— Отпустили, — сказал я. — За отсутствием состава.

Не рассказывать же им, что я лез грабить родной зоопарк. Родители хоть и обрадовались, но всё равно были какие-то слишком мрачные. Пока я варёных кальмаров рубал под соевым соусом, они на меня поглядывали. Даже голик у оядзи орал не так напористо, как всегда.

— Жалко малыша, — выступила наконец мать и вытерла глаз платочком. Вид у неё был такой, словно она потеряла родственника. — Представляю, что сейчас Генки… ваш чувствует. Завтра поеду его навестить. Ты не знаешь, куда этот гад мог мальчика утащить? Как его, Давид… Уродец позорный. А ты ещё его учителем называл. Вон он какой кисама оказался!

— Мария, — с укоризной сказал отец.

— Что Мария? — вспылила она, но осеклась и словно бы проглотила слова. Потом поглядела на меня и вдруг спросила: — А ты можешь чем-то помочь полиции? Если знаешь, где он может прятать мальчика…

— Да что вы так вскинулись-то? — удивился я. Даже щупальце кальмара поперёк горла встало. — Ничего с мальцом не случится, никто его не убьёт. Зато новые лекарства произведут от старости.

— Что? О чем это ты? Кто тебе такое сказал?

Оба родителя уставились на меня, будто я сообщил нечто сверхважное. Я чуть язык себе не откусил! Может, ещё и про Шрама им поведать и его планы выкрасть младенца? Ну я и бака!

— Он же уникальный, от мутанта и обезьяны родился, — выдавил я.

— Сам ты мутант! — вспылила мать и тут же схватилась ладошкой за рот. — Ой, Егор-кун, прости меня, старую! Не подумавши ляпнула. Ты мой хороший! — Она полезла обниматься и заревела в три ручья, пришлось утешать её.

Тяжело тут оказалось.

Кое-как мне удалось их расшевелить, отвлечь от проклятого похищения. Да и то без химии не обошлось и подарков. Чуть про день рождения не забыли, так во взаимные обиды ударились. Хорошо, сиделка прикатилась и впрыснула нам успокоительное — я тоже себе попросил. Особенно мне обидно было, что мои злоключения их почему-то не волнуют, а какой-то Генки с младенцем для них прямо как родные дети.

А потом я достал подарки и вручил их оядзи. По-моему, он обрадовался. Эмпешки поворошил и сказал, что будет их на горшке слушать или на прогулке, пока голик недоступен. Стельки даже примерить попробовал, но встать в них не рискнул. А мамаша моментом разморозила сухой сок и развела его водой, получился ужасный и полезный напиток с палочками.

Я показал ногу с ушибом, и мне налепили на неё гелевую лепёшку. В общем, вечер вошёл в норму, хотя какое-то напряжение я чувствовал. Даже бакусю и грибное вино его не смогли развеять. По крайней мере мать то и дело хмурилась. А вот оядзи оттаял и врубил-таки голик на полную мощь.

— Гляди, что сегодня утром показали, — сказал он и прокрутил запись.

— Опять рекламу будет гнать, — пожаловалась мамаша.

— Хотите искусственные мышцы? — бодро спросил моложавый отоко из голика. — Обращайтесь в клинику «Полимерная молодость»! Здесь не только вживят новые мышцы, но и заменят старую кожу! За отдельную плату здесь вам заменят сердечные мышцы и поставят туда микронасос! А хотите искусственную кровь, устойчивую ко всем известным болезням? Ничего проще! Плохо слышите? Наши кохлеарные импланты передадут звук прямиком в мозг! Поглядите на меня! Я вновь бодр и полон сил! И знаете, какая теперь у меня самая крепкая мышца? — Отоко подмигнул, и за плечом у него выросла девичья мордашка с лукавым прищуром. — Ну, мне пора заняться сами знаете чем!

Отоко обнял девушку за талию и скрылся из кадра.

— Я бы тоже так хотел, — завистливо вскричал отец и даже подпрыгнул на футоне. — Одолжи денег, Егор, всего-то десять миллионов иен.

— Не слушай его, сын, — проворчала мать. — Мышцу ему подавай. Обман сплошной, а не реклама. Ты вот лучше сюда погляди… Мне рассылка здоровья сегодня пришла. — Она расправила на ладони экранчик своего смарта и показала мне яркую рекламу. Там про какие-то женские половые гормоны было, будто они молодость возвращают. — Время останавливается для вашего организма! — ткнула она пальцем.

— А почему это без меня? — встрял оядзи. — Мне тоже коли, цыпа.

— А если грудь вырастет, бака?

— Так круто же. Будем как две старые лесбиянки, ха-ха!

— Вечно все опошлит, бакаяро! — возмутилась мать.

— Это всё чушь, — авторитетно выступил папаша. — Лучше всего заморозиться лет на пятьсот, я на одном сайте видел. Потом тебя разморозят помаленьку и запустят внутрь триллион нанороботов. Они тебя живо починят, и станешь как новенький всего за пару месяцев. Раковые клетки тебе выкосят, холестерин размоют. Бессмертие, симатта!

— Пятьсот лет-то зачем ждать?

— А чтобы дешевле вышло. Тогда уже нанороботов будет как грязи, задаром.

— Вот именно что грязи. Видела я передачу, где про твоих любимых роботов страсти поведали. Даже сценарий показали, как они из фабрики убегают и давай всё что попало на атомы разбирать. И плодиться, как мухи-дрозофилы! Вот тебе слизь и готова. Или грязь — называй как хочешь.

— Страшилки для детей и пенсионерок! — расхохотался отец. — Почему тогда ещё ни один наноробот не сбежал до сих пор?

Так они препирались ещё несколько минут, а я решил собираться домой. Оставалось только спросить у мамаши кое-что, и можно было отчаливать. Я улучил минутку и поманил её.

— У меня проблемка, — тихо спросил я. — Вам лекарства от склероза не дают?

— Зачем это тебе?

Пришлось сочинять сказку про товарища, который потерял кусок памяти после попойки и теперь желает её восстановить. Я думал, что мать пошлет его в аптечный автомат, чтобы он купил что подешевле. А в автоматах на самом деле гаракуту продают, никакой гарантии. В пансионате же нормальные лекарства полагаются. В общем, мать дала мне таблетку, ничего не стала советовать.

Потом я попрощался с оядзи, и мы вышли из квартиры, чтобы прогуляться.

— Прикинь, что твой старик удумал, — пожаловалась она в лифте. — Органы от мини-свиньи хочет себе пересадить! Дескать, на электронные много денег нужно. Особенно ему зобная железа чем-то понравилась. Зачем, к чему ему свинские органы? Совсем же тогда в тупое животное превратится.

Тут у меня дельных советов не было. По мне, это довольно глупо — тянуть жизнь изо всех сил, если только и торчишь перед голиком. Я бы, например, лучше попросил сделать мне эвтаназию. Но матери я говорить этого не стал, потому что нетактично.

Мы прошлись вокруг пансионата, на ветру, и я ещё раз выслушал просьбу отыскать Давида с детёнышем. И что они так к нему прикипели?

А на выезде с территории пансионата меня поджидал Шрам. Я сразу догадался, что это он. Шрам был одет так же точно, как в тот день, когда я увидел его на стоянке возле «Падшего небоскрёба».

— Хисасибури дэсу, Егор, — сказал он, когда я притормозил рядом.

— Я не справился. В новостях показали…