стиральных машин, и к марту столько не будет.

— А порошок и без машины неплохо стирает, он все равно дешевле мыла обходится — так что буржуи и больше его сожрут. Но это даже неважно, я и без порошка… в общем, в Бельгии на все деньги от прокладок нужно будет уран купить. Весь уран, сколько его найдете, столько и покупайте. В Бельгии, в Конго, где угодно.

— Зачем? Он же никому не нужен после того, как из него радий вытащат…

— Пока не нужен — и пока не нужен, его можно хоть по тысяче долларов за тонну купить. То есть окись-закись урана, но вы его в любом виде скупайте. И как можно быстрее. Но без шума и ажиотажа: организуйте у буржуев компании подставные, людей туда самых надежных направьте…

— А пояснить это можешь?

— Поясняю: уран нужно скупить весь, до которого мы только дотянуться сможем. Вообще весь, пока его цена не поднялась до ста долларов…

— Но ты же только что сказала, что он уже тысячу стоит.

— Да, но тысячу долларов стоит тонна. А лет через… довольно немного сто долларов будет стоить фунт урана. А я по такой цене его покупать не готова.

— У тебя как с головой? А то, сдается мне, ты уже бредить начала: сто долларов за фунт…

— Лаврентий Павлович, у Лены сейчас килограмм рения обходится примерно в семьдесят тысяч рублей, чуть больше даже. Но мы, потратив этого рения всего пять граммов, за год произведем больше тридцати тысяч тонн высокооктанового бензина, причем из мазута и только на лабораторной установке!

— А какая связь рения и урана?

— Для другой установки урана потребуется уже не граммы, а сотни килограммов, может даже многие тонны — но он окупится еще быстрее. Так что нам сейчас — и пока мы все деньги на всякую ерунду промотать не успели — просто необходимо весь уран скупить. Да, отдачу мы получим не очень быстро — но денежки мы из-за кризиса новые одним стиральным порошком сто раз отобьем, так что давайте не будем жевать сопли, а займемся очень важным делом. И да, особо предупреждаю: тут уровень секретности должен быть на два порядка выше, чем даже с рениевым катализатором. Про то, что мы уран скупаем, не должен знать вообще никто!

— И даже товарищ Сталин?

— Ему это знать можно и даже, наверное, нужно. Вот только, боюсь, вы ему о причинах такой секретности внятно объяснить не сможете…

— А ты сможешь?

— Я — смогу.

— Ну и договорились, заодно и я эти причины уясню.

— Вы — нет. Вам еще просто рано их уяснять. Потом — то есть лет через несколько — вы, уверена, будете вообще главным по урановому проекту, а пока вам просто не стоит забивать голову ерундой. Страна должна из буржуйского кризиса извлечь максимум пользы, и на другие задачи мы просто отвлекаться сейчас не можем.

— А уран этот твой все же должны скупать.

— Работая на сегодня нельзя и про завтра забывать. На скупку урана уйдут лишь деньги, а работать с ним мы будем, когда текущую выгоду из буржуев полностью вытащим…

— Да уж, Старуха ты суровая… а товарищу Сталину ты постарайся уж получше все объяснить, чтобы мне перед ним краснеть не пришлось.

— Не придется, уж это я обещать могу. А вы знаете: если я пообещала…

Собственно, на этом разговор и закончился. То есть только разговор закончился, а работа продолжилась. И работа эта уже начала приносить видимые невооруженным взглядом результаты. То есть и не очень видимые тоже начала приносить: в Ростове (Великом) заработал относительно небольшой завод, с нуля буквально сконструированный и выстроенный студентами МВТУ, и начал выпускать «сельские электростанции». Не генераторы, а электростанции целиком, каждая из которых помещалась на обычной железнодорожной платформе. То есть на четырех таких платформах, а состояла она из двух турбогенераторов общей мощностью в полтора мегаватта, одного парового котла и машины, которая для этого котла топливо делала. Правда «основная часть» топливной машины изготавливалась на колесном заводе в Рязани — из «обрезков шведской стали», переплавленной в электропечи, а вот все остальное изготавливалось в Ростове. Почти все остальное: все же лак для изоляции проводов туда шел из Бобриков, керамические изоляторы делались на небольшом заводике НТК, выстроенном в Туле — но если придираться, что можно сказать что и руду для выплавки металла тоже не в Ростове из земли выковыривали…

А «видимый результат» производился уже на запущенном в ноябре (как раз к празднику) заводе в Нерехте: там начали выпускаться небольшие трактора с «мотоциклетным» мотором. У МВТУшников мотор получился для тракторов вполне пригодный: двухцилинровый четырехтактник бензина жрал немного, заводился легко… Правда, пока тракторов там делалось едва ли по десятку в сутки — но это потому, что пока рабочих на заводе не хватало, а не хватало их там потому что новых просто селить было негде — но и эта проблема быстро решалась.

На встрече перед Новым годом Сталин с явно читаемым удовольствием в голосе поинтересовался у Берии:

— А как студенты так быстро завод по производству грузовичков-то выстроили? Там же даже с кипричем проблемы…

— В МВТУ студент рукастый, кирпич на месте сделали. Старуха придумала пресс ручной, им просто из земли безо всякого обжига кирпич сделать можно. А чтобы он очень прочным стал… она же химик, сказала, что если в эту землю досыпать процентов пять золы уноса с действующих электростанций или шлак, в пыль перемолотый… в общем, если такой кирпич просто на земле недельку пролежит, то он чуть ли не прочнее обожженного глиняного становится. А еще студент нынешний — очень хитрый: на прессах там работать они местных мужиков нанимали, причем без оплаты…

— Это как? Уговаривали мужиков бесплатно работать?

— Без оплаты деньгами. Сделает мужик десять кирпичей — может один себе забрать. А нормальный мужик за день на прессе и пару тысяч легко сделать может. Так что с кирпичом там все просто было. Конечно, стройке не только кирпич нужен, но уж остальное мы как-то изыскать смогли. А уж станки расставляли рабочие, на завод нанятые.

— Опять Старуха… интересно, есть хоть что-нибудь, что она придумать не сможет?

— Все, что хоть как-то с химией связано, она придумать в состоянии. А так как с химией хоть немного вообще все связано… Вот дрова для тех