– Знаю – но я могу сделать вазектомию.

– Можешь. Только где возьмешь деньги на операцию? Я за нее платить не стану! Дональд, мне больно это слышать. Уж лучше бы тебе вынули глаза, чем стерилизовали. Ты пришел в мир не только для того, чтобы прожить свою жизнь, но и для того, чтобы передать эту жизнь потомкам. У тебя очень ценные гены – вот почему Фонд платит за тех детей, которые родятся у тебя от говардовской девушки. То же относится и к тебе, Присцилла, – вы оба несете в себе гены долголетия. Если не произойдет несчастного случая, вы можете прожить больше ста лет. На сколько больше, неизвестно, но срок жизни увеличивается с каждым поколением.

А теперь посмотрим, по какой схеме действует Фонд Говарда. По вашей просьбе вам выдается список говардовских женихов или невест примерно вашего возраста, а каждому из вашего списка тоже будут известны ваше имя и адрес. В мое время в списке числились только те, кто жили поблизости – в пределах пятидесяти-ста миль или одного штата. Теперь, когда крылатые ракеты могут облететь всю Северную Америку за полчаса и люди мечутся туда-сюда, как в потревоженном муравейнике, можно по желанию сообщить свое имя всем холостым говардовским парням или незамужним девушкам на континенте и получить взамен список толщиной с телефонную книгу. Ну, не совсем так – кажется, зараз выдается не более двух дюжин кандидатов, по географическому принципу, но можно продолжать поиск, пока не найдешь того мужчину или ту женщину, с которой тебе захочется прожить всю жизнь.

И вот еще что. Когда встречаешься с очередным кандидатом, это очень серьезно, хотя, может быть, и приятно. Ты, Присцилла, будешь смотреть на каждого из них как на будущего мужа. Если он тебя почему-либо не устроит, надо сказать ему, чтобы больше не возвращался… или ты скажешь мне, а я ему. Но если он тебе понравится и ты сможешь представить его себе будущим мужем, значит надо будет лечь с ним в постель, прямо здесь, дома, и я устрою так, чтобы вам никто не мешал.

– Минутку! Как это? Чтобы я занималась любовью с посторонним? Когда Донни наверху и знает, что происходит?

– Нет. Во-первых, Донни наверху не будет. Он, скорее всего, будет в гостях у девушки из своего списка. Во-вторых, никто тебя не принуждает ни с кем заниматься любовью. Это целиком и полностью зависит от тебя. Я хочу сказать одно: если дядя Джастин пришлет к тебе молодого человека и тебе захочется его испытать, можешь сделать это дома – и если, по зрелому размышлению, вы решите пожениться, можете здесь же зачать вашего ребенка. Говардовские невесты, насколько мне известно, почти всегда выходят замуж беременными – ведь печально было бы пожениться и с опозданием обнаружить, что у вас не может быть детей. Развестись в наше время легко – но лучше иметь семимесячного семифунтового младенца, чем разводиться, когда тебе нет и двадцати.

У вас будет время подумать, – добавила я. – А я сегодня хочу решить кое-какие важные вопросы. Присцилла, ты можешь встать и снять халат? Дональда мы попросим выйти, если желаешь. Я хочу прикинуть, на сколько лет ты выглядишь.

– Я пойду наверх, Девочка Наоборот.

– Что за глупости. Ты меня и раньше видел, и мама знает, что ты со мной спишь. – Дочь встала, сняла халат и повесила на спинку стула.

– Ты будешь смотреть как-то по-особенному, мама?

– Нет. – (Ребячья пухлость с нее уже сошла и лицо не детское. Физически зрелая женщина, живущая женской жизнью и получающая от этого радость. Спросим еще ученого мнения доктора Рамси.) – По-моему, Присцилла, ты выглядишь так же, как я в семнадцать. Послушаем, что скажет доктор Рамси. Чем раньше ты начнешь изучать свой говардовский список, тем крепче я буду спать. А ты, я уверена, сойдешь за восемнадцатилетнего, – обратилась я к сыну, – и сможешь, если захочешь, получить список девушек. И – я, может быть, необъективна, ведь ты мой сын, – мне сдается, что ближайшую пару лет ты сможешь разъезжать по говардовским семьям, есть за их столом и спать с их дочками – каждую неделю с другой, пока не найдешь свою. Такая программа для твоей сестры будет всего безопаснее.

– Мама! Но это же гадко! Донни, ты не сделаешь этого! Правда?

– Сынок, не давай обещаний, которых не сможешь сдержать.

– Присцилла, ты все еще не хочешь признаться себе в том, что не можешь выйти замуж за брата. А пока ты не проглотишь эту пилюлю, ты недостаточно взрослая для того, чтобы подыскивать себе жениха, хотя тело у тебя вполне взрослое. Но Дональду мешать ты не должна.

– Но я люблю его!

– Что ты под этим понимаешь?

– Ты просто издеваешься надо мной!

– Хватит реветь и попробуй вести себя как взрослая женщина. Я хочу, чтобы ты объяснила мне, что ты понимаешь под словом «любовь»? Да, ты так хочешь его, что готова лечь с ним под каждым кустом. С этим я согласна и не удивляюсь – мне Дональд тоже нравится, он у нас очень славный, на маленького колли похож. Только вот здравого смысла у меня побольше. Дональда сочтет привлекательным любая женщина – и если ты станешь отгонять от него других, то наделаешь себе столько горя, что потом не расхлебаешь. Но хотеть мужчину еще не значит любить его, милая моя дочка. Вот в любовь Дональда к тебе я верю: он не побоялся схватиться с тремя бандитами, чтобы тебя защитить. Но что имеешь в виду ты, говоря про любовь, – кроме зуда в одном месте, которое представляет собой вторичный признак?

– Э-э… Все знают, что такое любовь!

– Если ты не можешь дать слову точного определения, ты не знаешь, что оно означает. У нас с тобой бесплодный спор, Присцилла, а день предстоит трудный. Мы доказали, что тебе ужас как хочется Дональда, и доказали, что он тебя любит, но не доказали, что ты любишь его. И я еще заметила, что, как всем нам известно, выйти замуж за брата ты не можешь – с чем твой брат согласился, а ты не желаешь признать. Так что отложим этот разговор на будущее, когда ты немного повзрослеешь. – Я встала.

– Ну, а по-твоему, мама, – что такое любовь?

– У слова «любовь» много значений, но одно несомненно: счастье и благополучие того, кого любишь, всегда стоит на первом месте. Пойдем-ка мыться и одеваться. – Зазвонил телефон. – Пожалуйста, Дональд, послушай.

– Сейчас, мам; спасибо. – И Дональд направился в столовую, к видеофону, с Принцессой Полли под мышкой. Он щелкнул переключателем. – Говорите – деньги ваши.

Послышался голос Сьюзен:

– Мама, я… Полли! Плохая ты, плохая девочка!

Полли задрала нос, спрыгнула с рук Дональда и удалилась. Надо сказать, ее никогда не интересовали телефонные голоса и лица на экране. Должно быть, ей не хватало запаха, – впрочем, кошачьего мышления ни одному смертному понять не дано. И смертной тоже.

– Сьюзи, – сказал Дональд, – показать тебе родинку у меня на плече? Я ваш брат, миссис Шульц, ваш самый красивый брат. Как там семейная жизнь? Тоска, поди?

– Семейная жизнь – просто прелесть. А что ты делаешь в Канзас-Сити? А почему на приехал на мою свадьбу? А где мать?