— Не, отпускай. — Я глянул на щучку, выуженную им, вываживая примерно такую же к деревянному борту. — Таких уже под три десятка набили, да и поднадоела щука, на «горбачей» бы нарваться, как позавчера.

— Это да, — вздохнул он. — Позавчера чудо была, а не рыбалка, таких здоровяков я в жизни не видел.

— Хе-хе, — посмеялся я. — Теперь в воду без штанов, поди, страшно лезть? А вдруг червячка твоего откусят?

— Хых, — улыбнулся он. — Да уж, повезло нам на них выйти, матерые ребята были.

— Что, домой идем или для затравочки под интерес еще покидаем?

— Улов был богатым, так что сегодня уже больше брать смысла не было.

— Давай посидим, — как-то печально произнес он.

— Ты что куксишься? — спросил я.

— Да так, — попытался отмахнуться он.

— Нет, уж ты расскажи. — Я отпустил свою щучку, понаблюдав, как она на прощание махнула мне хвостиком.

— Мужиков нам с тобой надо, — молвил сей отрок, разрывая шаблоны и заставляя меня всеми силами собраться и не подумать сдуру чего неприличного.

— Ну-ка, парень, соберись и сформулируй мысль немного по-другому, пока я тебя из лодки не вытолкнул. — Я, конечно, ничего «такого-этакого» не подумал, но тылы лучше беречь смолоду.

— А что я такого сказал? — Он удивленно заморгал глазами.

— Ну знаешь ли… — засмущался я. — Ты давай мысль развивай, а я послушаю.

— Да девки замордовали! Их в Лисьем целое море! — с жаром начал он свою печальную историю.

Знаете, когда приходишь к кому-нибудь в гости, а там девочки у них подрастают, так вот кошка в такой семье обязательно будет ходить по дому с накрашенными когтями, с мордой в губной помаде и в каком-нибудь платочке или бантике. Вот так вот и у меня получилось. Герман для девчат был той самой кошкой, с которой они игрались днями напролет, всячески строя его на свой лад. А зная немного флегматичного и умиротворенного Германа, могу предположить, что он даже убежать от их кипучей натуры не в состоянии. Это все равно что убегающую и несущуюся на всех парах черепашку отловить.

— Улич, ты или отправь меня куда, или еще мужиков набери, чтоб я не один с ними мучился! — закончил он свою печальную историю. — А то кругом, куда ни кинь, везде они!

— Ну ты вон на рыбалку-то сам ходишь, — попытался его успокоить я.

— Так и здесь же они! — топнул он ногой, заставив опасно накрениться лодку.

— Да где ты их тут видишь? — Улыбнулся я. — Уже неделю как с утра уходим, к вечеру лишь приползаем.

— А навки? Ты их что, не считаешь? — Как-то опасливо произнес он, озираясь по сторонам. — С твоим приходом их меньше стало, а вот до того одна даже удочку у меня украла!

— Это еще кто такие, Герыч? Кто тут еще до тебя домогается, покоритель ты этакий женских сердец? — Я уселся на лавочку, сматывая свою снасть.

— Да ну тебя! — надулся он. — Вон та наглая, что сперла снасть, уже полдня на нас пялится, а ты как будто и не видишь!

— Чего? — Удивлению моему не было предела. — Какие навки? Кто тут за нами наблюдает?

— Ну вон же, вон! — Он показал куда-то перед собой, где ничего не было видно.

— Ну-ка, посторонись, дай глянуть. — Мы, балансируя руками, медленно поменялись местами, чтобы я смог рассмотреть таинственных наблюдателей. — Да тише ты! Держись! Лодку не переверни.

После этого акробатического номера я с носа утлой лодчонки стал в вечерних сумерках осматривать берег.

— Ох ты ж елки-моталки! — воскликнул я, заметив метрах в пятидесяти выше на берегу женщину. Голую. — И давно ты ее наблюдаешь?

— Ну с полдня где-то, — задумчиво пожал он плечами.

— А мне почему не сказал?! — заорал я. — Я тут, как дурак, целый день эту рыбу таскаю, а там такое!

— Чего такого-то? — захлопал он ресницами.

— Как чего?! — страшным шепотом зашипел я. — Она ж голая!

— Да пусть хоть в бобровой шапке. — Герман насупился. — Толку-то? Она ж все равно рыба рыбой.

— Сам ты рыба рыбой! — Я сурово поджал губы, вновь поворачиваясь к кхм… в общем, туда. — Выдумаешь еще такое…

Ого! А ведь и действительно! У прекрасной мадемуазель, расположившейся на небольшом плесе, только торс был человеческим. От удивления и осознания этого факта я даже онемел на мгновение. Самая настоящая русалка! Вот это да, вот это номер, эльфы, гномы, орки, всякие там вампиры с этими самыми, как их там, оборотнями — все это ерунда на постном масле! А вот это, я вам скажу, шедевр и воплощение мечты моей! Вот тебе хочешь — женщина, а поверни другим концом — улов для рыбака знатный. В общем, заверните мне две… нет, три… а ладно, беру все, что есть!

— Ну как? — ехидно так осведомился он, видя мой ступор.

— Живородящие. — Самое умное, что я смог придумать.

— Что это значит? — опешил он.

— Значит, икры не будет, сиси видишь? — Я даже спиной ощутил, как он краснеет и смущается. Да уж, там было от чего смутиться, хочу вам сказать. — Раз есть сиси, значит, не будет яйца откладывать, сразу детеныша выдаст.

— Ну ты это… того… — На него смотреть было жалко, в такую степень смущения его, наверно, даже мои девчонки не вгоняли, когда при нем наряды беспардонно меняли, крутясь у зеркала. — Что-то и вправду темнеет быстро, давай домой, наверно?

— Ага, сейчас пойдем, — вздохнул я. — Дай еще пять минут на… закат… полюбоваться.

— Тогда подвинься. — Опять размахивая руками и балансируя, чтоб не свалиться с лодки, потихонечку пристроился рядом. — Дай тоже на закат полюбоваться.

В общем, вот такие чудеса иногда происходят на рыбалке, закаты тут ого-го, понимаешь. Неделя пролетела быстро, и хочешь не хочешь, а в дела пришлось впрягаться, разгребая ворох бумаги, что заботливо мне принес сквайр, поджидая меня для сведения всего этого воедино.

Сам сквайр Энтеми улизнул от этой рутины и с блеском в глазах убежал купаться в золоте, как Скрудж Мак-Дак из небезызвестного мультфильма. Благо объем захваченной казны Когдейра это позволял. С трофеями возня еще предстоит будь здоров, особенно с чистым золотом, что на следующей неделе должен доставить капитан. Его операция прошла на ура, он, словно ледокол, смел все преграды, практически не встретив сопротивления, выгрызая из плоти барона Нуггета еще один жирный кусок.

Эх, дела мои делишки, надо похвалить себя любимого, толстею я и богатею, правда, с пустыми карманами, ни одна копеечка пока не ложится мертвым грузом в казну, все в раскрутке и обороте. А кое-что даже мимо кассы тут же уходит на уплату долгов. Заводики мои тихо-мирно загрязняют атмосферу этого мира, принося плоды цивилизации и осчастливливая человечество, ну и меня любимого. Кто бы мог подумать, что зубной порошок, щетки для зубов, расчески, мыло и дешевое шаблонное нательное белье смогут вывести меня на такие баснословные суммы, благодаря которым я смог развернуть уже десяток кузниц, выплавляя металл-сырец. Гномы в свою очередь в своих горнах пережигали и переминали его в качественную сталь для нужд баронства и производственных мощностей.