– Ну, прямо-таки готовая взлетно-посадочная полоса! – изумленно протянул Уотсон, преодолевая одышку, вызванную тяжелым подъемом.

– Это она и есть, – подтвердил Ланселот, поднимая с земли кусок спекшегося песка, похожего на обсидиан, или черное вулканическое стекло. – Видите, как оплавился песок, кто-то приземлялся здесь, и отнюдь не на легкомоторном самолете, а точнее, совсем не на самолете.

– Странно, похоже, что эта гора здесь единственная, – сказал Рузвельт, восседая на вездеходе, с которого сняли тент, и подобно капитану корабля оглядывая все вокруг в невесть откуда взявшуюся у него подзорную трубу, наверное оставшуюся после службы в военно-морском министерстве. – Думаю, место мы определили верно, и если где и садиться их аппарату, то только здесь.

Ланселот в этом не был так уверен, однако поглядел на часы. До семи пополудни, когда была назначена встреча, оставалось всего несколько минут.

Вдруг кто-то коснулся его плеча. Это был Хопкинс, который указывал рукой куда-то на север. Ланселот взглянул в этом направлении и увидел в совершенно ясном вечернем небе некое плотное серое образование пирамидальной формы, напоминавшее облако, которое приближалось к холму, по мере этого приближения все увеличиваясь в размерах. Одновременно с запада показалось второе такое же «облако», которое быстро двигалось наперерез первому. Когда они сблизились, между ними вдруг вспыхнула вертикальная световая колонна, уходившая своей вершиной в самые небеса, а основанием упиравшаяся в землю. Затем оба «облака» столкнулись со страшным грохотом, как будто это были два курьерских поезда, произведя яркую огненную вспышку. Однако это был не конец, а лишь начало последовавшего за этим аутодафе. Из огня вылетел и помчался над пустыней новый объект в форме двух сложенных между собой сверкающих серебристых тарелок, диаметром каждая около двухсот футов, излучавший яркое синее свечение. Даже отсюда было видно, как с сумасшедшей скоростью вращалось его днище. Вдруг откуда-то вынырнули три меньшие по размеру объекта чечевичной формы, черного цвета, со светящейся красной окантовкой по периметру, которые атаковали большой аппарат, осыпая его огненными стрелами, при этом слышался громкий треск, похожий на звук молниевых разрядов. Маленькие объекты явно пытались приблизиться к большому с трех сторон, однако он наращивал скорость и стремительно удалялся, уходя вверх. Одновременно он испустил световой луч, упершийся в одного из своих преследователей. Тот как будто налетел на твердую преграду, мгновенно остановился как вкопанный и сразу распался на части, которые беспорядочно стали падать вниз. В ответ из двух оставшихся черных объектов вылетели пылающие красные шары, которые полетели в сторону большого. Однако, когда они преодолели до него половину расстояния, большой объект выстрелил в них двумя тонкими белыми лучами. Шары стали раздуваться и из красных сделались белыми. Потом раздался звук, похожий на громкий хлопок, лучи исчезли, а шары упали на землю примерно в миле от подножия холма. Исход битвы явно склонялся в пользу большого корабля – ибо не было сомнений в искусственном происхождении этих объектов. Двое его врагов в конце концов, также были уничтожены испускаемыми им светящимися стрелами, причем не упали на землю, а как бы были съедены смертоносным лучом, а сам победитель стал быстро удаляться на юг, пока совершенно не исчез из поля зрения.

Невольные зрители на вершине холма, забыв обо всем, с замиранием сердца следили за этой немыслимой небесной баталией, картина которой походила на сражение двух фантастических флотов и выглядела одновременно и жутко, и величественно. Если Ланселот уже наблюдал нечто подобное в Тихом океане, когда вимана расправилась с английскими эсминцами, то для всех остальных это зрелище явилось подлинным шоком.

Рузвельт жестом попросил Ланселота подойти поближе.

– Ланс, что вы обо всем этом думаете? – тихо спросил он.

– Я думаю, сэр, что это была засада. Кто-то из нашего ближнего окружения передал «серым», что атланты собираются вступить с вами в переговоры, а те решили этому помешать.

– То есть переговоры сорваны, а корабль атлантов назад уже не вернется?

– Боюсь, что так. Они могли решить, что мы их предали. И еще это означает, что и в Асгарде началась война.

Подождав еще некоторое время и убедившись, что никто больше не появится, они вернулись в Розуэлл, а затем в Вашингтон. Так закончился этот «пикник» – не сказать, чтобы весело, зато интересно.

* * *

Легко ему говорить: «не спускать с Теслы глаз». Вопрос, как выполнить этот приказ Рузвельта, оставаясь в Вашингтоне. Упрямый старик, несмотря на все уговоры Ланселота лететь с ним из Колорадо прямо в Вашингтон, где он будет под защитой президента, наотрез отказался. Он не хотел менять привычный образ жизни, оставить свою нью-йоркскую лабораторию и своих любимых голубей. Пришлось возвращать его в Нью-Йорк. Ланселот, конечно, позвонил начальнику городской полиции и, представившись помощником президента, попросил обеспечить ученому безопасность, однако тот ответил, что Нью-Йорк – город большой, а подчиненных у него в результате последних сокращений персонала кот наплакал, поэтому при всем уважении он не может приставить к каждому старику по полицейскому, хотя и обещал за Теслой (о котором он никогда и не слыхивал) приглядывать. По возможности. Звонить в ФБР, прямо грозному Эдгару Гуверу, Ланселот не решился, да и не было никакой гарантии, что и в этом федеральном ведомстве не окажется людей из Rex Dei. Тогда повышенное внимание к Тесле со стороны президента могло бы стать поводом для подозрений в его связях с Внутриземьем и только навредило бы. Все это он и изложил Рузвельту, когда тот его вызвал, чтобы обсудить дальнейшие планы. Тот согласился с его доводами и тут же сам позвонил Гуверу, попросив его, чтобы Тесле дали охрану, мотивируя это участием ученого в важных военных исследованиях. Тем не менее президент попросил Ланселота, чтобы он лично проконтролировал исполнение. Потом он прибавил, что про участие в научных исследованиях сказал Гуверу абсолютно искренне, потому что после фиаско, которое случилось в Розуэлле, надо срочно форсировать создание атомной бомбы, а Тесла к этому – необходимый и, похоже, единственный ключ. В общем, чтобы мир не сгинул в тартарары, дорогой Ланс должен уговорить старину Николу поделиться секретом этой адской машинки. Ибо он тоже, сдается, единственный, кто может это сделать.

Ну, хорошо. Итак, снова Нью-Йорк. В аэропорту его уже ждал черный семиместный кадиллак «Империал-седан», который подкатил прямо к трапу самолета. «Все-таки в положении помощника президента есть свои плюсы, – подумал Ланселот. – Я теперь стал, вроде как большой шишкой; вот даже целый „Империал“ заранее подогнали к самому самолету. Не иначе как старина Уотсон постарался. Даром что генерал, а с понятием».

Он спустился по трапу на летное поле, из автомобиля вышел водитель в черном костюме, белой рубашке, при галстуке и предупредительно открыл ему заднюю дверь. Ланселот нырнул вглубь машины, ощутив мягкость дорогого кожаного кресла. Дверь за ним, щелкнув, закрылась, и автомобиль плавно тронулся с места. Глаза, ослепленные солнцем, сиявшим над аэродромом, не сразу привыкли к темноте просторного зашторенного салона, и он не сразу заметил, что кроме него там находятся еще два человека. Наконец он сумел их разглядеть. Одного, который был помоложе, он никогда раньше не видел, зато второй – старший – был ему до боли знаком. Вновь пришло неприятное чувство, которое, наверное, испытывает зверь, попавший в ловушку.