было достаточно дерьма, и я определенно не в настроении наказывать тебя, — усмехается он. Его взгляд падает на ее синяки и отметины, когда он злобно ухмыляется. — Ах. Похоже, мой брат уже повеселился с тобой.

Это напоминание заставляет ее снова съежиться в постели. Она плотно закутывается в одеяло, как в щит.

Он издает злобный смешок, в то время как его дыхание отдает скотчем, отчего меня чуть не тошнит.

— Я думаю, что снова пришлю его к тебе, чтобы преподать еще один урок.

Как будто его слова включают выключатель, Рея замирает и отводит взгляд. Ее пустые глаза снова смотрят в окно, как будто она вернулась к своему собственному утешению. Монстр вытаскивает меня из комнаты и входит в мою, прежде чем бросить на кровать.

Он неуклюже пьет из своей бутылки. Затем вытирает капли тыльной стороной грубой и грязной руки. Он крадется ко мне, расстегивая свою белую рубашку, обнажая волосатую грудь и татуировку страшного медведя.

— Сними ночную рубашку, — приказывает он и начинает расстегивать молнию на своих черных брюках.

Я отползаю от его прикосновения, чувствуя, как страх сжимает мое горло.

— Нет. Держись подальше.

— Делай, что тебе говорят, маленькая шлюха, пока я сам не сорвал это платье. — Он вытаскивает ремень, ставит бутылку скотча на приставной столик и наматывает ее на кулак. — Я сказал, сними платье.

Я отхожу, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно было бы защититься, но прежде чем я успеваю что-либо найти, становится слишком поздно. Он хватает меня за лодыжку, притягивает к себе и обхватывает мое тело своей тяжелой рукой. Я вырываюсь из его объятий, изо всех сил ударяя кулаком в грудь, но его невеселый смех показывает, что это бесполезная попытка. Схватив оба моих запястья, он обвязывает их своим ремнем, не оставляя места, прежде чем привязать его конец к столбику кровати. Я дергаю за поводок, тем временем он снимает рубашку со своей отвратительной ухмылкой на лице.

Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, Боже, нет. Только не снова.

Я с силой бью ногами ему в живот, но он держит обе мои ноги и разводит их в стороны. Когда его лицо постепенно приближается, у меня начинает болеть живот. Слезы текут по моему лицу, в то время как мой голос не прекращает звать на помощь.

— Нет! Пожалуйста, нет! Помогите! — Я кричу.

Он кладет свои потрепанные руки по обе стороны от моей головы, прежде чем наклониться ближе и глубоко вдохнуть запах моих волос. Я отвожу голову, но он следует за моим движением.

— У меня с утра встал, когда я смотрел на тебя в этой маленькой тунике.

Я бьюсь и корчусь сильнее, мотая головой, как сумасшедший.

— Пожалуйста, я больше не могу. Пожалуйста, остановись.

Я чувствую, как его руки стягивают с меня трусики, а его эрекция касается моего обнаженного живота. Я съеживаюсь, чувствуя отвращение и стыд.

Он смеется, его дыхание обдувает мою щеку. Одна его рука обхватывает мою грудь, сильно сжимая ее, в то время как другая касается места между моих ног. Еще больше слез течет по моему лицу, когда мои эмоции изливаются вместе с моим горем.

— Я вижу, ты хочешь этого, — шепчет он мне в шею.

Именно тогда я чувствую, как его эрекция прижимается ко мне и пытается проникнуть сквозь мои стенки. Я знаю, что это все, и никакая помощь не придет. Единственное, что я делаю в такие моменты, это закрываю глаза и продолжаю молиться Богу, чтобы он помог мне выбраться из этого ада.

И вот, я это делаю.

Глава 28

ЭЛИША

НАСТОЯЩЕЕ

— Послушай меня внимательно, Элиша, — голос Максвелла внезапно становится серьезным. Нахмурившись, я смотрю на него и чувствую, что что-то не так. — Достань мой телефон и позвони моему охраннику Хосе. Поставь телефон на громкую связь.

Я немедленно делаю, как он говорит, и звоню Хосе, который отвечает после первого звонка.

— Сэр, — отвечает он.

— В двигатель автомобиля заложена чувствительная к скорости бомба. Если я остановлюсь, сбавлю скорость или увеличу скорость, машина взорвется.

Что?

Мое сердце начинает биться быстрее от паники, и хотя я понятия не имею, что делать, я оглядываюсь в поисках любого намека, который спас бы нас.

— Мы прямо за вами, сэр. Вы можете открыть дверь и запрыгнуть в нашу машину.

Максвелл качает головой.

— Я не могу оторвать ноги от педали. Есть ли шанс, что за сиденьем что-нибудь есть?

— Есть портфель, сэр. Но он может оказаться недостаточно тяжелым.

— Это сократит время, но это единственный вариант. Дождитесь моего сигнала, а затем подгоните свою машину поближе к моей.

— Да, сэр.

Атмосфера настолько напряженная и опасная, что я чувствую, как по моим нервам пробегает тревога.

— Элиша, сзади должен быть портфель. Возьми его сейчас.

Кивнув, я наклоняюсь к задней стенке и быстро ищу портфель. Я нахожу его под сиденьем, прежде чем передать ему.

Он подает сигнал своим охранникам задними фарами, и вскоре их машина притормаживает рядом с нами. Максвелл смотрит на меня холодным, серьезным взглядом.

— Я открою дверь со своей стороны, а потом ты перелезешь через меня и доберешься до другой машины.

— Но…

— Не волнуйся. С тобой ничего не случится. Хосе тебя поймает. Ты будешь в безопасности.

Я яростно качаю головой, чувствуя, как мое сердце бешено колотится от выброса адреналина.

— Дело не во мне. Как ты собираешься выбираться? — Спрашиваю я.

Удивленный взгляд на секунду сменяется на его лице, прежде чем он переводит взгляд на машину рядом с ним.

— Со мной тоже ничего не случится. А теперь иди, у нас не так много времени.

Не дожидаясь моего ответа, он обнимает меня одной рукой, сажает к себе на колени и открывает дверь.

Я слышу рев двигателя и порывы ветра, бьющие мне в лицо. Дверь другой машины уже открыта, и охранники ждут.

— Я не уйду без тебя, — кричу я, цепляясь за его плечо. — Ты должен пойти со мной, Максвелл. Пожалуйста.

— Я буду с тобой, не волнуйся. Я даю тебе слово.

Прежде чем я успеваю сказать что-либо еще, я слышу, как усиливается звуковой сигнал. Глаза Максвелла расширяются, прежде чем он предупреждает своих охранников остановить машину, и он продолжает движение.

Внезапно он убирает руки с руля и обхватывает ими меня, как щитом, прежде чем выпрыгнуть из машины, когда мы катимся по каменистой дороге. Следующее, что я слышу, — оглушительный грохот, от которого дрожит земля.

Дым такой густой, что мы оба начинаем кашлять, но, к счастью, мы не