— Да как-то раньше ненужно было.

— Видимо, различия менталитета, — проявила дипломатичность хозяйка. — У нас даже у Айи есть дежурный нал, причём не меньше, чем у меня. Ха, и она думает, я не знаю, что она его использует для ставок в школьном тотализаторе!

— Видимо, специфика семейного бизнеса, — Тика улыбнулась в ответ. — У нас, наверное, во всём доме столько не найдётся, сколько у тебя по карманам растыкано.

— Ещё в сумочке, это было не всё, — спокойно опустила ресницы собеседница. — Вас, наверное, просто цивилизация расслабила.

— Да, не спорю. Потому и чуть не попала впросак.

— Слушай, я понимаю, что мы вроде как не только о делах говорить приехали, но давай всё-таки подведём итоги? Предварительно?

— Я же на мели. Всё, что обсуждали до суда или в суде, автоматически приходится поставить на паузу.

— Из-за этой блокировки, что ли?! Из-за мужа?!

— Ну да. Эй, почему ты так смотришь?

— Да слова подбираю, чтобы не задеть тебя ненароком. Ты всегда такая законопослушная?

— Дело не в этом. У тебя сколько источников наличности, если вдруг возникнет нужда? А банк, по твоему сценарию, окажется заблокирован?

— Вся дистрибьюторская сеть, — ровно ответила Эскобар. — При желании могу даже продублировать процедуру инкассации самостоятельно — если припечёт.

— У вас часть дохода налом?

— Большая. Разительно большая. Ты поняла, из какого бизнеса.

— Ну вот видишь. А у нас для обналички приходится напрягать нужных людей из хатикю-сан.

— Кто это?

— Якудза.

— Не подумала. Да, нейропродукт за нал не толкнёшь, это не "пищевая добавка" в гетто…

— Да можно и нейропродукт за нал толкнуть, многие так и делают. Но только это будет уже не продукт Хамасаки.

— А что с этими хатикю-сан не так? Почему ты сейчас на них не можешь опереться?

— Да я как-то упустила этот момент исторически, — откровенно призналась японка. — Пару раз, когда ездила туда поначалу, так взглядами раздевали, только что не вые*ли на столе. Неприятно. И с охраной туда тоже не войдёшь — специфика мероприятия.

— Да ну? — судя по выражению лица Мартинес-старшей, она видела явные расхождения с привычными ей процедурами.

— Да. Они выносят это всё, сопровождая меня, параллельными коридорами и мы все встречаемся у машины.

— Опасно же?

— Не с той стороны, как у вас. Японцы японцев здесь не кидают, всё же не метрополия. Просто контракты, прикрывающие сделку, заключаются на воздух. А в наше время всеобщего электронного учёта…

— Поняла. Потенциальная мина под задом без запала. Слушай, просто интересного теперь. И чё, у такой тёлки, как ты, — Дальхис неожиданно стала похожа на свою дочь, в том числе засветившимися от любопытства глазами, — это реальный операционный затык? Из-за козла-бывшего, который решил нагадить напоследок?

— Ну видишь же! — Тика не удержалась от эмоций, хотя и быстро взяла себя в руки. — Теоретически, можно ещё вывести на сотрудников, конечно, как самое простое. Больше всё равно ничего в голову не приходит… Но сейчас же не знаешь, кто остался лоялен Хадзимэ, — она и сама думала в эту сторону, однако до текущего момента подобные мысли были исключительно теоретическими.

Она даже не представляла до конца процедур на практике — например, какие в итоге надо будет заплатить налоги с каждой операции. Вроде и мелочь, а начни копать…

— Понимаешь, — японка сосредоточилась, размышляя. — Любое выбивание процесса в проект — это жопа. По крайней мере, для нас и для нашего менталитета.

— Не поняла?

— У меня налажено управление процессами. Задачи регулярные. Всё давно отработано, отрепетировано и многократно повторено.

— А-а-а. Дошло.

— Угу. А Хадзимэ сейчас разорвал мои стандартные процессы и мне нужно срочно запустить проекты — по латанию этих дырок. А перестраиваться на ходу, ещё и для очень узкой разовой задачи — ну-у, это нагрузка. Возможно, я сейчас просто не тяну, — призналась сама себе вслух Хамасаки-старшая. — Знаешь, есть жгучее желание обнять колени руками и разреветься. И чтобы кто-нибудь пожалел.

— Пф-ф-ф, это проблема? — Дальхис иронично поиграла бровью. — Для такой тёлки? Особенно теперь, когда обязательств перед мужем нет?

— Да, это проблема. Сергея больше нет в живых. — Коротко и чётко ответила Тика.

Благодаря расширению, никакой лишней мимики на её лице не было.

— Кажется, я начинаю догадываться… — латиноамериканка вздохнула. — Ладно. Прости, что залезла не туда! — она наполнила стакан ещё раз и без перехода выдала. — Ты сейчас выглядишь как восьмиклассница, которую случайно занесло в казарму мобилизованных рекрутов в одних стрингах. И вот ты стоишь там такая неглиже в проходе между нарами — и удивляешься.

— Ты и в казарме бывала? — слабо улыбнулась Хамасаки.

— В наших филиалах — регулярно. Эскадрон, случись у меня с моим такое, как у тебя, — кивок в сторону собеседницы, — однозначно пошёл бы за мной. Не за мужем.

— Ничего себе, — японка совсем некуртуазно присвистнула.

По всем правилам подобного общения, ей только что был сделан колоссальной величины аванс. Подобного не говорят ни близким подругам, ни даже родственникам.

Деньги и власть маниакально любят тишину.

— Наверное, я и есть она, эта твоя гимназистка в казарме. — Хамасаки подумала, что ответная искренность — лучшая стратегия коммуникации. — Слишком по многим направлениям болела голова до, а тут ещё этот нежданчик прилетел. Полежу пару часов на твоём массажёре — соберусь с мыслями. Созвонюсь с кем надо и всё организу…

— Так, понятно. — Латиноамериканка перебила мягко, но настойчиво. — Вопрос в лоб. Расходы от корпорации у вас идут за двумя подписями? Или одной твоей хватит, если это лишь увеличение суммы уже имеющегося контракта?

— До вот этого порога, — Тика нарисовала в воздухе восьмизначное число, — хватает моих директорских полномочий. Понимаю, к чему клонишь, но клянусь: раньше просто никогда не было потребности заводить настолько верного человека или структуру, кому законно могла бы сбросить СТОЛЬКО!..

— … в трудную минуту и знать, что эти кристально честные люди всё принесут обратно, — хохотнула собеседница. — Просто потому, что честное благородное слово.

— Да.

— Ну и чего ты лежишь, как бедная родственница? Давай заключим доп к нашему контракту и выгони всё на меня. Прямо сейчас, чего кота