— Что я делаю не так? — спросил он.

— Ничего.

— Тогда почему?

— А Вы сами не понимаете?

И это «Вы» было самое ужасное. «Вы» вырастало до размеров стены. Прозрачной, звуконепроницаемой. Вообще непреодолимой. Стена замкнулась, оградив товарища Марта от остального мира, словно аквариум, в котором он мог сколько угодно разевать рот, но никто не услышит ни звука. Товарищ Март познал безысходность.

Когда он, наконец, обрёл способность соображать и думать, то на него тут же навалилось тысяча ответов на его «Почему?» и они были жестоки. Любовь — это не райский сад, а ловчая яма с кольями. Товарищ Март познал скорбь. А потом он поймал себя на том, что рука его сама тянется к бластеру. Какой простой способ избавиться от страданий. Убить ту мерзкую тварь, что сидит там, внутри, возле солнечного сплетения. И больше не будет ничего. Ни боли, ни одиночества. Товарищ Март познал отчаяние. Он так и не достал оружие и не нажал курок. Просто в этот момент в кабинет вошёл Аз Азель и заговорил о чём-то. О чём-то другом, вполне нейтральном. О более насущном и сиюминутном. И это отвлекло. А потом товарищ Март старался не думать. Он загнал эти мысли в самые дальние закоулки мозга и дальше жил уже как будто под наркозом. Товарищ Март познал тоску.

* * *

Гиора Эпштейн ненавидел бездействие. Но хуже всего было осознавать то, что его, пока он валялся в госпитале, ловко вывели из игры. Кто-то ввёл вместо него своего человека. И даже отправка Шломо с экспедицией ничего не изменила. Гиора больше не мог ни на что повлиять и ему это ясно дали понять. Более того — генералу мягко, но недвусмысленно намекнули, что вопрос о его отставке — лишь дело времени. А проект «Верблюжья ферма» закрывать никто и не думал. Гиора мрачнел и худел. Единственное, что ему удалось узнать — что у проекта появился новый куратор и что экспедиция, в которой находился его сын — действует в рамках проекта. Мрачные мысли Гиоры прервал сигнал вызова по его личному каналу связи. Это был отец Сабих. И сообщил он нечто, весьма заинтересовавшее Эпштейна. А именно — на Илуо была замечена некая особа, которую уже очень долго искали, ну просто с ног сбились — все спецслужбы в галактике. Особа приходила в некий дом, хозяин которого тоже уже несколько лет как пропал из поля зрения не только спецслужб и полиции, но и самого Виктора Златова, хотя некогда считался его правой рукой. Илуоанские спецслужбы установили за домом беглого Гвидо Паверса наблюдение, но до недавнего времени особняк представлял интерес только для агентов по недвижимости, пытавшихся сдать его различным личностям, или же продать, но как-то без особого успеха. Но вчера в дом наведалась визитёрша. Причём вошла она не через главный вход, а через боковую калитку для обслуги. Только вот незадача — что-то, или кто-то девицу спугнул. Гиора от услышанного напрягся, а когда увидел фото таинственной незнакомки, то вообще с трудом сохранил самообладание. На фото была Альта Джеир собственной персоной. Правда, знал её Гиора ещё и под другим именем: Ксения Громова.

Самым вкусным в повествовании отца Сабиха было то, что в бассейне возле дома, расположенном внутри искусственного грота, был найден неопознанный мужской труп.

Дело было так. Альта, увидев, что боковая дверь в дом не заперта, решила, на всякий случай, внутрь не входить — интуиция подсказывала, а интуиции девушка доверяла, иначе её бы давно в живых не было. Но и уходить так просто не стала, а решила спрятаться в расположенном рядом с домом искусственном гроте и понаблюдать. Внутри грота обнаружился бассейн, а в бассейне плавал вниз лицом означенный труп.

— И чей это был труп, выяснили? — спросил Эпштейн.

— Выясняют. Лицо обезображено, кожа на ладонях сожжена. Вся надежда на генетическую экспертизу. Одно могу сказать сразу — похоже, что работали с ним илуоанские спецслужбы, уж очень на их почерк похоже.

Бонусом отец Сабих сообщил, что его люди задержали некоего человека по имени Кевин Макнамара. И что этот Макнамара уже выложил им всё, что знает и до чего додумался сам. Услышав это, господин Эпштейн немедленно пожелал побеседовать с журналистом и ему немедленно это предоставили. А после беседы настроение у него резко улучшилось. В конце концов! Нормальные герои, чёрт побери! — всегда идут в обход! И если не пускают в дверь, то всегда можно залезть в окно!

Господин Эпштейн связался с сайтом и забронировал для себя билет до Крси.

* * *

— Нам нужен твой напарник. — говорил Урсул Грек, — Парень слишком много знает.

— Я не знаю, где он. — в сотый, наверное раз, повторила Эвиза, — Послушайте, вам самим-то не надоела эта «сказка про белого бычка»? У вас есть телепат, он уже сто раз просверлил мои мозги, убедился, что я не вру. Отпустите нас!

— Не всё сразу. — привычно ответил Урсул Грек. Ему самому уже до скрежета зубовного надоел этот беспредметный разговор.

— И, кстати, пока мы тут время теряем, то, возможно, артефакты уже давно тю-тю…

— То-есть?

— Их могли вывезти с планеты.

— Вот как? Откуда такие сведения? И кто бы это мог сделать?

— Святые небеса! Я-то откуда знаю. Но контрабанда на нашей планете процветала. Я сама долгое время про это не знала. Большинство наших людей до недавнего времени жило просто в блаженном неведении. Мы верили в то, что нам говорила официальная пропаганда и не задумывались ни о чём…

— Это всё лирика. — отмахнулся Урсул Грек.

— Но Кевин рассказывал мне, что ему удалось выйти на одного из них.

— Имя?

— Кажется, отец Сабих.

— С этого момента поподробнее, пожалуйста.

— Что именно?

— Давно ты его знаешь?

— Кого?

— Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Этого Сабиха.

— Не имела чести быть ему представленной. Можете мне не верить, но это так.

— Ладно, красотка. Отдыхай пока.

Но отдохнуть не вышло. К Греку подошёл давешний телепат и что-то сказал на ухо.

— Ах вот как? Ладно, давай его сюда!

Кого это — его? — подумала Эвиза, но тут в каземат втолкнули Река Дагварда.

— А ты здесь откуда⁈ — не удержалась Эвиза.

Последовавшей за этим «немой сцене» позавидовал бы сам Гоголь.