хвалить остальным докторам за то, что он ловко обездвижил маленьких трицератопсов, как вдруг… ну конечно, что-то должно было случиться «вдруг».

– Что это? Кто-то плачет?

Они остановились, прислушались. Странное тихое хныканье доносилось из-под земли. Бэк вспомнил свою сказку.

– Это трицератопс Триша в подземном ходе, – хихикнул он. – Или хвостато-рогатая принцесса.

– Или тираннозавр, убежавший от Триши, – поддержал шутку Анзу, но каким-то нервным тоном.

– Пошли дальше, это какие-нибудь энанциорнисы щебечут.

– Нету здесь энанциорнисов, они по деревьям лазают, а где деревья на папоротниковой равнине? – заметил Бэк. – Вот опять.

Хныканье раздавалось всё отчётливее.

– Это нас заманивают хищные репены, но я их, конечно, не боюсь, я их в два раза больше, – небрежно сказал Бэк.

– Всё равно надо проверить, а вдруг это плачет потерявшийся малыш. – И Анзу решительно зашагал на звук.

Далеко идти не пришлось. Буквально через двадцать шагов они остановились у края громадной ямы, даже большей, чем та, которую сделала Вуха. На дне, невидимый в полумраке, поскуливал какой-то зверёныш.

– Я плохо вижу, кто это, – присмотрелся Анзу. – Но в любом случае надо его достать.

Он подошёл ближе к краю. Край поехал под его ногами, обрушился вниз, и Анзу с Бэком плавно рухнули в яму, подняв тучу пыли. Незнакомый зверь заверещал и замер от ужаса.

– Апчхи! Мы провалились, – сказал Бэк, пытаясь разглядеть окружающее сквозь облако пыли. – Ой! Так вот кто хныкал!

В угол ямы вжался перепуганный маленький трицератопс.

– Это Триша, – удивился Бэк. – Надо же, я всю правду рассказал, а не сказку. Только этот ещё мельче, чем те, которых мы зелёнкой мазали.

Трицератопс прислушался, потом заверещал:

– Мама! Мама!

Бросился к Бэку, прижался к нему и замер.

– Я не мама! – оскорбился Бэк. – Отстань, малявка. Господин Анзу, скажите ему, что я не мама.

– Боюсь, он мне не поверит, – грустно улыбнулся Анзу и поднял голову. – Интересно, как мы отсюда выберемся? Яма глубокая, моя голова едва дотягивается до края.

– Ну, я подсажу трицератопсика, он по вашей спине заберётся… нет, не заберётся. А я могу взлететь, я далеко не летаю, но чуть-чуть перепархиваю, я вылезу и накидаю вам веток и деревьев. Нет, тут нету деревьев. Ага, я могу позвать на помощь!

– Ты, конечно, сможешь выбраться из ямы, но далеко не уйдёшь, – спокойно сказал Анзу, поглаживая трицератопсика. – Уже стемнело, и силы зла властвуют на равнине. Посмотри наверх.

Бэк поднял голову. По краю ямы на фоне тёмных теней мерцали огоньки, подозрительно похожие на глаза.

– Это репены или другие ночные хищники, – сказал Анзу. – Как только ты вылезешь, они набросятся на тебя. А высоко взлететь и долго держаться в воздухе ты не можешь.

– Я крупнее их! – воскликнул Бэк.

– Но их много, – возразил Анзу.

Малыш заскулил. Огоньки по краю ямы зашевелились, и одна чёрная тень осторожно попыталась сползти с крутого обрыва. Анзу мотнул головой, подцепил нахала за загривок и выкинул из ямы. Остальные чуть отступили, но не ушли.

– Надеюсь, я ему ничего не сломал, – озабоченно сказал Анзу. – Я же не могу вылезти из ямы и наложить ему фиксирующую повязку.

Малыш неудержимо всхлипывал, ему было очень страшно.

– Хорошо бы его усыпить. А то все хищники Заречья сбегутся на его голосок, – сказал Анзу. – А я как назло не взял с собой настойки пустырника. Спой колыбельную, что ли.

– Я не умею петь, – нервно сказал Бэк, озираясь. – Вон ещё один лезет. Слева.

Анзу опять ухватил хищника и выбросил из ямы.

– Значит, так, – распорядился он. – Я на дежурстве, выкидываю этих неприятных животных. Фу, какой мерзкий вкус у их шерсти. А на тебе малыш. Делай что хочешь, но чтоб он молчал. Иначе на его хныканье придут существа пострашнее мелких репенов. Мы продержимся несколько часов, а с рассветом хищники уйдут. И тогда ты вылетишь из ямы и сходишь за помощью.

Следующего хищника Анзу выбил с края ямы кисточкой, которой мазали трицератопсов. Репен сразу начал вылизываться. Зелёнка ему явно не понравилась.

– Давай же! – скомандовал Анзу.

Бэк вздохнул и сказал трицератопсу:

– Я не знаю, как тебя зовут, но имей совесть, заткнись. Я тебе сказку расскажу. Жил-был маленький трицератопс Триша. И вот однажды он гулял по равнине и провалился в яму.

Хныканье стихло. Малыш, видимо, прислушался.

– Триша был очень храбрый и совершенно не плакал, когда упал, – продолжил Бэк. – Он начал придумывать, как выбраться. И увидел сбоку в стене ямы отверстие. Он сразу полез туда. А там…

Рассказывать второй раз про принцессу в озере было скучно, и Бэк придумал другой сюжет:

– А там был огромный провал, и в нём бушевала огненная лава, потому что это оказался вулкан. По лаве плавали несгораемые корабли с несгораемыми пиратами флинтозаврами. Пираты поймали Тришу. «Мы имеем честь съесть вас!» – воскликнул кок (это динозавр, который кормит пиратов). «Нет, – возразил капитан. – Разве вы не видите золотой диадемы на его переднем роге? Это трицератопс древнего рода, он приведёт нас к сокровищнице своих предков, скрытой на Огненном острове. Сокровища охраняет трёхголовый тираннозавр».

Малыш-трицератопс молчал – похоже, сказка ему нравилась. Наверху тоже было тихо, никто не лез в яму.

– Рассказывай дальше, – прошептал Анзу. – Они тоже слушают и не пытаются спуститься.

Это получилась замечательная сказка, в которой трицератопс Триша потушил огненную лаву, разломал весь вулкан, сразился с трёхголовым тираннозавром. Последнее оказалось самым сложным, потому что, когда Триша своим волшебным рогом на носу отсекал тираннозавру одну голову, на её месте вырастало сразу три. Так что тираннозавр скоро сделался похож на букет голов, торчащих из общей шеи.

Малыш молчал. Хищники тоже. Время от времени сверху раздавались вздохи: репены переживали за Тришу. У Бэка уже заплетался язык.

– Скоро рассвет, – шептал Анзу. – Продержись ещё немного.

– Наконец Триша победил стоголового тираннозавра и пиратов, но тут пришла другая беда: с неба упал огненный шар и…

И тут сверху раздалось разочарованное рычание. Лучи солнца озарили равнину.

– Всё! – обрадовался Анзу. – Наступило утро, и ночные силы зла отступили! Бэк, ты великолепный рассказчик. Я прекрасно провёл время – никогда не слышал такой интересной сказки.

– И тут взошло солнце, и Шахерезада прекратила дозволенные речи, – вспомнил Бэк старую сказку о динозаврихе Шахерезаде, которая сказками усыпляла бдительность свирепого тираннозавра Шахрияра. – Кхе-кхе-кхе, горло напрочь не работает. Господин Анзу, а почему хищники меня слушали? Млекопитающие же не понимают нашего языка.

– Значит, понимают, – задумчиво сказал Анзу. – Но притворяются. Зачем им это надо? Вот и санитарка Никси понимает, что ей говорят хирурги. Теперь, Бэк, вылетай из ямы. Ты найдёшь реку?

– Найду, – прохрипел Бэк и прокашлялся. – Я примерно помню, где она.

– Только сначала сбрось