. А тут эта эпидемия, и все накрылось медным тазом, деньги мои превратились в скриншот с телефона, с цифрами на банковском счету и ехать больше некуда, весь мир умер.

— Зато видишь, как все повернулось. Девушку нашел.

— Сначала я тебя нашел, и многому у тебя научился. Уверенности в себе первым делом. Если бы не общался с тобой, я бы и от Аньки шарахался бы, как от огня. Мы уже даже целовались, представь. Она еще так удивилась, думала я застенчивый. А я взял инициативу на себя, чего теряться, неизвестно, сколько мы еще проживем, со всем что вокруг происходит. Вот поправишься, я вас обязательно познакомлю. Она тебе понравится.

Сахаров чуть улыбнулся. Такая привязанность Джавида его одновременно и забавляла, и в то же время успокаивала. Только сейчас он понял, что относится к нему, как к младшему брату, хоть он почти ровесник, разница всего год.

— Как там Тимур? — Спросил Марк.

— Не знаю. Я его со вчера не видел. Он отоспался и улетел в «Восход», решать вопросы по безопасности. Во сколько прилетел не знаю, мы с вечера с Аней у нее сидели, играли в компьютер и болтали о всяком.

— Если увидишь, попроси его ко мне зайти. Хорошо?

— Без вопросов. Может тебе еще что-то нужно?

— Ага, гены Россомахи, чтобы пузо быстрее зажило.

Джавид громко засмеялся и тут же заткнул себе рот, осмотревшись по сторонам.

14.24 по московскому времени

База «Исток»

«Достали, блин, со своими расспросами». — Подумал про себя Юлаев, шагая в сторону госпиталя.

Только что встреченный Кочарян, увидев заспанное и опухшее лицо занялся: «что с тобой», «может тебе плохо», «отдыхай больше». Какая ему разница? Что, выпить уже разок нельзя, расслабиться? Последний раз пил три месяца назад. Ничего криминального не случилось, подумаешь, опрокинул бутылку вискаря. Странно, как все остальные еще не спились в этом дурдоме. Но нет, человека нельзя оставить в покое. Надо его донимать. А вам не все равно?

Суетливые медсестры снуют из палаты в палату, бросая внимательные взгляды, на вошедшего. Такое ощущение, что они с расстояния чувствуют запах перегара, и осуждают, как любой взрослый, заставший подростка с бутылкой алкоголя или сигаретой.

«Да идите вы все к чертям собачим. Я могу делать, все что захочу. Давно уже не маленький.»

Тимур опустил взгляд в пол и зашел в палату Сахарова.

— О, привет. — Марк попытался приподняться на кровати, но у него не вышло. — Что-то ты выглядишь не очень.

— Только ты не начинай. Меня Джавид уже допек. Выгляжу, как выгляжу. Ты как? — Тимур опустился на стул и осмотрел палату в поисках любой жидкости, которую можно выпить.

— Нормально, жить можно. Ты загулял вчера что ли? Я от твоего перегара сейчас сам опьянею.

— Какая разница?

— Большая. — Сахаров сменил