Интеграция состояния

Сэнди 13 лет. Эта девочка пришла ко мне с жалобами на страх перед краями столов и перед акулами в бассейне соседа. Сэнди хорошо училась в школе, прекрасно ладила с друзьями и подругами и была в хороших отношениях с родителями. Однако в течение шести последних недель ее неотступно преследовали страхи. Я был обеспокоен, что у нее, возможно, развиваются иррациональные мысли, связанные с обсессивно-компульсивным расстройством, так что я провел диагностику, чтобы исключить вероятность бактериальной инфекции, которая может быть связана с возникновением подобного нарушения. Но я не смог найти никаких недавних событий, объясняющих появление страха.

Я научил девочку основным навыкам рефлексивного осознавания, и она быстро овладела ими, охотно погружаясь в состояние, в котором следила за дыханием и осознавала («как будто я смотрю на себя со стороны») мысли и тревоги, захлестывавшие ее. После нескольких сеансов и домашней практики она смогла осознать, что эти страхи – всего лишь проявления деятельности ума и сознания и они не тождественны ей самой. Однако само это понимание не устранило тревогу, хотя ее интенсивность несколько уменьшилась. Девочка испытывала страх, даже несмотря на то что понимала его иррациональную природу.

Объединив несколько методов лечения обсессивно-компульсивного расстройства (расстройства навязчивых состояний и действий), я предложил Сэнди ознакомиться с идеей «проверяющего», то есть теми контурами мозга, которые сканируют окружающий мир в поисках источников опасности. Мы говорили, что эта проверяющая система обеспечивает нашу безопасность, поскольку обнаруживает угрозы, делает нас бдительными к страху и мотивируют нас – иначе говоря, побуждают что-то делать. Итак, проверяющая система сканирует, предупреждает и мотивирует. Мы пришли к выводу, что проверяющая система, живущая в мозге Сэнди, проявила чрезмерное рвение. Вот что я сказал девочке: «Этот проверяющий очень похож на подругу, которая, например, так же, как и ты, любит кататься на велосипеде. Но она готова кататься по 36 часов подряд, и тебе приходится уговаривать ее кататься хотя бы по три часа. Проверяющий действует из лучших побуждений, он хочет, чтобы ты была в полной безопасности».

Мы начали заниматься по программе, использующей методы внимательного осознавания, чтобы развивать различающее понимание. Вначале обучение состояло в том, чтобы научить ее замечать деятельность проверяющего, не пытаясь внести изменения в нее. Такое видение того участия, которое определенные системы мозга принимают в нашем сознании, как я уже писал выше, само по себе помогает сохранить ментальную дистанцию, похожую на различение. Это плюс упражнения по внимательности убедило Сэнди в том, что активность проверяющего не тождественна всей тотальности того, чем является она как личность. После этого девочка вступила во внутренний диалог с проверяющим, что было сходно со словесным обозначением внутренних событий, с которыми она начала активно взаимодействовать. «Я знаю, что ты любишь меня и хочешь, чтобы я была в безопасности, но в этой любви ты заходишь слишком далеко». На третьей стадии я отметил, что Сэнди отказалась от ритуала стучать по деревянной поверхности четное число раз. Автоматическая мотивация этой привычки заключалась в убеждении, что если постучать четное число раз, то «ничего не случится». Можно легко себе представить, как этот стук стал частью повседневного ритуала. Когда она стучит по 12–14 раз десятки раз в час, то сознание уверяет себя в том, что именно стук спасает ее от несчастий. Конечно, трудно сконцентрироваться на учебе или на семейных отношениях, если страх вынуждает, подчиняясь навязчивости, все время стучать по дереву или отыгрывать другие навязчивости.

Сходная тактика лечения обсессивно-компульсивного расстройства была предложена в исследовании, проведенном Джеффри Шварцем и его коллегами и показавшем, что «разговорная терапия» изменяет функции мозга и одновременно облегчает симптоматику. После того как пациент овладевает навыками, основанными на внимательности, рецидивы случаются реже, чем у больных, получающих медикаментозное лечение. У последних рецидив, как правило, возникает после отмены лекарств.

Обсессивно-компульсивное расстройство (расстройство навязчивых состояний и действий) – пример нарушения интеграции состояния у индивидов, у которых в повседневной жизни нет тревог, но потом вдруг включается не в меру ретивый проверяющий и начинает следить за безопасностью, мотивируясь страхом. Один из моих пациентов, подросток, страдавший навязчивостью, метко назвал свое состояние «гиперактивность проверяющего». Для того чтобы больной мог осмыслить этот конфликт состояний, полезно рассказать ему о том, что у мозга есть способность создавать избыточно активные контуры, вызывающие состояния страха и ужаса. Осведомленность о проверяющем и овладение методами внимательного различения могут освободить человека от тирании внутренних голосов и чувства отчаяния. Тем самым он одержит внутреннюю победу и освободится из подобной темницы.

По мере того как мы глубже осознаём свою жизнь, возникает потребность в интеграции состояния, поскольку мы чувствуем, что в нашей психике сосуществуют конфликтующие между собой состояния ума. Состояние ума определяется паттернами нейрональной активности, обладающими преходящим, но мощным воздействием, разворачивающимся в настоящем мгновении. То или иное состояние организует, склеивает разбросанные по мозгу процессы и объединяет их в замкнутое само на себя целое. Состояние стабилизирует макроансамбли нейронных кластеров, превращает их совокупность в функциональную единицу. Мы, кроме того, обладаем состояниями «я», в которых существуют устойчивые кластеры нейрональной активности: например, «я», играющий в теннис, читающий книгу, занимающийся любовью или гуляющий по лесу. Каждый из этих устойчиво воспроизводящихся паттернов бытия содержит развертывающуюся историю, часто оформленную определенными правилами и обладающую доступом к памяти (эксплицитной и имплицитной), необходимой для поддержания данного состояния.

В норме у подростков имеет место напряжение между различными состояниями, и это напряжение поначалу не осознаётся, но затем происходит процесс осознавания ощущения этих конфликтов и начинаются попытки их разрешения в пределах состояний «я». Здоровое развитие заключается не в однородности сознания, а в признании разнообразных потребностей и биологических влечений, которые реализуются внутри каждого из этих самостоятельных состояний ума и сознания. Здоровое развитие предполагает признание и интеграцию различных состояний бытия собственного «я». Интеграция состояний в некое целое параллельна настроенности на любопытство, наблюдение, признание и любовь, играющей фундаментальную роль во внимательном осознавании. Признавая присутствие этих различных состояний бытия, мы учимся множеству способов любить себя такими, какие мы есть, а не за идеализированное представление о том, какими мы должны быть.

Временная интеграция

Томми исполнилось 12 лет, когда его стали преследовать мысли о смерти. За несколько лет до этого мне уже приходилось работать с мальчиком из-за тревоги, возникшей у него после смерти горячо любимого дяди. Теперь у Томми был страх, что он умрет от какого-то стихийного бедствия. Но даже когда он отвлекался от бедствий, то все время думал о том, что «придет время, когда он состарится и посмотрит в лицо смерти». Он признался, что не может не думать о смерти. Мы поговорили о проблемах Томми, и он спросил, как сделать так, чтобы «быть уверенным, что все будет хорошо». Это великий вопрос, он занимает человечество все века и тысячелетия его существования. Это один из фундаментальных вопросов, с которыми нам, людям, приходится сталкиваться в жизни.