Ох, как жаль, что бомжи или еще какое чмо в качестве товара совершенно бесполезны. Один из новых посредников (бывший ученый, по словам Неживого) пытался объяснить Елене, в чем фишка, почему нужный эффект получаем, только если берем сравнительно молодых и, главное, благополучных людей. Говорил про отличия в микрогормональном фоне, про аберрацию иммунной системы… увы, Елена так и не въехала, образования маловато. Да и сам посредник признался, что все объяснения — только гипотезы. Короче, клиенты платят за «игрушки», сделанные из нормальных, не опустившихся, не сломанных жизнью мужиков, — и смирись с этим. Вот почему мать использовала постель в качестве приманки. А Елена думала — блажь да гонор…

Ничё, они с Вадькой и здесь не обделались.

Рыбная ловля «на Елену» оказалась ничуть не хуже, чем «на Эвглену» — если не лучше. Сколько в Москве педофилов, мама родная, сколько же их, грязных свиней! И как приятно их потом пилить, резать, снова пилить и снова резать… Поступление нового «материала» происходило таким образом: Елена шла вечером на бульвар и заводила кокетливые разговоры с мужчинами. Кто-то шарахался (нормальный, значит), а кто-то, наоборот, подхватывал тональность, — такого Елена приглашала к себе в гости. Мол, папики у нее богатые, но жадные (может, потому и жадные, что богатые). А ей, молодой и сексуально озабоченной, позарез нужны деньги. Готов ли уважаемый господин расстаться с малой частью своего кошелька? Если готов, то все очень удачно складывается, папиков как раз нет дома, в клуб уехали… Дальше возможны варианты. Часто клюнувший мужик настойчиво звал к себе, от чего Елена категорически отказывалась: мол, боюсь я, не девочка, и жисть навидалась во всяких видах. Иногда добыча срывалась, потому что и сама трусила. Но если не с первой, если не со второй, то с третьей попытки обязательно кто-нибудь шел с ней — попробовать ранней клубнички.

Вадим всегда был поблизости — страховал…

Вообще, работы навалилось — по горло и выше. Обслуживали, как и прежде, традиционных клиентов — элиту расейскую. Да плюс непрерывный экспорт — для элиты мировой. Пациенты в палате не задерживались. Ну, день, максимум два. Чаще всего из будуара попадали сразу на «аккорд». Иначе говоря, романтический, штучный период закончился, сменившись бездушным конвейером. Впрочем, так оно всегда и бывает: искусство сначала превращается в ремесло, а затем — в производство.

Забавно вот что: головы Саврасов принципиально не продавал. Собаки, говорит, твари неразумные, что с них требовать, а мы, люди, не должны познавать друг друга до такой степени. Моралист хренов…

Что же делать? Позорище. Как в такой ситуации поступила бы мать? Ясно, как: выполнила бы все требования взбесившегося жениха, а потом, помирившись с ним в постели, усыпила бы его и укоротила — навсегда. Крута была Эвглена Первая.

Была…

Эвглену Теодоровну прятать не стали, наоборот, предъявили миру ее тело. Про то, что она покончила с собой, никто не узнал. Зачем? Это известие ударило бы по репутации «фермы», что совершенно не нужно. Проскочила лишь информация о нападении известного маньяка-каннибала на их дом, и том, что четко сработавшая милиция обезвредила преступника.

Виктор Антонович помог все замять, следствие было тихим (если вообще было). Единственным следственным действием, которое Елена наблюдала, был визит некоего сморчка, называемого почему-то «драматургом». Елена подписала свои показания. Прочитать их Виктор Антонович ей не дал. Саврасов тоже что-то подписывал, при этом у них с пришлым ментом состоялся короткий разговор.

— И какие были последние слова Ромы? — спросил гость.

— Просил меня позвонить «драматургу», — ответил Саврасов.

— Можете звонить в любое время, — сказал гость и протянул визитную карточку.

Неживой тут же взбеленился («Не дури, вонючка, отстань от моих людей!»), отобрал визитку… впрочем, все это Елену не касалось.

А Купчиха, согласно официальной версии, скоропостижно скончалась. Заключение патологоанатома организовал тот самый «драматург». Причина смерти: аневризма сосудов головного мозга. Бич молодых и здоровых, вздыхали на похоронах скорбящие клиенты, по большей части пожилые и больные. Похороны были пышные, и присутствовало на них много известных персон — сплошь люди из телевизора. Сюжет об этом даже показали в новостях сразу на нескольких каналах. Эвглена Теодоровна была представлена, как крупный благотворитель и бизнесмен по линии медицинских услуг. Кстати, именно на похоронах Саврасов, исполняя роль супруга этой незаурядной женщины, свел знакомство с нужными людьми, причем, моментально был принят за своего. Умеет языком работать, нельзя не признать. Как он там сказанул в своей речи? «Наши мышцы — патриотизм, наш мозг — демократия, наше сердце — либерализм. Мы с вами, господа, единый организм, и какое счастье, что есть люди, озабоченные его здоровьем. И как же правильно, что уходят они первыми, взяв на себя наши недуги…». Полный бред! Однако слова эти, особенно насчет мышц, пошли в массы. Елена сама видела на рекламном щите какого-то кандидата в депутаты: «Патриотизм — наши мышцы!» Короче, Саврасов, блин, у нас и патриот, и демократ и либерал одновременно, — вот так запросто взял и вытеснил мать буквально отовсюду. «Наследник»!

А я тогда кто? — спросила себя Елена, прижавшись щекой к теплой трубе.

Девка, наказанная за блядство…

Она успешно заменила мать не только в операционной, но и в будуаре. Спала с Вадимом, который в первую же ночь после ТОГО ДНЯ лишил ее девственности. Предохранялась, конечно; зря Виктор Антонович на нее наорал… Хотя, он ведь о другом спрашивал — там, в кабинете, когда ее вырвало при всех, — он ведь все понял, отец… единственный живой человек в этой могиле, кишащей червями. В сущности, единственный близкий человек…

ОН и она. Еще при жизни матери Елене пришла в голову странная мысль: если мать ЕМУ когда-то понравилась (в те же 15 лет!!!), то и она, Елена, сможет. Ну и что, что отец? Значит, изначально любит… Да конечно любит! — ОН уже доказал это, сделав ставку в своей непонятной игре на Елену, а не на мать. Она осталась в живых, а ОН потом еще раз доказал… и еще раз… и сколько бы ОН ни твердил, что нет на свете никакой «любви», это не имеет значения!

Зачем ей делать тест на беременность? Давно уже сделала. Давно уже наблюдала те самые две полосочки, означающие положительный результат.

Ей нужна дочь. Сначала она думала: не сейчас, рано еще. Да и от кого ей рожать, не от Вадьки же? Смешно — от Вадьки… Кто станет отцом, кому доверить столь важное дело, — ответа на этот важный вопрос не было, так что она, в общем-то, и не заморачивалась. Но потом…

Виктор Антонович сразу все понял. Она сама еще не понимала, какое чувство к нему испытывает, а он — увидел. В первую же их встречу, в то благополучное и удивительное время, когда были живы мать, Борис Борисович, Сергей… Отец все видит, ничего скрыть нельзя. До чего же приятно вспоминать: как он появился у них в гостиной, уверенный и сильный, как терзал ее провокационными шутками, как она иголки свои топорщила, словно ежик… Именно тогда — в одно мгновение — все и решилось.