Башня маячила впереди, темная и зловещая, словно корявый палец дьявола, торчащий из воды. Море медленно, но верно продолжало свою разрушительную работу, вымывая камень за камнем из фундамента и стен.

Алекс знаками велел Джоку и Рори не подниматься. Юноши, по-пластунски прижимаясь к земле и не спуская глаз с башни, доползли до того места, где трава кончалась и начинался песчаный пляж. Прежде Алекс никогда не видел Крейтон, только слышал об этом месте и в любое другое время охотно облазил бы здесь каждый уголок; в конце концов, Крейтон — одна из древнейших крепостей Верхней Шотландии. Но для исторических изысканий сегодняшний день явно не подходил.

Итак, Алекс заставил себя посмотреть на крепость уже без восторга, с сугубо практической стороны, стараясь оценить ее укрепления. Между берегом и стенами пролегала только узкая полоска моря, но моря бурного, с сильным течением. Без лодки им не переправиться.

Однако нигде не было видно никаких следов лодки. Берег был пуст.

— У них должна быть лодка, — подумал Алекс вслух.

— Может, она там, у башни? — предположил Джок. А Рори спросил:

— Откуда же они узнают, когда приплыть?

— Наверно, есть какой-то сигнал, — пожал плечами Алекс.

— Что же нам теперь делать? — растерянно протянул Джок.

Алекс и сам не знал… Эх, вот если бы Патрик был здесь! Уж он-то сразу бы понял, что надо сделать. Но Патрика рядом не было, и, значит, придется начинать думать самостоятельно. Отвечая на вопрос Джока, Алекс сказал:

— Спрячемся и будем следить, не появится ли кто-нибудь у башни. Тогда, может, и сигнал узнаем.

— Где же тут прятаться? — растерянно переспросил Джок.

Все трое огляделись по сторонам. На выглаженном ветрами берегу деревья росли слишком редко, а достаточно больших валунов не было вовсе. Должно быть, все они пошли когда-то на постройку Крейтона.

— Мы окопаемся, — решил Алекс.

Двое друзей вопросительно глядели на него.

— Выроем неглубокие канавки, чтобы можно было в них лежать, и прикроемся пучками травы, — пояснил он.

Джок и Рори с минуту подумали и согласно кивнули.

По-прежнему ползком они стали искать, где легче будет рыть, и нашли такое место в нескольких шагах от тропинки, протоптанной конскими копытами в жесткой приморской осоке. Кинжалами выкопали в песке три мелкие канавки, и Джок с Рори немедленно заняли две из них. Алекс подполз к тропе проверить, не едет ли кто-нибудь, но не увидел ничего, кроме высокой травы, волнующейся под холодным ветром с моря. Вернувшись к друзьям, он вытянулся в своей ямке и отдался тревожным раздумьям о том, что делается сейчас на земле Ганнов, Удалось ли Марсали благополучно добраться до Патрика, и долго ли ему и друзьям лежать здесь и ждать неизвестно чего.

И что, черт возьми, им делать, если вдруг нагрянет отряд вооруженных Синклеров?

У Алекса была с собой пара пистолетов, захваченных из арсенала Бринэйра, а у его товарищей — ножи. Джок и Рори уже имели кое-какую боевую выучку и знали, как обращаться с ножом и с пистолетом, но ни разу им еще не случалось применить полученные знания в настоящем бою. Острее, чем когда-либо, Алекс осознавал сейчас, что внезапность, быстрота и смекалка — их единственный шанс выжить и победить.

Он не спускал глаз с тропы. О Маргарет, томящейся в сырой заброшенной башне, не хотелось даже думать. Может, ее вообще там нет. Может, он зря подвергает себя и друзей такой опасности… Но зачем тогда, спрашивал он себя в сотый раз с тех пор, как виделся с Руфусом, зачем Синклеру караулить пустую, безлюдную груду выщербленных морем и ветром камней?

Да, Синклер что-то прятал. И если не Маргарет, то наверняка нечто ценное.

Алекс поежился, но вовсе не оттого, что лежал на сырой холодной земле. Холод растекался изнутри, липкие пальцы страха сжимали сердце; радостное возбуждение, охватившее его, когда Патрик попросил о помощи, давно прошло. Сейчас Алексу было так жутко, как не бывало еще никогда в жизни.

И все же он нашел в себе силы не поддаваться панике. Он выдержит, не повернет назад. Наконец-то ему стало понятно, что имел в виду Патрик в ту ночь, когда они угоняли коров. Он сказал: «Храбрость не в том, чтобы не раздумывая хвататься за оружие. Настоящая храбрость — быть верным себе и Делать то, что считаешь правильным».

Интересно, а рисковать жизнью, даже если все поджилки трясутся от страха, — это тоже настоящая храбрость?

Ответа Алекс не знал. Знал только, что очень боится.

* * *

Конь под Эдвардом Синклером уже начал нетерпеливо перебирать копытами, тревожно всхрапывать, а сам он чертыхался, ибо тоже начал терять терпение. Все утро он торчал в этом паршивом лесу на краю своих владений, неподалеку от границы с Ганнами, и ждал вестей от Фостера.

Когда Фостер не объявился после восхода солнца, Синклер отправил одного из двух человек, ждавших с ним вместе, на хутор, избранный для нападения. Теперь уже миновал и полдень — и никто так и не возвратился.

Что-то случилось; Синклер в этом не сомневался. Но что, что могло случиться, если продумано было все до мельчайших подробностей? С Фостером он послал лучших своих людей. Тех, кому мог доверять не раздумывая. Людей без проблеска совести. Поди еще найди таких — бессовестных, но заслуживающих доверия. Четырнадцать лет назад, унаследовав после смерти двоюродного брата родовую крепость и титул лэрда, Эдвард, к своему неудовольствию, обнаружил, что те, кто должен был теперь ему подчиняться, на самом деле душой и телом преданы клану Синклеров, а не ему лично. За деньги он смог привлечь на службу наемников, но сородичей по клану деньги не прельщали. И этих-то щедро оплачиваемых наемников увел в набег Фостер.

Так что же, черт побери, там стряслось?

Фостер никогда не ошибался. И хоть Эдварду этот странный малый был не по нутру, временами он искренне восхищался им. Этого сумасшедшего ему бог послал, не иначе. И хотя у парня явно были не все дома, но котелок варил так, что дай бог каждому. Сам Эдвард много лет ломал голову, как освободить Ганнов и Сазерлендов от забот об их обширных тучных пастбищах, — а Фостер только прослышал о его мечте — и, нате вам пожалуйста, выдал почти готовое решение. Даже придумал, как включить в перечень завоеванного имущества красотку Марсали, а ведь Эдвард уже потерял всякую надежду заполучить ее. Как ни крути, она все-таки столько лет была помолвлена с Патриком Сазерлендом.

Казалось бы, проще некуда: посеять раздор между кланами и потихоньку пожинать плоды. Заставить их возненавидеть друг друга и спокойно наблюдать, как они перережут друг другу глотки. Предложить Ганнам «помощь», а в уплату потребовать руку Марсали, которая к тому времени, разумеется, уже не будет связана помолвкой с Сазерлендом. И наконец заполучить ее — и земли обоих кланов. Так Фостер поквитается с Патриком Сазерлендом — и на здоровье, Эдварду Синклеру от того тоже плохо не будет.