гражданских прав, очень ревниво охраняемых родосцами. О многочисленности рабского населения Родоса свидетельствует большое количество эпитафий рабов, имевших свои культовые объединения и входивших также в объединения свободных[202].

Таким образом, Родос больше других полисов Эллады извлек пользу из новой формы существования рабовладельческого общества. Он развил рабство и основанное на нем производство, развернул обширные торговые и денежно-ростовщические связи со всей тогдашней ойкуменой, стал одним из крупнейших центров распространения эллинистической культуры.

Родос, несмотря на то, что он владел территорией Карии и фактически держал под своим влиянием Островную лигу, не создал и не мог создать крупной державы; благоприятные исторические условия лишь помогли ему использовать объединение, хотя слабое и раздираемое противоречиями, эллинистического мира. Когда это объединение начало распадаться, Родос взял ориентацию на Рим и вступил с ним в союзные отношения. Однако после победы над Персеем римляне резко изменили свое отношение к Родосу, который, может быть, казался им слишком сильным и независимым. Объявление Делоса свободным портом не только лишило Родос значительной части его громадных таможенных сборов, но и «отняло у нашего народа свободу решать подобающим образом как вопрос о гавани, так и все прочие дела» (Polyb., XXXI, 7, 10). По-видимому, римляне лишили Родос господства на море; в результате пиратство, которое раньше в значительной степени было ослаблено благодаря Родосу, теперь вновь развилось, и римляне вплоть до Помпея не могли с ним справиться.

Все же успехи, достигнутые Родосом в III–II вв., были настолько прочны, что даже упадок экономического могущества и его разорение в 42 г. до н. э. Кассием не могли его окончательно сломить, и еще в период империи Дион Хрисостом в своем ῾Ροδιακὸς λόγος расточает восторженные похвалы Родосу, как величественному центру культуры и средоточию эллинства.

В гораздо меньшей степени, чем Родос, в эллинистический период преуспевал остров Делос. Получив в 315/4 г. независимость и став центром находившейся под властью Птолемеев Островной лиги, занимая благоприятное положение между Малой Азией и Аттикой, обладая пользующимся почитанием у всех эллинов святилищем Аполлона, имея за собой традиции священного центра Афинского союза, этот крошечный островок имел шансы вытеснить Афины из морской торговли и занять их место. Многочисленные и весьма содержательные делосские надписи, дошедшие до нас[203], не подтверждают этого априорного положения.

Конечно, Делос отразил новый порядок вещей – образование крупных эллинистических монархий и проникновение эллинистической культуры на далекие окраины Средиземноморья; это выразилось в том, что эллинская святыня на Делосе получает дары от Птолемеев, азиатских царей и династов, даже от нумидийского царя Масиниссы. Но торговля Делоса в период независимости (314–167 гг.) вряд ли приняла такие грандиозные размеры, какие рисуются воображению некоторых буржуазных историков[204]. Достаточно указать, что в надписи IG XI, 2, 287А, строки 5…8–10, 250 г. доходы Делоса от πεντηκοστή – двухпроцентного сбора с ввоза и вывоза товаров – указаны 18 800 драхм; если к этой цифре, включающей и пятипроцентный налог с откупщиков (ἐπώνιον), взимавших эти сборы, прибавить прибыль откупщиков, можно считать общую сумму взысканных сборов около 20 500 драхм, что соответствует обороту в 1 миллион драхм – в пятьдесят раз меньше оборота Родоса.

Да и после превращения Делоса в свободный порт его обороты далеко не поглотили торговли Родоса; если Родос жаловался Риму, что освобождение купцов, прибывающих в Делос, от ввозных и вывозных пошлин отразилось губительным образом на доходах Родоса, то при этом родосцы ссылаются и на невозможность «решать подобающим образом как вопрос о гавани, так и все прочие дела». В частности, родосская торговля стала страдать от пиратов, поскольку военные действия родосцев были ограничены римлянами, тогда как Делос был, наоборот, местом сбыта пиратской добычи и особенно рабов. Во всяком случае в период независимости делосская торговля и ростовщичество находились в некоторой зависимости от Родоса и его дельцов. Ростовцев (SEHHW, cтp. 692) указывает, в частности, что из найденных на Делосе амфорных ручек 95% происходят из Родоса и зависимого от него Книда.

И все же обширные связи, не только культурные, но и деловые, Делоса с середины II в. не подлежат сомнению; об этом свидетельствуют не только посвятительные надписи в честь различных царей и династов, но и эпиграфические данные о существовании на Делосе целых колоний ναύκληροι и ἐγδοχεῖς из Лаодикеи (Берита) в Финикии (IG XI, 4, 1114; надпись беритских посейдониастов, IDD, 1520) и из Тира.

После 166 г. Делос изменил состав населения. После передачи острова Афинам туда были высланы афинские клерухи, а большинство делосцев (но не все!) было выселено; они поселились в Ахайе, где получили права гражданства. Тогда делосцы потребовали возмещения убытков, нанесенных им афинянами. Вообще овладение Делосом доставило афинянам не только выгоды, но и неприятности. Полибий пишет, что, «получая Лемнос и Делос, афиняне, как гласит поговорка, брали волка за уши, ибо последовавшие затем осложнения с делосцами причинили им много забот» (XXX, 21, 8–9).

Делос становится местопребыванием пестрого населения – афинян, пришлых с Востока и из Италии предпринимателей, не считая обычных пилигримов, лиц, приезжавших для участия в религиозных празднествах и церемониях и занимавших немалое место в экономике этого маленького полиса. Во второй половине II в. декреты выносятся от имени κατοικοῦντες Ἀθηναῖοι и παρεπιδημοῦντες (временно пребывающих) из различных других народностей, среди которых все бо́льшую роль играют италики. Появление на Делосе купцов не только из Финикии и Палестины, но и из Аравии, позволяет говорить о том, что и торговля Италии с Востоком шла через Делос.

Но больше всего Делос славился как рынок рабов[205]. Страбон (XIV, 5, 2) говорит, что Делос был способен принять и отгрузить десятки тысяч рабов в день; это, конечно, не значит, что Делос действительно продавал миллионы рабов в год, – слова Страбона обозначают только, что Делос был крупнейшим рынком по снабжению преимущественно восточными рабами в первую очередь Италии, где расцвет рабовладельческого хозяйства вызвал большой спрос на рабов. Страбон свидетельствует о том, что торговля на Делосе была оживленная, операции совершались быстро, и он приводит сложившуюся на Делосе поговорку: «Купец, причаливай, выгружай, все продано».

При пестром составе населения Делоса, где коренное население было большей частью изгнано, а афиняне не удержали преобладающего значения, Делос перестал быть полисом, а был скорее международным рынком и общеэллинским святилищем.

Но преуспеяние Делоса коснулось, конечно, богатых собственников, купцов, ростовщиков, ἐγδοχεῖς, ναύκληροι, ἔμποροι, τραπεζῖται. Масса народа, которая не участвовала в торгово-ростовщических операциях, не только ничего не выигрывала от развития торговли Делоса, но, скорее, вынуждена была снизить свой жизненный уровень вследствие развития рабства на