Журнал боевых действий немецкой 1-й тд также сообщает о появлении советских войск в Ямуге еще в середине дня, и в дальнейшем идет рассказ только о планировании контрудара, который состоялся на следующий день[733].

На левом фланге ударной группировки 30-й А «371 сд с 21 тбр, овладев рядом населенных пунктов, вела упорный бой за район Шевелево, Ясенево»[734]. И здесь одна из частей ударной группировки 30-й А потерпела первую неудачу.

Указанные пункты расположены на ближайших подступах к Клину. Выход в этот район создал угрозу штабу 56-го ак. Немецкий командир корпуса оказался примерно в том положении, в которое попал за две недели до этого тут же под Клином командующий советской 16-й А. «Советские войска появились перед штаб-квартирой корпуса генерала Шааля в Большом Щапове, в семи километрах к северо-востоку от Клина. Офицеры штаба, связные и писари схватились за оружие. Три бронемашины, несколько 20-мм самоходных зениток и две противотанковые пушки из группы сопровождения корпуса стреляли безостановочно. Генерал сам залег за грузовиком и вел прицельный огонь их карабина»[735].

К командному пункту немецкого корпуса прорвались подразделения 21-й тбр. К 5.00 она совершила марш колонной, и без потерь подошла к М. Щапово, имея задачу обходным путем достичь г. Клин и совместно с 371-й сд овладеть его восточной и юго-восточной окраинами.

«371 сд опять же задержалась на ночлеге в районе: Мужево – Слобода выступила на рассвете, чем дала возможность противник отрезать ей движение на Клин.

Таким образом бригада осталась в М. Щапово, отрезанной от дивизии, не имея совершенно артиллерии. Бой за М. Щапово успеха не имел. Понеся большие потери бригада отошла в лес южнее Бол. Бирево.

371 сд в это же время целый день и ночь с 8 на 9.12 вела бой с большими группами автоматчиков пр-ка перерезавших путь движения засевших в совхозе Клинский в амбарах и бараках»[736].

У немцев положение спасли части 1-й и 7-й тд (ее танковый полк). Ко времени начала нашей танковой атаки (последовала в 09.30) в соседнем Губино уже находились подразделения группы Вестховена (2-й батальон 1-го сп 1-й тд). Сюда же к 10.15 подтянулись подразделения 25-го тп 7-й тд, подчиненного группе. В тот момент, когда советские войска предприняли обход Бол. Щапова, «…полковник Вестхофен атаковал противника частями 1-й танковой дивизии. Возглавляемый лейтенантом Орлоффом танковый авангард 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии также поспел в срок и ударил во фланг противнику. Русские оказались застигнутыми врасплох. Их пехотинцы отступили неся большие потери»[737].

В 11.50 полковник Вестховен доложил, что Мал. Щапово удалось удержать, а наступление за Сестру, как это требовала от него дивизия, при теперешнем положении дел будет безнадежным. В 14.40 боевая группа Вестховена доложила, что советская атака отбита, и противник отступил. Кроме наступления на Бол. Щапово немцы отбили атаки на Селюхино[738]. Всего в этот день немцами было захвачено 10 орудий, 6 минометов, подбит один танк, и взято 120 пленных, принадлежащих 1233-му сп 371-й сд[739]. В результате контратак противника части Красной Армии к вечеру были остановлены и вели бои в районе Бол. Щапово – Воронине[740].

Летчики, поддерживавшие наши войска в боях за Рогачево. Ф.Т. Демченков (командир экипажа бомбардировщика),И.С. Полбин (командир полка), Н.Н. Пантелей (штурман).

Таким образом, немцы успели значительно усилить группировку, оборонявшую Клин. Удержать Клин было жизненно необходимо. В ближайшие дни сюда стянулись и другие соединения противника.

Выход нашей ударной группировки к Клину и необходимость переброски туда подкреплений заставил немцев ослабить оборону Рогачева, которая, впрочем, уже сыграла свою роль. Это позволило левофланговой группе 30-й А овладеть селом.

Накануне в командование группой вступил начальник штаба армии полковник Г. И Хетагуров. Его прибытие ознаменовалось выпуском приказа с изложением плана атаки Рогачевского оборонительного узла. Изучение приказа показывает, что описанные в его воспоминаниях события, которые он относит к 6 декабря, в действительности произошли 8-го. Это объясняет ряд странностей, на которые натыкаешься при чтении мемуаров военачальника. Например, непонятно, почему командир группы не имел в течение почти трех дней сведений от своих кавалерийских дивизий[741], хотя боевые действия велись на пространстве не более 10 км по фронту и 5–6 км в глубину. В действительности же речь идет о нескольких часах заключительного дня операции. Остаются неясными причины, по которым Г.И. Хетагуров, приписав себе лишние дни командования в этом районе, взял на себя тем самым ответственность и за первые не совсем удачные боевые действия под Рогачевом[742]. Но здесь, видимо, речь идет о простой аберрации памяти.

План операции предусматривал использование всех сил группы, к которой, наконец, подтянулись и остальные полки 348-й сд полковника А. С. Люхтикова. Они должны были сменить части 18-й кд безуспешно штурмовавшей рубеж

Бунятино – Подвязново. В свою очередь кавалерия, собранная на правом фланге должна была совершить обход Рогачева с севера и выйти в тыл группировке противника.

В 06.00 был дан залп «РС» по Бунятино и 1170-й сп пошел в атаку. Немцы уже и сами намеревались оставить населенный пункт[743]. Однако наше наступление сорвало их планомерный отход и заставило принять бой в невыгодных условиях. Противник предпринимал контратаки с использование бронетранспортеров, но их удалось отразить [744]. В этот день в бою за Бунятино 1170-й стрелковый полк потерял не менее 111 человек убитыми и пропавшими без вести. Несмотря на потери в этот раз деревню удалось очистить от немцев. Первая часть плана наступления была выполнена, и в полдень началась общая атака всей группы Хетагурова.