class="p1">– Но сегодня инкубаторский экзамен, – напомнил он, нервно хохотнув.

Мисс Бантресс всегда относилась к нему с симпатией: ставила хорошие оценки и написала в последнем отчёте, что у него прекрасные шансы попасть на Остров. Это наверняка какая-то шутка.

– Иди домой, Скандар, – потребовала она. – Тебя не должно здесь быть.

– Нет, должно, – возразил Скандар, – Так сказано в Договоре. – И на случай, если это была проверка для участия в экзамене, процитировал: – «Великобритания обязуется предоставить всем тринадцатилетним гражданам возможность принять участие в экзамене под надзором наездника и доставить успешно сдавших кандидатов на Остров в день летнего солнцестояния».

Но мисс Бантресс упрямо замотала головой.

Скандару вспомнились слова папы: «И если кто-то попытается помешать тебе пройти на экзамен…» В груди возникло странное ощущение, будто что-то пережало лёгкие, не давая до конца выдохнуть. Скандар метнулся к спортзалу, где должен был находиться наездник, присланный наблюдателем: запретив ему пройти на экзамен, мисс Бантресс нарушила закон. Если ему удастся об этом сообщить…

Но мисс Бантресс оказалась быстрее. Она выпрямилась во весь рост и взялась обеими руками за края дверного проёма, преградив ему путь. Стоящие позади Скандара ученики сердито зароптали.

– Я не могу пропустить тебя на экзамен, Скандар.

Ему послышалось в её голосе сожаление, но при этом она старательно избегала встретиться с ним глазами.

– Почему? – Что ещё он мог спросить? Он не знал, что думать, и чувствовал себя опустошённым и растерянным.

– Так решил отдел по связям с наездниками. Приказ сверху. Я не знаю почему – они не объяснили, но я не могу тебя пропустить: на кону моя работа. Они звонили твоему папе, и я тоже ему звонила. Ты должен был сидеть сегодня дома.

Нетерпеливые голоса одноклассников Скандара зазвучали громче:

– Уже почти полдесятого, мисс Бантресс!

– Экзамен начинается для всех одновременно!

– В чём дело?

– Скажите уже этому неудачнику, чтобы не задерживал очередь!

– Пожалуйста, – хором произнесли Скандар и мисс Бантресс.

Затем она, по всей видимости, вспомнила, что она учитель:

– Отойди и не мешай остальным, Скандар, или я пошлю за директором. Я советую тебе вернуться домой, поговорить с папой и прийти завтра. – И добавила, явно заметив, что он заглядывает ей за спину, на ровные ряды парт и белые пятна лежащих на них опросников. – Наездница скажет тебе то же самое. Так что даже не думай.

Мисс Бантрес позвала Майка, и тот оттеснил Скандара в сторону. Остальные ученики, увидев, что помеха устранена, хлынули к двери.

Зачеркнув имя последнего тринадцатилетнего школьника, мисс Бантресс зашла в спортивный зал и повернулась, чтобы закрыть дверь.

– Пожалуйста, иди домой, Скандар. Так тебе будет легче. – И она захлопнула металлическую створку.

Скандар в отчаянии посмотрел на висящие в коридоре часы, чувствуя, как сердце колотится о рёбра. Ровно полдесятого. В эту минуту тринадцатилетние подростки по всей стране переворачивают опросники, чтобы приступить к самому важному экзамену в своей жизни. Но Скандара среди них не было. Он остался торчать в дурацком школьном коридоре, навеки лишённый шанса стать наездником единорога.

Глаза заволокло слезами, но он не сдвинулся с места. А вдруг мисс Бантресс осознает свою чудовищную ошибку? Вдруг наездница отправится на поиски отсутствующего ученика, а Скандар уже уйдёт домой? Он не мог этого допустить. В крайнем случае он был готов умолять наездницу дать ему шанс и требовать, чтобы ему позволили сдать экзамен. Скандар был не из тех, кто что-то требовал, – если ему что-то было нужно, он вежливо об этом просил, и обычно очень тихо. Но если он и должен был когда-нибудь закатить скандал, то это сейчас. Что ему терять? Только свою мечту, всё своё будущее.

Каждые тридцать пять минут коридор наполнялся школьниками, сменяющими классы: с математики на биологию, с английского на испанский, с ИЗО на историю. Наконец дверь спортивного зала открылась, и из неё с ручками в руках повалили возбуждённо переговаривающиеся ученики. Никто из них не удостоил Скандара и взглядом, но он продолжал стоять. И ждать. Пока в коридор не вышла мисс Бантресс. Одна.

– Где наездница? – спросил Скандар, никогда ещё не позволявший себе такого грубого тона в разговоре с учителем. От паники у него перехватило горло, дыхание участилось. Наездница не могла уже уйти, он бы её увидел…

– Что ты здесь делаешь? – Теперь, когда инкубаторский экзамен был позади, лицо мисс Бантресс разгладилось от морщин, вызванных стрессом из-за его проведения. Она грустно улыбнулась. – Ты остался, чтобы поговорить с наездницей?

Он быстро кивнул и заглянул ей за спину.

– Боюсь, она ушла через заднюю дверь, которая ведёт к парковке. Она торопилась назад на Остров. Можешь проверить спортзал, если хочешь, – добавила мисс Бантресс, верно истолковав недоверие Скандара. – А после этого я настоятельно прошу тебя пойти домой.

Скандар забежал в пустой спортивный зал с рядами парт и большими часами, опасно поставленными на баскетбольное кольцо. Убедившись, что здесь нет ни души, он без сил опустился за один из деревянных столов и разрыдался.

Трудно сказать, сколько он так просидел, обхватив голову руками. Но в какой-то момент кто-то обнял его сзади за плечи, и на его мокрую щеку упала прядь.

– Идём, Скар, – ласково сказала Кенна. – Пошли домой.

* * *

Много часов спустя Скандар проснулся в темноте, в их с Кенной комнате. Секунду он не мог понять, почему полностью одет, а в глаза будто насыпали песка. Потом он вспомнил, что плакал. Вспомнил, что его не пустили на инкубаторский экзамен. И что теперь, даже если ему был предназначен единорог, его не окажется рядом, когда тот вылупится. Его единорог появится на свет совершенно один, дикий и неукрощённый, и превратится в чудовище. Вот что самое ужасное.

Он включил лампу – и тут же об этом пожалел. Плакат с Морозом Новой Эры засверкал в её ярком свете – начищенные доспехи, бугрящиеся мускулы, горящие угрозой глаза. Скандар уже никогда не узнает, что на самом деле произошло на Кубке Хаоса. И – если, конечно, Остров не решит просветить британцев – кто такой Ткач. И что стало с Морозом Новой Эры.

Кенна и папа тихо разговаривали. Когда они в последний раз обращались друг к другу с такой мягкостью в голосе? Скандар не сомневался, что они говорят о нём. Он чувствовал себя разбитым, когда Кенна увела его из спортивного зала, но дома всё стало ещё хуже. Кенна и Скандар набросились на папу с вопросами, потребовав объяснить, почему он не сказал, что Скандару запретили сдавать экзамен, почему не предупредил, что его ждёт в школе.

Папа опустил глаза и ответил,