примостился грузный шкаф, письменный стол у окна оказался слегка потерт, на полу коричневый ковер с коротким плотным ворсом без рисунка. Такая обстановка могла быть и в моем мире, и даже в моем времени, но все равно ощущалась некоторая неправильность интерьера. Запоздало я поняла, что мне недостает хотя бы намека на провода и электроприборы. Лампа на столе и абажур под потолком работали будто бы сами по себе.

Остановив взгляд на горничной, мне невольно захотелось разговорить ее, но я не представляла, что спросить. Наверно, стоило бы извиниться перед ней, наверняка остались синяки, но обида, словно яд, растекшийся по сердцу, подсказывала, что она может быть причастна к моей трагедии.

— Госпожа, если вы задержитесь, господин Каин будет зол.

Милана спокойно расставила на столе тарелки и, мимоходом оправив белый передник, прошла к окну, резким движением раздвинув плотные шторы. Яркий солнечный свет разлился по всей комнате, на миг ослепив меня. Захотелось снова скрыться под одеялом, притворившись, что меня не существует для этого мира.

— Боже, за что-о, почему я не умерла еще вчера?

Потирая глаза, я свесила ноги с постели и, неловко поднявшись, прошла к столу чуть ли не наощупь. Голос горничной звучал почти раздраженно.

— Потому что господин Каин вас спас, и вы должны быть благодарны за помощь.

— Ах, ну да, он у вас такой душка.

Милана едва слышно фыркнула, но промолчала, занявшись уборкой кровати и заглянув в шкаф.

После завтрака меня ждали сборы с горничной, благодаря ей я смогла привести волосы в порядок и даже разобраться в нынешней моде. Наряд мой оказался несколько устаревшим даже по нынешним меркам, но в целом приемлемым. Типичные атрибуты женщины начала 20 века: панталоны, нижняя юбка, топ, плотные чулки, блузка в рюшах и строгая плотная юбка. Стоя у зеркала, я с удивлением заметила, как легко одежда сошлась на талии, этот факт внезапным болезненным уколом отозвался в сердце.

Ну да, живот снова совсем плоский, чего я ещё могла ожидать?

В кабинет Каина меня провели не спеша, коротко показывая примерное расположение внутренних комнат по пути. Дом, в котором я оказалась, был полноценным поместьем с многовековой историей, каменными стенами, обширным двором, небольшим штатом слуг и убранством английских загородных интерьеров примерно 19 века. Обилие натуральных материалов в отделке, все максимально функциональное, но не без уюта. Деревянные полы с чуть поскрипывающими половицами, коричневые и зеленые оттенки стен, приглушенные цвета штор и скатертей, пуфы, стулья и диваны с мягкой, пухлой обивкой из хлопка или кожи. В коридорах встречались картины с нейтральными пейзажами и странные светильники, где вместо свеч или ламп стояли колбы со светлыми камнями.

Интересно было бы взглянуть на поместье снаружи и, может быть, соотнести с каким-то периодом архитектуры моего мира, а потом разобраться с тем, как тут устроен водопровод. Электричество для насосов тут явно отсутствовало.

— Сюда, пожалуйста.

Горничная открыла дверь в конце крыла и впустила меня внутрь.

Будь осторожна, дитя.

Я постараюсь.

Кабинет, как и остальные помещения, был идеально убран, но здесь все же чувствовалась рука хозяина. На огромном письменном столе возле окна лежала огромная кипа бумаг и свитков. По одной из стен стройными рядами расположились массивные книжные стеллажи, с другой стороны стоял большой каменный камин в цвет обстановки и пара мягких кресел с журнальным столиком.

— Присаживайся.

Каин стоял возле окна прямо передо мной, снова в строгом костюме и снова курящий сигарету. Видимо, понятия домашней одежды здесь не было как такового.

Поморщившись от дыма, я робко прошла к гостевому стулу у письменного стола и, присев, выжидательно посмотрела на мага.

— Чем обязана?

Маг потушил сигарету в пепельнице и вместо того, чтобы сесть, развернулся ко мне, быстро подошел ближе, остановившись напротив.

— Чтобы твоя сила не причинила тебе вреда, я ограничил ее, оставив минимум для поддержания жизни, но прежде чем я сниму печать, мне нужно знать, не появилось ли у тебя каких-то странных снов или чужих воспоминаний?

Я вздрогнула, чувствуя, как в сердце шевельнулось сомнение. Стоит ли раскрывать Ньярла? Как Каин воспользуется этой информацией? Я сама еще не понимаю, что дает мне это соседство, и прогадать сейчас очень не хотелось. В конце концов, могу же я позволить себе маленькую подлость взамен на отнятую у меня жизнь.

— Мне приходили обрывки чужих воспоминаний, случайные и непонятные. Я видела огромный черный храм и клинок не в своей руке. Мне казалось, это просто сон, но после них я будто выжатый лимон, — я опустила глаза в пол и постаралась не показывать свое волнение.

— Ясно, что же, тогда постарайся не сойти с ума, скорее всего это будет больно, но твоя сила вернется к тебе в полном объеме. Может быть, ты даже сможешь увидеть еще что-то.

— Но почему? Что вы со мной сделали?

Раздался тяжелый вздох над головой, но я не решилась посмотреть на мага. Соврет или честно расскажет?

— Я постарался объединить твои воспоминания с тем, кто жил в этом мире раньше. Ты не понимала нашего языка, и я решил рискнуть, проводя эксперимент. Тебе во всяком случае нужны были знания, как для обучения, так и для повседневных нужд.

Я кивнула, но сжала подол юбки в руках. Почти не соврал, хоть и этот кто-то живший раньше является сильнейшим магом, создавшим целую страну подле себя, какие мелочи.

— Даже не поблагодаришь за помощь?

Каин протянул руку ко мне и поднял мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза. От его холодного стального взгляда по спине пробежал неприятный холодок.

— Благодарить за что? Я все еще считаю, что мне стоило бы умереть тогда, за завесой, я слишком много потеряла здесь.

На миг стало безумно страшно, маг нахмурился, услышав мои слова, но я упрямо смотрела перед собой, желая сразу обозначить свою позицию. Все верно, ты не спросил меня, хочу ли я жить, тем более здесь, в этом мире. Ты просто заставил меня это сделать, воспользовавшись моим телом как сосудом для чужой души. Посмотрим, как ты запоешь, когда столь ценные знания Ньярла не будут тебе доступны, и силы, потраченные на это, пропадут зря.

— У тебя все еще есть этот выход.

Каин убрал ладонь, позволив мне отвернуться, в глазах предательски защипало.

— Теперь мне нельзя.

— Советую помнить об этом в ближайшие тридцать минут.

Не успев даже поднять голову, я услышала звонкий щелчок. Внезапно все потеряло краски, меня оглушило, и в сознании словно прорвалась плотина. Тысячи разных мыслей захватили разум, разрывая его на клочки, будто охотничьи псы