— Правильно! — резко одобрил сухопарыйгенерал-губернатор Вест-Индии. — Я одобряю ваши намерения. Вы обладаетекачествами талантливого флотоводца, и я прошу извинить меня, что не понял васраньше.

— О, это очень любезно с вашей стороны, милорд! Выпонимаете, у меня есть некоторый опыт ведения таких боёв. Я пойду на любойнеизбежный риск, но не буду рисковать в тех случаях, когда в этом нетнеобходимости… — Он умолк и прислушался. — Да, я был прав. Канонадастихает. Значит, сопротивление Мэллэрда подходит к концу. Эй, Джереми!

Он перегнулся через резные перила и отдал чёткое приказание.Боцман пронзительно засвистел, и, казалось, сонный корабль мгновеннопробудился. Послышались топанье ног на палубе, скрип блоков и хлопаньеподнимаемых парусов. «Арабелла» двинулась вперёд. За «Арабеллой» пошла«Элизабет». Блад вызвал к себе канонира Огла, и минуту спустя Огл помчался насвоё место на пушечной палубе.

Через четверть часа они подошли к входу на рейд и внезапнона расстоянии выстрела мелкокалиберной пушки появились перед тремя кораблями деРивароля.

На месте форта дымилась груда развалин. Победители свымпелами Франции, реющими на грот-мачтах, быстро направлялись на шлюпках кберегу, чтобы овладеть богатым городом, укрепления которого они только чторазгромили.

Блад внимательно осмотрел французские корабли и тихорассмеялся. «Викторьез» и «Медуза», видимо, были лишь слегка поцарапаны. Атретий корабль — «Балейн» — полностью вышел из строя. Огромнаяпробоина зияла в его правом борту, и капитан, спасая судно от гибели, положилего в дрейф на левый борт, чтобы в пробоину не хлынула вода.

— Вы видите! — закричал Блад ван дер Кэйлену и, неожидая одобрительного ворчания голландца, отдал приказ: — Лево руля!

Вид поворачивающегося бортом к французам огромного красногокорабля с позолоченной скульптурой на носу и открытыми портами ошеломляющеподействовал на де Ривароля, только что ликовавшего по случаю победы. Но ещё дотого, как он мог сдвинуться с места, чтобы отдать приказ и сообразить вообще,какой приказ отдать, смертоносный шквал огня и металла бортового залпа корсаровсмёл всё с палубы «Викторьез». Продолжая идти своим курсом, «Арабелла» уступиламесто «Элизабет», которая совершила такой же манёвр. Застигнутые врасплох,французы растерялись, их охватила паника. Между тем «Арабелла», сделав поворотоверштаг, вернулась на свой прежний курс, но в обратном направлении, и ударилаиз всех орудий левого борта. Ещё один бортовой залп прогремел с «Элизабет»,после чего трубач «Арабеллы» проиграл какой-то сигнал, прекрасно понятыйХагторпом.

— Вперёд, Джереми! — закричал Блад. — Прямона них, пока они не успели опомниться! Внимание! Приготовиться к абордажу!Хэйтон… крюки!

Он сбросил свою шляпу с перьями и надел стальной шлем,принесённый ему подростком-негром. Блад хотел лично руководить абордажем икоротко объяснил своим гостям:

— Абордаж — для нас единственный шанс на победу. Упротивника слишком много пушек.

И как бы в доказательство его слов последовал немедленныйответ французов. Оправившись от паники, они открыли огонь по «Арабелле»,которая из двух противников была наиболее опасным.

В отличие от корсаров, стрелявших из своих пушек по палубам,французы стремились повредить корпус «Арабеллы». Под ударами ужасающей силыкорабль Блада вздрогнул и замедлил движение, хотя Питт старался вести его такимкурсом, чтобы «Арабелла» представляла наименьшую мишень для противника. Корабльпродолжал двигаться, однако носовая часть его была изуродована, а чуть повышеватерлинии чернела огромная пробоина. Чтобы вода не проникла в трюм, Блад приказалсбросить за борт носовые пушки, якоря и всё, что было под руками.

Французы, сделав поворот оверштаг, обстреляли также и«Элизабет». «Арабелла» при слабом попутном ветре пыталась подойти к своемупротивнику вплотную. Но, прежде чем корсарам удалось это сделать, «Викторьез»снова в упор произвёл по «Арабелле» залп из пушек правого борта. В грохотеканонады, среди треска ломающихся снастей и стонов раненых «Арабелла» ещё разрванулась вперёд, закачалась и окуталась облаком дыма, который скрыл её от глазфранцузов. Прошло ещё несколько мгновений, и Хэйтон закричал, что «Арабелла»уходит носом под воду.

Сердце Блада в отчаянии замерло. Но тут же сквозь густой иедкий дым он увидел голубой с позолотой борт «Викторьез». Однако искалеченная«Арабелла» двигалась очень медленно, и ему стало ясно, что она затонет раньше,чем дойдёт до «Викторьез».

Точно такого же мнения был и голландский адмирал, изрыгавшийругательства и проклятия. Лорд Уиллогби также проклинал Блада за то, что он,идя на абордаж, азартно поставил всё на карту.

— У нас не было иного выхода! — дрожа как влихорадке, воскликнул Блад. — Вы правы, что это отчаянный шаг. Но моидействия диктовались обстановкой и недостатком сил. Я терплю поражение наканунепобеды.

Однако корсары ещё не помышляли о сдаче. Хэйтон с двумядесятками коренастых головорезов, державших в руках абордажные крюки,скорчившись, притаились среди обломков на носу корабля. Ярдах в семи-восьми от«Викторьез» «Арабелла» остановилась, и, когда на глазах у ликующих французов еёносовая палуба уже начала покрываться водой, корсары Хэйтона вскочили и сдикими воплями забросили абордажные крюки. Два из них впились в деревянныечасти французского корабля. Опытные пираты действовали с молниеноснойбыстротой. Ухватившись за цепь одного из этих крюков, они начали тянуть её изовсех сил к себе, чтобы сблизить корабли.

Блад, наблюдавший с квартердека за этой смелой операцией,закричал громовым голосом:

— Мушкетёры — на нос!

Мушкетёры, стоявшие в готовности на шкафуте, повиновалиськоманде с потрясающей быстротой, в которой заключалась их единственная надеждана спасение от смерти. Пятьдесят мушкетёров бросились вперёд, и над головамилюдей Хэйтона, из-за обломков носовой части, засвистели пули. Это было как развовремя, потому что французские солдаты, убедившись в невозможностиосвободиться от крюков, глубоко впившихся в борта и палубу «Викторьез»,готовились открыть огонь сами.

Корабли с резким стуком ударились, друг о друга правымибортами. Спустившись с квартердека на шкафут, Блад отдавал приказания, и онивыполнялись с поразительной скоростью: мгновенно были спущены паруса, обрубленыверёвки, поддерживавшие реи, выстроен на корме авангард абордажного отряда. Вту секунду, когда корабли столкнулись друг с другом, пираты по команде Бладавзмахнули абордажными крючьями: тонущая «Арабелла» была накрепко пришвартованак «Викторьез».

Уиллогби и ван дер Кэйлен, затаив дыхание, стояли на юте ишироко открытыми глазами наблюдали за изумительной быстротой и точностью, скоторыми действовали капитан Блад и его отчаянная команда. Но вот трубачпроиграл атаку, и Блад, увлекая своих людей, стремительно ринулся на палубуфранцузского корабля. Корсары из арьергардной группы абордажников, руководимыеОглом, с криком перескакивали на носовую часть «Викторьез», до уровня которойуже опустилась высокая корма «Арабеллы». Следуя примеру своего вожака, онинакинулись на французов, как гончие собаки на загнанного оленя. А вслед засмельчаками «Арабеллы» на борт «Викторьез» бросились все остальные пираты. Напалубе тонущего корабля остались только лорд Уиллогби и голландец, продолжавшиенаблюдать за боем с квартердека.