выдвинул ящик кофейного столика и вынул маленький выкидной нож. Потом подошел к двери и приложился к глазку.

Когда он обернулся к Орле, то даже дрожал от облегчения и держался одной рукой за грудь.

— С ума сойти, — сказал он с улыбкой. — Она сумасшедшая, твоя подруга.

Не было времени ничего объяснять, не было времени крикнуть «не открывай». Все, что могла Орла, — это схватить ребенка одной рукой, а другой дотянуться до двери во дворик. Ей пришлось три раза сильно дернуть ее. Выйдя на крышу, она опустила глаза и увидела, что ее рубашка вымокла в крови. Швы разошлись.

Орла распахнула калитку дворика и побежала по крыше, ко входу, ведущему к лифту. К тому времени, когда она потянула ручку и поняла, что дверь закрыта, в окне показалось лицо Флосс. Она преследовала ее.

Орла обернулась и отчаянно закричала:

— Уходи! Оставь нас в покое!

Ветер бросал волосы Флосс в лицо, и пряди прилипали к блеску для губ. Она медленно отодвинула их.

— Тебе не надо здесь находиться. Тут холодно, — проговорила она и повернула голову так и этак, изучая Марлоу. Орла догадалась, что она хочет схватить девочку, но не знает, как ее держать.

— Нет, — забормотала Орла. — Нет-нет-нет. — И она крепче прижала ребенка к себе.

— Орла. — Флосс прижала ее спиной к стене. — Не сходи с ума. Таков был договор, и ты знаешь это.

— Как ты нас нашла? — дрожащим голосом спросила она и прижала лицо Марлоу к груди, чтобы девочке было тепло и чтобы Флосс не могла до нее дотянуться. — Откуда ты узнала, что я сбежала из больницы, откуда ты вообще узнала, что я родила?

Флосс сохраняла спокойствие.

— Копы сказали, что обыщут все здание, — ответила она. — Я знала о родах и о твоем побеге, потому что сотрудники больницы нашли меня. Одна из сестер — моя подписчица в «Твиттере». Она видела мой пост перед тем, как случился коллапс, и знала, что мы с Астоном в «Сент-Реджисе».

— Но почему они позвонили тебе? — зло бросила Орла.

Флосс медленно поводила пальцем, указывая на Марлоу.

— При предварительной регистрации в больнице ты указала меня как контактное лицо для экстренной связи, — объяснила она. — Они позвонили мне не потому, что ты родила, а потому что пропала.

К ним подошли Андрий и полицейский. Что задержало их так надолго? Орла никогда не узнала и никогда так и не поняла, почему коп встал на сторону Флосс. Она могла только догадываться: он был молод, моложе их, и Флосс напугала его конвертом с договорами, который принесла под паркой с меховым воротником, к тому же она казалась похожей на какую-то знаменитость и вела себя соответствующим образом — как человек, который не побоится уничтожить другого. Орла также понимала, что окровавленная одежда наверняка придавала ей вид чокнутой и, когда Марлоу заплакала, представитель закона решил, что странная женщина могла навредить младенцу, и это опять же не расположило его к Орле. Обстоятельства повернулись еще хуже, когда Андрий, заикаясь, начал снова и снова говорить, что он вообще не знает эту девушку. И наконец, Орла осознавала: важную роль сыграло то, что молодой полицейский действовал в одиночку, поскольку люди нужны были в другом месте. Повсюду.

В итоге коп забрал Марлоу из рук Орлы, повторяя, что это стандартная процедура: он должен осмотреть ребенка.

— Держите ей головку, — с трудом выдавила Орла, когда Марлоу выскользнула из ее рук.

Полицейский кивнул и вежливо попросил Андрия пройти с ним назад в квартиру. Мужчины с младенцем удалились.

Орла и Флосс остались одни на клочке крыши, вместе, но отдельно, ожидая решения. Эта роль им совсем не подходила.

Глава двадцать вторая

Орла

Атлантис

2051

В возрасте шестидесяти двух лет Орла примирилась со своими волосами. Забавно: теперь, когда она постарела, они стали приятными и послушными как никогда. Они все еще густые, юношеская кудрявость и пышность остепенились, оставив русалочьи завитушки и больше натуральной густоты, чем у подавляющей массы женщин ее возраста. Не сказать чтобы остальные уважали естественность. Друзья Орлы, все эти революционеры, в основном втихую пользуются достижениями науки. Их лица и прически выглядят почти так же, как в день приезда в Атлантис. Но как раз по старикам Орла всегда больше всего здесь и скучала. В мире без седых людей есть что-то очень сомнительное, очень инфантильное. Поэтому теперь, получив такую возможность, она позволила себе стать пожилой женщиной. И Кайл утверждает, что он не против.

Кайл — хороший человек, но все-таки мужчина. Именно поэтому он не понимает, почему она отказывается разнообразить ассортимент магазина подарками для детей, продавать платьица с буфами и мягкие розовые туфельки, хотя он и объясняет ей, насколько это увеличит прибыль. Именно поэтому он не замечает, что она всегда сразу уходит в туалет, если другие женщины полушутя говорят ей: как тебе повезло, что у тебя нет дочерей. Именно поэтому он спрашивает, о чем она задумалась, когда по утрам в Рождество глаза ее стекленеют, но только если это никому не мешает. Она мать и знает, как заставить свои мысли подождать, пока семья позавтракает.

Если бы Кайл был женщиной, он бы понимал все это внутренним чутьем. Но он мужчина, а потому всегда говорил всем, кто спрашивал, что они с женой знают друг о друге все. И он действительно знает, что когда-то давно у Орлы была дочь и что ее у нее забрали. Он думает, что она давно это пережила. Но для Орлы у той истории нет конца.

* * *

После того как Флосс и молодой полицейский забрали Марлоу, Орла оставалась в Нью-Йорке еще два с половиной месяца. Она представляла, как другой коп — женщина-ирландка, обязательно с внушительной грудью, — постучит в дверь квартиры 6-Д и протянет ей ее ребенка. Скажет, что сама заботилась о Марлоу, каждый вечер шепча ей в ухо, что скоро она встретится с мамой. Еще она лелеяла и более реалистичные фантазии: как однажды появится вымотанная плачем младенца Флосс, сунет ей Марлоу через порог и станет умолять разорвать сделку.

Кроме ожидания и мечтаний заняться было нечем. Телефон Орлы так и не включался, интернет не работал. В полицию она идти боялась — вдруг они наберут ее имя в компьютере и узнают, что она похитила собственного ребенка из больницы. Орла откопала в стопке, лежащей за дверью холла в подъезде, сырую покоробленную телефонную книжку и внимательно пролистала ее, ища организации и агентства, имеющие в названиях слова «дети», «родители» или «семья». Она ходила пешком в их офисы, даже если дорога занимала