На отдельный стол сложили рыжую лису, на другой, с некоторым пренебрежением, изрядную кучу шкур зайца-беляка. Небольшая связка горностаев уехала в кресло. И, похоже, за нее изрядные бои наметились. А вот тюленьи шкуры сразу на две кучи разложили – больших и бельков. К последним тоже интерес имелся у всех присутствующих.

Впрочем, споры велись вполне корректно. Поминались и обсуждались шубы, шубки, муфты, ротонды, кому или чьей супруге что нужно и что из имеющихся мехов можно сделать. Оказалось, что у магов еще и дети есть и прочие родственники, о которых тоже можно бы вспомнить. Но, естественно, после удовлетворения собственных запросов.

Софушка и Любушка участвовали в обсуждении и дележе фактически на равных. Один Петя остался не у дел. Пришлось ему о себе напомнить.

– Господа, а мне вы хоть что-нибудь оставите? Со мной еще сестра приехала.

Напоминать про матушку в Песте с кучей младших братьев и сестер он не решился. Уже ясно, что много из привезенной кучи ему не достанется, разве что всех послать и перессориться с магами вусмерть. А этого, пожалуй, меха не стоят. Но и просто так дарить тоже нельзя.

– Я еще надеялся, что вы меня научите шкуры обрабатывать. Вы же, Михаил Павлович и Юрий Иванович, наверняка умеете это делать.

Юрий Иванович Рябчиков к тому времени успел отложить приглянувшиеся ему волчьи шкуры и еще кое-чего по мелочи и от общей суеты вокруг столов с мехами отошел. Видимо, не был так заинтересован в них, как коллеги. Похоже, действительно, неплохой охотник и свои потребности уже удовлетворил. Вот он и подошел к Пете.

– Удивляетесь поведению коллег, Петр Григорьевич? Так и вы нас удивили. Такой магазин мехов устроили, причем хороших. Но не обольщайтесь, продать бы вы их здесь все равно не смогли бы. Монополия Северного Товарищества. Можно только сдать им по тем же закупочным ценам, что они у самоедов принимают. Сущие копейки. А так вам коллеги благодарны будут. И, кстати, Петр Петрович! – Он повысил голос, обращаясь к Шепелеву. – Надо бы Птахина за хорошую работу поощрить. Премию выписать, к медальке какой представить. Не знаю, как вас, а меня он порадовал. Особенно хваткостью. Столько меха с поста Товарищества увезти, это надо суметь. Петр Петрович! Я к вам обращаюсь!

Шепелев, прикладывавший в это время два шикарных лисьих хвоста к Любушкиной шее в качестве воротника, отреагировал, не отрываясь от своего занятия. Говорил негромко, без выражения, зато иногда причмокивал губами и кивал головой. Но это относилось не к его словам, а к рассматриваемым шкуркам.

– Насчет медалек не получится. Никаких юбилеев и памятных событий в ближайшее время не предвидится. Государь, слава богу, жив и здоров, так что коронации наследника цесаревича тоже ждать не приходится. По выслуге лет Петру Григорьевичу еще не скоро награды полагаются. Разве что подвиг какой совершит. А вот премию, пожалуй, выдать можно. Рубликов двести. Ежели больше, с губернатором надо согласовывать, без чего хотелось бы обойтись. По понятным причинам.

Причины Пете были не очень понятны, разве что губернатор тоже долю в мехах иметь захочет. Но и двести рублей не так уж плохо. Много меньше, чем меха стоят, но явно больше, чем за них в Товариществе дали бы. Там и вовсе отобрать могли, сказав, например, что Орава их не имел права никому отдавать. Так что только про сестру напомнил.

– Не по чину вашей сестре в очень уж роскошной шубе ходить, – все так же бесстрастно сообщил главный маг Архангельска. – Вы уж ей что-нибудь из зайцев подберите. Не бельки, а беляки, конечно. Ха, каламбур получился! Но Михаил Петрович вам подскажет, как их укрепить, чтобы подольше носились.

В результате провел Петя с магами в присутствии целый день. Сначала просто ждал, пока все шкурки на кучки не были разложены. Кому что. Его самой маленькой оказалась. И однородной, только беляки. Даже у Софушки с Любушкой побольше, и мех в них разный.

Потом вернулись в кабинет к Шепелеву, доедать и допивать, что там осталось. А осталось много, так как одна из красавиц, оказывается, успела сбегать в трактир и вернулась с половым и кучей снеди. Так что опять на всех дело появилось.

Но некоторая польза от посиделок была и Пете. Во-первых, начальник написал, не забыл, для него записку казначею: получить двести целковых. Уже хорошо. Во-вторых, Буняев ему все-таки показал пару полезных заклинаний, как кожу от гниения защитить и как волоски от выпадения закрепить. Объяснял бестолково, путался, в воздухе пальцами рисуя, но общий принцип Птахин понял. Все-таки в академии он учился старательно и похожие заклинания им давали, например, для сохранения продуктов. Так что только нюансы уточнить старался. Не все понял, но решил, что сам на практике разберется.

С выделкой же шкур все сложнее (или, наоборот, проще) оказалось.

– Ручками, юноша, ручками все делать приходится, – поучал его Рябчиков.

И поведал, как сам на лис охотится.

– Вы бы себе тоже собачку такую, как у меня, завели – гладкошерстого фокстерьера. Пес некрупный, но на диво толковый. Я, когда зимой в лес выбираюсь, сажаю своего Джекушку в котомку и на спину себе вешаю. Сидит спокойно, только головой вертит. Сам на лыжах иду. Умеете, надеюсь? Ну да, у вас же тоже зимняя практика была. Ах, вы еще и к шаманам на Дальний Восток зимой ездили? Ну, значит, человек опытный.

Последнее было сказано несколько с иронией, но по-доброму.

– Вот так и идем мы с Джекушкой, пока лисьи следы не встретим. На снегу они хорошо видны. Затем – по ним, пока к норе не выйдем. Тут уж черед собачки моей приходит. Выпускаю Джека из котомки, а в нору он сам бегом отправляется. И вот в чем прелесть этой породы – он лису не душит, не кусает, то есть шкуру совсем не портит. Но такую суету в норе поднимает, что рыжая сама через несколько минут из нее выскакивает. Из того же входа, куда фокстерьер вошел. А мое дело за это время успеть у этого выхода сеточку поставить. Любую. У меня – небольшой кусок обычной рыболовной. И все. Лиса наша! Хватай ее и… – тут охотник немного замялся. – Лично я прямо ножом ее режу, но это сноровку иметь надо. Впрочем, вы же маг жизни, найдете способ, как ее умертвить, не попортив шкуры.

Дальше шло описание, как надо тушку за ноги на ветку дерева подвесить и чулком шкуру снять, выворачивая ее наизнанку и подрезая сухожилия. Петя слушал с интересом. Наверное, не самая приятная работа, но если хочешь хорошую шкуру получить, о брезгливости лучше забыть.

Потом Рябчиков шкуру в герметичный кожаный мешок убирал и либо дальше охотился, либо домой возвращался.

Дальнейший процесс выделки тоже оказался не слишком сложен. Сначала надо начерно ножом мездру вычистить, потом вывернуть мехом наружу и старательно мех намылить в воде с добавлением дезинфицирующего зелья.

– Чтобы паразитов никаких не осталось, – пояснил охотник.

Для Пети избавиться от блох и прочей кусачей мерзости труда не составляло, заклинание для этих целей есть специальное. Но оказалось, что все не просто так делается. Намыленную шкуру требовалось тем же раствором и изнутри пропитать, а потом на пару недель мокрой в непромокаемом мешке увязать. Чтобы отмокла как следует. И, по словам Рябчикова, полежав так, шкура уже почти полностью выделанной будет.