Сказать по правде, команда становилась угрюмой, злобной, раздражительной и сварливой. Это по четным дням. А по нечетным она была упрямой, ворчливой и мрачной. Даже в самые благоприятные моменты то один, то другой начинал капризничать. А Билл, оказавшись между двух огней, проклинал собственное невезение, окру и преступное прошлое подопечных.

Остаток раскисшей окры Билл спрятал в карман. У его новой собаки оказалось, пожалуй, единственное достоинство: Рыгай любил окру, просто души в ней не чаял, при виде ее начинал скулить и пускать слюни самым отвратительным образом. Если не считать Кристиансона и Кейна, пес был единственным существом на борту, которое могло вынести эту гадость. Кристиансон, конечно, мог съесть все, что угодно, а что касается андроида, то никто не знал, имеется ли у него вообще орган вкуса, а если да, то насколько на него можно положиться.

Меньше всего Биллу требовалась собака, но отделаться от Рыгая ему было не суждено - по крайней мере, в этом рейсе. Никто, кроме него, не желал иметь с собакой никакого дела. Ее спасало только одно - у нее хватало инстинкта самосохранения на то, чтобы оставаться на той половине каюты, которая досталась Биллу. Мордобой часами сидел, поглаживая свой топор и не сводя злобного взгляда с жалкого пса. Исключительно овощная диета ничуть не способствовала улучшению его настроения.

- Тли, - сказал Кейн, когда начали раздавать пончики. - И еще маленькие зеленые гусеницы. Прошу прощения, капитан.

- Не может быть! - взревел капитан. - Опять?

- Это естественный процесс в таком закрытом помещении, как у нас на корабле, - сказал Кейн. - Здесь нет хищников, которые бы их истребляли.

- У меня полный корабль хищников, - возразил Блайт, протягивая руку за вторым пончиком. - Билл, соберите снова бригаду для борьбы с вредителями.

- А что, если попробовать перец? - предложил Билл. - Дома, на ферме, мы уничтожали вредителей смесью мыла с перцем. Это легче, чем собирать их поодиночке. Мы всегда так делали, когда я был молодой...

- Никому не нужны эти ваши дурацкие деревенские воспоминания, - презрительно сказал Блайт. - Легче! Кто сказал, что это должно быть легче? Заключенным никакие послабления не положены. Есть преступление, должно быть и наказание.

- Это экологически безопасно - чистая органика, - продолжал Билл с надеждой: он опасался, что команда просто повесит его за ноги, если он снова попытается заставить их собирать козявок вручную.

- Я не желаю, чтобы мои растения опрыскивали перцем, - заявил капитан. - Это испортит их тонкий и нежный вкус.

Билл решил оставить при себе очевидное возражение: сам капитан окры никогда и в рот не брал, а значит, не мог иметь никакого представления о ее вкусе. Она могла бы стать куда более съедобной, если бы как следует сдобрить ее перцем. Даже мыло пришлось бы тут только кстати.

Билл оказался прав в своих предчувствиях: команда пришла в ярость, когда он сообщил, что предстоит аврал по защите растений от козявок. На этот раз его спасло только то, что капитан предупредил: те, кто откажется, будут до конца рейса подвергнуты одиночному заключению, кормить их станут соком окры, щедро разведенным водой, а срок наказания будет вдобавок удвоен.

- Нельзя ли хоть свет убавлять, пока мы тут работаем? - спросил Ухуру, обнаженный до пояса и покрытый потом.

- Я говорил с Кейном, - ответил Билл. - Он не против, но капитан сказал, что изменение светового цикла погубит весь эксперимент.

- У меня спина болит, - простонала Киса, нагибаясь над грядкой с скрой, чтобы дотянуться до вредителей, укрывшихся посередине. - И если хотите знать, я на стороне букашек. Пускай бы ели себе эту зеленую мерзость сколько угодно.

- Скажи спасибо, что на окру не напали трипсы, - заметил Билл. - Или белые мушки. Они такие крохотные, что пришлось бы снимать их с листьев пинцетом.

- Ну, тли тоже не с собаку размером, - сказал не то Ларри, не то Моу, не то Кэрли. - Очень трудно снимать ее с листа, чтобы его не сломать.

- Не вздумайте повредить растения! - заорал Билл, вспомнив, как один сломанный стебель обошелся им в пятьдесят кругов бегом вокруг палубы "Б" в полной выкладке.

- Да бросьте вы жаловаться, - сказал Мордобой ухмыляясь. - Мне давить козявок по душе. Почти так же занятно, как проламывать черепа. Жаль только, гусеницы такие маленькие, очень трудно им, гадам, лапки отрывать.

- Нам ведено их давить, а не мучить, - заметила Рэмбетта.

- Кому что нравится, - ответил Мордобой, держа в руке гусеницу и сладострастно глядя, как она корчится. - Интересно, каковы они на вкус.

- Фу! - сказала Киса. - Как можно есть козявок?

- А это чистый белок, - вставил Кэрли, а может быть, Ларри. - Они, должно быть, повкуснее окры.

Впрочем, возможно, это был Моу.

Мордобой, довольно посмеиваясь, принялся сгребать в кучу раздавленных козявок с оторванными ногами. Билл содрогнулся.

- Нет, так мы войну не выиграем, - сказала Рэмбетта; кидая в ведро очередную тлю. - Хотела бы я знать, какое отношение имеет эта охота на козявок к избавлению Вселенной от проклятых чинджеров.

- Точно, - поддержал ее Ухуру, поймав гусеницу. - Иногда я подумываю, что, пожалуй, не стоило устраивать этот взрыв. Чтобы мне, боевому ветерану, собирать с листьев козявок! Нам следовало бы драться, а не прохлаждаться в садике.

- Ну, не знаю, - сказал Билл. - Может быть, эти чинджеры не так уж и плохи.

- Ты что, шутишь? - возмутилась Киса. - Это же чудовища. Кровожадные машины для убийства. Они едят детишек на завтрак. Сырыми. Ты уж не струсил ли?

- Я просто подумал - может быть, нам стоило бы попробовать их понять, - сказал Билл. - Знаете, вступить с ними в диалог или что-нибудь в этом роде.

- В бой надо с ними вступить, вот что, и выпотрошить их как следует, - прорычал Мордобой. - Хороший чинджер - это дохлый чинджер.

- А вы хоть одного видели? - после некоторого колебания спросил Билл. - Что, если они не такие противные, как мы думаем?

- А мне не нужно их разглядывать, чтобы знать, какие они мерзавцы, - сказал Ухуру. - Истреблять их на расстоянии меня вполне устраивает. Я всегда говорю: бей первым, пока тебе не попало.

- Я знаю о них все, что мне нужно, из учебных фильмов, - сказала Киса. - Всю эту мерзость надо перебить.

Билл вздохнул. Ясно было, что пропагандистская машина хорошо поработала, промывая им мозги. Впрочем, они в этом не виноваты: он сам думал так же до того, как встретился с чинджером лицом к лицу. А может быть, и до сих пор думал так же.

Они продолжали работать под палящими лампами до тех пор, пока один за другим не попадали на землю со стонами изнеможения.

- Перекур, - сказал Билл. - Десять минут.