до головы, схватили двое мужчин в полицейской форме и бросили, как мешок с мукой, в кузов грузовика...

И далее, уже не в темноте и не в грязи, но в просторном зале суда, Джо стоял и, опустив голову, слушал приговор, согласно которому ему суждено было провести долгих восемнадцать лет в колонии строгого режима. Глазами, которые, казалось, были затянуты пеленой, он оглядел собравшихся в этот момент людей. Не найдя среди них ту, из-за которой всё это было затеяно, его внимание было отвлечено криком его друга Джафета, который встал со своего места и, вытянув руку вперёд — очевидно, указывая на одного из уважаемых участников судебного процесса — гневно продекламировал «Одни черти пожирают других чертей! Как здорово заниматься этим, когда у вас у всех нет человечности!», после чего он внезапно схватился за сердце другой рукой и молча упал на пол, а затем охранники схватили недвижимого Джафа за руки, как мешок с картошкой, и потащили из зала суда...

— В любом случае, это всё, господин инспектор, — выдохнув, Джо завершил свое повествование, — вряд ли вас заинтересует то, как я начал отбывать срок в этих вонючих стенах.

— Ну, ну... — покачал головой Гэлбрайт.

Заключенный и полицейский молча сидели друг напротив друга. Мистер Тёрлоу, которому захотелось размять ноги после долгого сидения на неудобном стуле, собрался было встать, но тут его собеседник поднял руку.

— Подождите, Джордан Тёрлоу, наша встреча еще не закончена, — призвал ко вниманию инспектор.

— В чём дело, господин инспектор? — спросил его Джо таким тоном, каким маленький мальчик пытается добиться ответа от своего строгого отца на вопрос, почему он не может пойти погулять.

— Вы рассказали мне свою половину истории, а теперь я хочу поведать вам свою, — не скрывая торжественности, ответил ему Гэлбрайт.

— Что, неужели в этой семейке, по вине которой я тут гнию заживо, до сих пор происходят какие-то инциденты?

— Вы правильно уловили суть, Джордан, но давайте не будем забегать вперед, — сказал Гэлбрайт. — Садитесь поудобнее и слушайте.

И мистер Тёрлоу сел на жесткий деревянный стул. В нем загорелась искра любопытства. Ему вдруг стало очень интересно, что же именно расскажет ему этот волевой человек с военной выправкой. Кто знает, что, если... Джо старался думать о Делии как можно реже, но в этот момент её нежный и светлый облик воскрес перед его мысленным взором. Он, пытаясь справиться с охватившим его волнением, ответил своему собеседнику:

— Я весь во внимании, господин инспектор...

Когда инспектор, наконец, поведал заключенному свой длинный рассказ — начиная с инцидента с воришкой в продуктовом магазине и заканчивая своим последним разговором в кабинете господина главного инспектора Сеймура, Гэлбрайт вытер пот со лба и облизал пересохшие губы. Мистер Тёрлоу всё ещё сидел напротив него на своем неудобном деревянном стуле, сложив руки перед собой. Почувствовав на себе выжидающий взгляд господина инспектора, Джордан вздрогнул всем телом и поднес правую руку к своему мертвенно-бледному лицу.

— Что случилось, вы не очень хорошо себя чувствуете? — с сочувствием спросил Гэлбрайт.

Вытирая слезы с глаз, Джо шмыгнул носом и шумно вдохнул. Инспектору стало немного не по себе при виде плачущего преступника, и он невольно перевел взгляд на поверхность стола, за которым они сидели всё это время. В то же время он задавался вопросом, что в его рассказе могло так сильно расстроить этого двадцатишестилетнего мужчину.

— Делия... — донесся до его ушей шепот Джордана.

«Ну да», — подумал Гэлбрайт, — «это всё из-за девочки, той самой, из-за которой он угодил за решётку». С этой мыслью инспектор снова поднял голову, обращаясь к своему собеседнику.

— Я вижу, — начал он, — что некоторые части моего рассказа расстроили вас. Прошу простить меня, но это факты.

Произнося эти слова, инспектор мысленно упрекнул себя «Как ты, полицейский, опустился до того, чтобы извиняться перед преступником?»

— Правда глаза колет, я в курсе, — тихо пробормотал Джордан, сморкаясь в рукав, несмотря на то, что инспектор подарил ему свой носовой платок.

— Меня самого совершенно не устраивает такое положение дел, — продолжил Гэлбрайт, игнорируя действия собеседника, — но вы можете быть уверены...

Инспектор внезапно прервал свою речь — он подумал о том, что было бы очень странно, если бы он, полицейский, дал растлителю малолетних обещание привлечь к ответственности детоубийцу. Но первые же слова этой непроизнесённой речи возымели действие на его собеседника — Джо внезапно перестал шмыгать носом и устремил на Гэлбрайта красные и мокрые от слёз глаза.

— Вы сделаете всё, что в ваших силах? — сказал он с тоской. — Чтобы душа ребёнка была отомщена?

— Я удивляюсь на вас... — начал инспектор, но заключенный не дал ему договорить.

— Я хочу, чтобы Делия не чувствовала себя брошенной на том свете. Вы понимаете меня, инспектор?

В отчаянии выпалив эти слова, Джо уронил голову на руки — эта мольба явно истощила его. Гэлбрайт продолжал молча сидеть в своем кресле, не зная, что ответить своему собеседнику. Прошла минута, но Джордан не подавал признаков жизни, и Гэлбрайт подумал, что заключенный, вероятно, уснул. Инспектор встал из-за стола, собираясь покинуть комнату для допросов, но как только он сделал несколько шагов от стола, Джо внезапно разлепил веки и с тихим стоном схватился рукой за грудь.

Когда Гэлбрайт быстро подошёл к двери, которая находилась сразу за мистером Тёрлоу, и, распахнув её, то он столкнулся лицом к лицу с мрачным полицейским, державшим в руках резиновую дубинку — то был охранник, которому было поручено следить за происходящим. Инспектор тут же обратился к нему с приказом:

— Препроводите этого человека обратно в камеру!

Неуклюжий и пожилой мужчина бросил на инспектора какой-то насмешливый взгляд.

— Надеюсь, мистер не умер со скуки, выслушивая лживые оправдания этого мерзкого п... — начал было охранник.

— Пошути у меня тут! — инспектор погрозил ему пальцем и быстро покинул эту скучную и, что уж тут скрывать, на редкость унылую комнату.

Охранник, бормоча себе под нос «Какие же нервы нужно иметь, чтобы на протяжении нескольких часов выслушивать такое...», медленно подошел к стулу, на котором сидел мистер Тёрлоу, и, слегка напрягшись, схватил его обеими руками