приходилось сдерживать себя от первого, чтобы не разнести всю квартиру.

В какой-то момент, сидя у окна на кухне, куря и бесцельно глядя на ослепительную белизну снега, что не прекращал идти уже четвертый день, я пришла к мысли, что с тех пор как Ян появился в моей жизни он, так или иначе, влияет на события, происходящие в ней. Должно быть, за последние пару месяцев не осталось ни одного дня, в котором бы этот несносный парень не оставил своего фирменного отпечатка. А все мои жалкие потуги ему противостоять всегда и безоговорочно оборачивались полным фиаско. И это бесило еще больше. Он бесцеремонно вторгся в мою жизнь, так же бесцеремонно переделал ее под себя и не оставил ни единого варианта вернуть все на свои места. Сейчас мне уже начинало казаться, что это не моя жизнь. Она уже давно мне не подвластна. Она является частью чье-то более значимой и красочной жизни. Просто маленький никому не интересный фрагмент. Как одна фигурка гигантской мозаики не имеющая смысла и завершенности без влияния всем известного подлеца.

Ответ нужно было дать уже сегодня, а я так и не решила, как поступить… Хотя нет. Думаю где-то глубоко в подсознании, я давно ответила на этот вопрос, но почему-то оттягивала неизбежное.

Примерно десять минут, чтобы собраться, запереть квартиру и спуститься на улицу. Еще пять минут, чтобы пересилить стыд и страх и таки нажать кнопку вызова. Разговор с ненавистным для меня Яном оставила напоследок. На десерт, так сказать. Уверена это будет самый отвратительный десерт в моей жизни. Первым делом нужно позвонить Лёньке. Хватит уже врать. Пришло время рассказать всю правду и перестать морочить голову ему и Ритке.

Только с третьего раза друг, наконец, ответил. Отрывисто и недовольно:

— Да.

— Привет, Лёнь, — секунду назад я и так чувствовала себя бесконечно виноватой перед ним, а сейчас меня обуревало огромное желание провалиться на месте сквозь землю.

— Я всё ещё зол на тебя, — помедлив, недовольно говорит друг.

— Я знаю, — вдох, выдох, — но сейчас ты разозлишься на меня еще сильнее.

Друг снова молчит, а затем с нотками опаски все же интересуется:

— Что случилось?

Снова вдох, выдох. Останавливаюсь посреди улицы.

— Лёнь. Сперва я хочу, чтобы ты понял, я сделала это только ради того, чтобы защитить вас…

— Да что случилось-то? — он повышает голос.

— Лёнь… — закрываю глаза. — Пообещай, что не будешь сильно злиться.

— Не могу такого обещать, не зная, что ты опять натворила.

Все. Тянуть больше нельзя.

— Когда ты и Рита уехали, и все то время, что ты мне звонил… В общем… Я не была у родителей.

— А где же ты тогда была? — недовольство и настороженность.

— У тебя дома, — открываю глаза и смотрю перед собой.

— Что?

— Я никуда не уезжала, Лёнь. Все это время я жила в твоей квартире.

В динамике повисает опасная тишина. Но звуки улицы никуда не исчезли. Город все так же продолжает жить в своем привычном ритме. Меня окружают шум машин, голоса прохожих, их шаги по хрустящему снегу. Издали доносится чей-то смех. Но это все только на поверхности. На самом же деле весь мой слух обращен к этому маленькому, но такому важному сейчас предмету — динамику мобильного телефона. Там, на другой стороне линии мой друг. Один из самых близких мне людей. Один из тех печально не многих.

— Лёнь… — опасливо зову я и внезапно слышу, как парень сбрасывает вызов.

* * *

Ну а чего я ожидала? Что он обрадуется и, веселясь, сообщит о том, что убьет меня по приезду? Или рассмеется и скажет что все нормально? Подумаешь, пару недель каталась ему по ушам, заверяя, что все просто превосходно. Лучше не куда…

Я идиотка. Просто сказочная идиотка.

Наверное, теперь он вообще больше не захочет со мной разговаривать. И больше никогда не будет мне доверять. Сколько было вранья за это время? Да, конечно, обстоятельства постоянно складывались не в мою пользу, но это же Лёнька! Мой добрый верный друг. Человек, который стал для меня очень важным. За последние полтора года он первый кому я решалась довериться. Кому смогла отрыться. Ну, еще Ритка. Хотя с ней нас связывали несколько иные отношения, но и она никогда не оставалась в стороне. Всегда поддерживала меня, насколько бы разными мы не были. Почему вместо того, чтобы попросить у них помощи, попытаться выкарабкаться из этой заварушки всем вместе, я постоянно все решала сама и без них? Хотя какой смысл теперь думать об этом. Ведь даже сейчас я намерена в одиночку принять решение. Точнее уже его приняла.

Кручу в холодных пальцах стаканчик с молочным коктейлем. На улице в коем-то веке действительно по-зимнему холодно, поэтому я решила зайти в ближайшую недорогую кафешку, выпить чего-нибудь. Смотрю на подсвеченный синим неизвестный номер на дисплее сотового. Он тут единственный безымянный, так что и гадать не нужно кому он принадлежит. Уже второй раз за день мне так трудно нажать эту чертову кнопку вызова. Ну же! Решилась ведь уже. Добей эту гребаную недосказанность и дело с концом.

На пятый раз нервно фыркаю, и-таки нажимаю «вызов», но мандраж не проходит. Нет. Он только усиливается, когда слышу голос Яна. Как всегда выдержанный, чуть надменный:

— Алло.

— Это я.

— Кто «я»?

Мгновенно становлюсь мрачнее тучи и повышаю голос:

— А-то ты не понял.

Урод, еще и смеется.

— Долго же ты думала.

— Ты сам дал мне три дня на размышления, — почему стоит мне только увидеть или услышать Яна, как я мгновенно выхожу из себя?

— Ну, в таком случае ты звонишь слишком рано, — мурлычет парень. — Еще только пять вечера. У тебя есть вагон времени до полуночи.

— Я могу положить трубку, — сильнее стискиваю пластиковый стаканчик с молочным коктейлем. Как же он меня бесит… Не стаканчик. Ян.

— И я могу расценивать это как ответ?

— Н-нет… — не совсем поняла, о каком из двух вариантов ответа речь. — Мы можем встретиться?

— О, назначаешь мне свидание?

Вот же язва, блин.

— Размечтался. Мне нужно кое-что тебе вернуть, — внезапно парень замолкает, а я не удерживаюсь и едко интересуюсь:

— Что? Язык проглотил?

— Какая ты сегодня разговорчивая, — хмыкает он в ответ. — Я заеду в девять. Не вздумай куда-нибудь свинтить, — и сбрасывает вызов.

Козел.

Заедет? Отлично… Только вот куда?

Часть 22 — И жили они долго и счастливо?

Я уже десятый раз смотрю на часы. Хотя большая стрелка за это время успела доползти от четверти лишь до половины