— Ну и что будем с тобой делать, сука? — мой нож ткнулся Артуру в ухо. Пока он пребывал в отключке, я переложил содержимое его разгрузки в свою (в том числе приличную пачку банкнот), поменялся (на всякий пожарный) автоматами, сунул ему в рот кляп, скрученный из куска его же одежды, связал руки, ноги и стянул их вместе. После оттащил плененного подальше от остальных, чтобы они не мешали нашей милой беседе, и вылил ему на морду полфляги драгоценной воды.

— Сам все расскажешь или помочь? — я приставил нож к загорелому горлу. Артур дернулся, попытался отстраниться. Я схватил его за волосы, ударил кулаком в солнечное сплетение. «Куратор» засипел, начал жадно тянуть носом воздух. Ничего, ничего. Это только на пользу.

— Значит, говоришь, местные больше доверяют русским, и вы, следовательно, решили использовать нас на переговорах, да? — Артур усиленно закивал, подтверждая мои слова. Я сделал на его лице маленький разрез и сыпанул туда щепотку взятой из пайка соли. Артур забился, на лице отразилась мука.

— Не любишь боль? Странно. Я думал, тебе понравится. Знаешь, Артур, или как там тебя на самом деле звать, я далеко не юноша и, понимаешь ли, не люблю, когда меня обманывают. — Я плеснул ему на рану немного воды. Едва ли это ослабило боль, но стремление к «доброй воле» проявить следовало. — Поэтому сейчас я выну кляп, а ты мне все подробно расскажешь, а нет — рана станет глубже и шире и соли больше, а может, тебе следует насыпать в зад перца? Нет? Тогда я вынимаю кляп, а ты мне все растолковываешь? Хорошо, да? А если вздумаешь снова врать, то я могу обидеться и убить тебя. Я ведь и так все знаю. Но если рассуждать здраво, то ты здесь тоже воюешь за деньги. Скажи, за что тебе умирать? Вот видишь, особо не за что. Так что, договорились? — Пленник кивнул. — Я вынимаю кляп, а ты все рассказываешь. Только не верещи. Нет смысла. Хорошо?

Американец еще раз кивнул. Я вытащил кляп. Артур всхлипнул, шмыгнул носом и неожиданно громко зашипел.

— Вы все равно не жильцы! Вас отследят и поймают! Вы трупы, вы… — он не закончил, схлопотав по зубам. Я аккуратно распорол его разгрузку, затем камуфляжную куртку, тельник и, снова заткнув ему тряпкой окровавленный рот, нарочно медленно срезал его правый сосок. Пленник пытался вырваться, но тщетно. Он задергался еще больше, когда я начал посыпать открытую ранку солью.

— Следующими будут твои ногти, я сдеру их без наркоза, а могу содрать кожу с руки или пальца, — я достал из кармана ножик. Развернул и показал имеющиеся в наборе плоскогубцы. Видимо, Артур понял, что я не шучу, и затрясся как в ознобе, сквозь слезы закивал головой.

— Готов к беседе?

Он вновь закивал.

Я выдернул изо рта кляп.

— Соль, соль смой, соль, плиз… — просил он, продолжая заливаться слезами. Что ж, я простил ему эту слабость. Соль на рану — это действительно больно. Я открутил пробку, и тонкая струйка потекла вниз. Воды из его же фляги в этот момент мне почему-то жалко не было. Благодарно кивнув, все еще продолжая морщиться, Артур начал рассказывать.

— По имеющейся у нас информации, в последнее время по всему Афганистану усиливаются пророссийские настроения. К сожалению, это общемировая проблема. Сегодня уже многие поняли, что с уходом Советского Союза из большой политики несправедливости в мире стало больше. Я не американец, я только работаю на них, но мне не безразличны их интересы, вся моя семья живет в Штатах… — На секунду мне стало интересно, откуда этот гад родом, но только на секунду, какая разница, где рождаются иуды? А он продолжал: — Афганистан — богатейшая страна. Отдавать ее в руки нашего геополитического противника — более чем глупо. Операция «Троянский конь» разрабатывалась уже давно, и только совсем недавно она получила одобрение. Основная задача задуманного — направить гнев афганцев против России.

— Значит, вы решили, перебив целое афганское село, захватить нас «на месте преступления» и в качестве, так сказать, убийц представить всему миру? — во мне все клокотало от злобы, я едва сдерживался, чтобы не пришибить этого урода.

— Зачем вас захватывать? Никто вас не собирался брать в плен и кому-то там показывать. Живые вы — это суд, доказательства, следствие, показания, доказать вашу вину не так легко, как кажется. Нам проще работать с трупами. Вас просто-напросто уничтожат! — сказав так, он понял, что в запальчивости ляпнул лишнее.

— Я предполагал и это, — для меня он не сказал ничего нового, только подтвердил одну из рассматриваемых мною версий. — Что еще? Пойми, если я посчитаю, что жить мне осталось недолго, — ты умрешь. В твоих интересах, чтобы мы сейчас все уцелели, а когда сможем уйти из этого кишлака, я тебя отпущу, — я нажал острием на его кадык, Артур судорожно сглотнул, на месте пореза выступила капелька крови.

— Не надо, не надо, — захрипел Артур. — Я готов помочь, но у меня тоже есть условие.

— Говори какое? — нашего теперь уже бывшего «куратора» следовало выслушать и, возможно, согласиться, вдруг посоветует что-то стоящее?

— Вам, конечно, может повезти, и вы разделаетесь с десантом, не ожидающим сопротивления, а если не повезет? Мое условие: дай слово, что в этом случае тоже не станешь убивать меня.

— Хорошо, — легко согласился я. — Если ты расскажешь что-то, что сможет нам помочь, и не обманешь, то обещаю, я не стану тебя убивать.

Артур удовлетворенно кивнул.

— Наши прилетят на вертолетах, но здесь негде сесть, а процедура фиксирования военного преступления длительна. У вертолетов не хватит топлива висеть здесь долго, — он рассуждал совершенно логично. — Они улетят. У вас вполне хватит времени на то, чтобы скрыться.

— Значит, говоришь, они станут фиксировать «военные преступления»? — я хмыкнул. — Мертвые не имеют языков и не смогут оправдываться. Именно поэтому на нас одежда российского производства… — сказав это, я задумался, чего-то не понимая… Что-то тут не имело логики…

Какая-то мысль промелькнула у меня на грани сознания, но тут мой пленник отошел от первоначального шока и начал выдавать совершенно неприемлемое:

— Николай, развяжите меня, я все улажу, все устрою лучшим образом, и вы спокойно поедете к себе домой. Я готов даже оплатить вам неустойку. Только развяжите…

— Что за бред ты несешь? Нас, по твоим же собственным словам, собирались убить, и теперь ты говоришь, что сможешь договориться и нас отпустят? Ты идиот или считаешь идиотом меня?

— Пусть я стану вашим заложником, — мне показалось или Артур прислушивался? Я поглядел на него внимательнее. Точно. Эта тварь просто тянул время. Сообщение о нашем прибытии он послал давно. Скоро сюда по наши души должны прибыть вызванные им америкосы.

— Черт! Как же я мог об этом забыть! — Перерезав ножом веревку, спутывавшую ноги пленника, я дернул его за ворот. — Вставай, сука! Пошли! — досадуя на самого себя, я отвесил пленнику увесистый пинок. Не потеряй я с ним время, можно было бы уйти довольно далеко. А сейчас, сейчас надо было срочно придумывать, что делать дальше.