— Очень разумное решение, сынок. Ну, а как насчет Гаскелла? Он недавно вышел в отставку, но, думаю, согласится нам помочь.

Я повернулся к судье.

— Вы согласны, судья?

— Ну, чтобы выручить тебя, сынок, — ответил он. — Только для этого.

Я взглянул на Неваду. Он широко улыбался. Я улыбнулся ему в ответ и повернулся к остальным:

— Ну, проголосуем, джентльмены?

Тут впервые заговорил Дэнби:

— Вообще-то, по уставу нашей компании, президент может быть избран только общим собранием держателей акций, и только большинством акций.

— Так давайте проведем такое собрание, — предложил Коммэк. — Большинство акционеров здесь присутствуют.

— Прекрасная идея! — согласился я. Потом с улыбкой повернулся к судье. — Конечно, если я могу голосовать принадлежащими мне акциями.

— Ну, конечно, сынок, — прогудел судья, доставая из кармана какую-то бумагу и протягивая ее мне. — Вот завещание твоего отца. Утром оно было утверждено. Теперь все по закону твое.

Я взял завещание и весело продолжил:

— Ладно, значит, совещание директоров закончено, и начинается собрание акционеров. Первый пункт повестки дня — выборы президента и казначея компании вместо покойного Джонаса Корда.

— Предлагаю судью Сэмюэля Гаскелла, — улыбнулся Коммэк.

— Кандидатуру поддерживаю, — быстро произнес Дэнби. Даже слишком быстро. Я кивнул.

— Кандидатура судьи Гаскелла внесена в протокол. У кого-нибудь есть другие кандидатуры?

Невада встал и неспешно протянул:

— Я предлагаю Джонаса Корда-младшего.

— Спасибо, — улыбнулся я ему. Потом повернулся к судье и жестко произнес: — Кто-нибудь поддерживает эту кандидатуру?

Лицо судьи побагровело. Он быстро посмотрел на Коммэка, потом на Дэнби. Дэнби побледнел.

— Так я не понял, вторая кандидатура поддержана? — холодно повторил я.

Они поняли, что я загнал их в тупик.

— Поддержана, — еле слышно проговорил судья.

— Спасибо, судья, — сказал я.

После этого все пошло легко. Я купил их акции за двадцать пять тысяч и первым делом уволил Дэнби.

Если у меня и будет секретарь, то не этот чопорный аспид. У моей секретарши будут сиськи.

* * *

Робер вошел в кабинет, где работали мы с Макалистером. Я оторвался от бумаг.

— Да, Робер, в чем дело?

— Миссис Рина просит вас зайти к ней в комнату, сэр.

Я встал и потянулся.

— О’кей, сейчас приду. А вы подождите меня, — попросил я Макалистера. — Я скоро.

Я постучал в дверь ее комнаты и, услышав приглашение, вошел.

Рина сидела перед зеркалом. Луиза расчесывала ее волосы большой белой щеткой. Рина встретила мой взгляд в зеркале.

— Ты хотела меня видеть?

— Да. — Повернувшись к Луизе, она распорядилась: — На сегодня хватит, Луиза. Можешь идти. Спускайся вниз. Я позову тебя, если понадобишься.

— Так что у тебя за дело? — спросил я.

Рина грациозно встала. Ее черный пеньюар завихрился вокруг нее. Сквозь него просвечивало черное белье. Она перехватила мой взгляд и улыбнулась.

— Ну, как ты находишь мой вдовий наряд?

— Получилась очень веселая вдовушка, — ответил я. — Но ты позвала меня не за этим.

Рина взяла сигарету и закурила.

— Я хочу уехать отсюда сразу после похорон.

— Это еще почему? Ведь это твой дом. Он оставил его тебе.

— Я хочу, чтобы ты купил его у меня.

— На какие деньги?

— Найдешь. Твой отец всегда находил деньги на то, что хотел получить.

— Ну и сколько же ты за него хочешь?

— Сто тысяч долларов.

— Что? Он стоит не больше пятидесяти пяти!

— Правильно. Но в придачу я отдам мои акции.

— Они не покрывают разницы. Сегодня утром я купил вдвое больше акций за двадцать пять тысяч!

Она встала, подошла ко мне вплотную и смерила холодным взглядом.

— Послушай, Джонас. Я многого не прошу. По законам штата Невада я имею право претендовать на треть наследства, независимо от того, оставлено завещание или нет. Могу в любой момент оспорить это завещание в суде или же связать тебя в судебном процессе лет эдак на пять. И что тогда будет со всеми твоими планами?

Я молча уставился на нее.

— Если не веришь, можешь спросить у своего адвоката.

— Но ты уже проверяла? — догадался я.

— Еще бы! — огрызнулась она. — Судья Гаскелл позвонил мне, как только вернулся к себе.

Этого следовало ожидать. Старый подонок так легко не отступился бы.

— У меня нет таких денег! — сказал я. — И у компании тоже!

— Знаю, — ответила она. — Поэтому готова на компромисс. Пятьдесят тысяч ты выплачиваешь мне на следующий день после похорон, а на вторые пятьдесят даешь обязательство от имени компании выплачивать частями по десять тысяч в год в течение пяти лет.

Мне не нужно было советоваться с адвокатом, чтобы понять: она получила хорошую консультацию.

— О’кей, — сказал я, направляясь к двери. — Спускайся вниз. Я попрошу Макалистера подготовить бумаги.

Она снова улыбнулась.

— Никак не получится. Вдова Джонаса Корда не может спускаться вниз и заниматься делами. — Она снова уселась перед зеркалом. — Когда бумаги будут готовы, пришли их сюда.

Мы вышли из такси перед зданием банка в центре Лос-Анджелеса около пяти. Макалистер провел меня через вход для служащих и направился в задние помещения банка. Войдя в дверь с табличкой «Посторонним вход запрещен», мы оказались в приемной. Увидев Макалистера, секретарша улыбнулась.

— Мистер Макалистер! А мы думали, что вы в Неваде.

— Я оттуда. Мистер Морони у себя?

— Сейчас посмотрю. Иногда он уходит, не предупредив меня.

Она скрылась за дверью, а я заметил:

— Вот такую секретаршу надо и мне. Соображает, и грудь у нее что надо.

Адвокат улыбнулся.

— Такая получает семьдесят пять — восемьдесят долларов в неделю. Они недешевые.

— За все хорошее надо платить.

— Да, босс.

Из-за двери выпорхнула секретарша и улыбнулась:

— Мистер Морони примет вас, мистер Макалистер.

Мы прошли в просторный кабинет, отделанный темным деревом. В самом его центре стоял массивный письменный стол, за которым сидел человечек с седеющими волосами и проницательными темными глазами. При нашем появлении он встал.