Судьи сблизили головы, немного посовещались и объявили:

— В данном случае суд на стороне «Суиндонских молотков». Они могут продолжать игру во втором тайме с пятью игроками.

Мы не спеша направились обратно на боковую линию. Четверо неандертальцев по-прежнему сидели на скамье, глядя в пространство.

— А где Брек? — спросила я у них.

Ответом меня не удостоили. Прозвучал сигнал к началу игры, я схватила молоток и шлем и поспешила на поле.

— Переходим к новой стратегии, — сказал Буженэн мне, Пачкуну, Змею и Биффо — жалким остаткам «Суиндонских молотков». — Держим оборону: главное, чтобы они больше не забили нам ни одного гола. Сгодятся любые идеи. И не выпускайте из виду герцогиню!

Второй тайм стал, наверное, самым интересным таймом за всю историю Мировой крокетной лиги. Сначала Биффо и Обри загнали оба наших шара в рододендроны. Сия новаторская тактика имела двоякие последствия: во-первых, путем естественной крокировки мы лишились возможности получить во втором тайме хоть одно очко, во-вторых, противник не мог использовать наши шары. В плане выигрыша, разумеется, никаких преимуществ, но мы и не стремились к победе — мы спасали команду. «Громилам» оставалось только набрать тридцать очков и вынести центральный колышек, чтобы выиграть вчистую, а судя по тому, как развивалась игра, в третьем тайме нам выигрыш не светил.

Может, мы просто оттягивали неизбежное, но таков крокет — коварная, жестокая и полная неожиданностей игра.

— Пленных не брать! — взревел Биффо, вращая молотком над головой в показной браваде, олицетворяющей нашу стратегию во второй трети матча.

Избавленные от необходимости беречь шары, мы дружно бросились в атаку и изрядно попортили жизнь «Громилам», опешившим от столь необычной игровой тактики. В какой-то момент я заорала «офсайд!» и изобразила нечто настолько невероятно сложное, что всем показалось, будто так оно и есть. В итоге десять минут драгоценного времени ушли на выяснение истины.

К концу второго тайма мы почти выдохлись. «Громилы» вели теперь со счетом 21:12, причем вторые шесть очков достались нам только благодаря «Костолому» Макгаду, которого выгнали с поля за попытку ударить Буженэна молотком. Зато герцогиня оглушила Биффо.

— Сколько пальцев я показываю? — спросил Альф.

— П-пять, — ответил Биффо.

Глаза у него разъезжались.

— Ты как, нормально? — поинтересовался Лондэн, когда я подошла к трибунам пообщаться с моими.

— Нормально, — пропыхтела я. — Хотя, конечно, не в форме.

Пятница обнял меня.

— Четверг, — перешел на шепот Лондэн, — я вот тут подумал… Откуда на самом деле взялся тот рояль?

— Какой рояль?

— Который упал на Синди.

— Ну, наверное, просто… упал. А что ты хочешь сказать?

— Это было покушение.

— Кто-то пытался прикончить киллера с помощью рояля?

— Нет. Она подвернулась случайно. По-моему, он предназначался тебе.

— Кому придет в голову убивать меня роялем?

— Не знаю. В последнее время не наблюдалось еще каких-нибудь нестандартных попыток избавиться от тебя?

— Да нет, вроде.

— Сдается мне, опасность еще не миновала, любовь моя. Пожалуйста, будь осторожна.

Я поцеловала его и погладила по лицу перепачканной в земле рукой.

— Ой, извини! — Я попыталась стереть грязь, но только размазала хуже. — Мне сейчас слишком многое надо держать в голове.

Я убежала и присоединилась к Обри с ребятами для обсуждения последнего тайма.

— Ладно, — сказал капитан, раздавая булочки с изюмом. — Мы проиграем этот матч, но с блеском. Пусть никто не скажет, будто «Молотки» не сражались до последнего игрока. Верно, Биффо?

— Провалиться мне на этом месте!

Мы снова сдвинули кулаки и крикнули «ура!». Команда преисполнилась воодушевления — за исключением меня. Никто и впрямь не скажет, будто мы не приложили все усилия, но, несмотря на ободряющие речи Буженэна, и трех недель не пройдет, как земля превратится в дымящийся радиоактивный шлак и никакая потускневшая слава не спасет ни Суиндон, ни всех остальных. Но я все равно налила себе чаю и взяла булочку.

— Позвольте сказать, — произнес Вьюнкер, внезапно появившийся среди нас в обществе Брека.

— Берите булочки! — предложил Обри. — Уходим с понтом!

Но Вьюнкер не улыбнулся.

— Мы изучили геном мистера Брека…

— Что?

— Геном. Полный генетический паспорт его и остальных неандертальцев.

— И?

Вьюнкер порылся в бумагах.

— Всех их сконструировали между тридцать девятым и сорок восьмым годами в биоинженерных лабораториях «Голиафа». Дело в том, что прототип неандертальца не обладал способностью к членораздельной речи, и поэтому им приделали человеческий голосовой аппарат. — Вьюнкер загадочно ухмыльнулся, словно достал из рукава туз, и с театральным пафосом провозгласил: — Неандертальцы на одну целую и три сотых процента люди!

— Но от этого они не становятся полностью людьми, — заметила я. — Нам-то какой с этого прок?

— Согласен, они не люди, — кивнул Вьюнкер с той же полуулыбкой, — но правила исключают конкретно всех нечеловеческих существ. Однако поскольку нечто человеческое в них все же присутствует, формально они в эту категорию не попадают.

Воцарилось молчание.

Я посмотрела на Брека. Он ответил мне таким же взглядом и поднял брови.

— Думаю, надо подавать апелляцию, — пробормотал Буженэн, в спешке позабыв про недоеденную булочку. — Брек, гоните ваших ребят на разминку!

Судьи встали на нашу сторону. Одного процента хватило, чтобы вывести неандертальцев из категории «не-людей» и снять с них запрет на участие в игре. Вапкаплит побежал шерстить крокетный кодекс в поисках повода для апелляции, а неандертальцы — Грунк, Варг, Дорф, Зим и Брек — принялись разминаться под нервными взглядами «Громил».

К неандертальцам часто подъезжали с целью привлечь их в команду, поскольку они могли без устали носиться целый день, но до сих пор это никому не удавалось.

— Ладно, слушайте, — сказал Буженэн, собирая нас. — Мы снова в полном составе. Четверг, ты посидишь на скамье запасных, восстановишь дыхание. Мы обдурим их обменом Пучонски. Биффо проводит красный шар с сорокаярдовой линии через кусты рододендрона, через итальянский террасный сад в близкую позицию на пятом кольце. Змей, ты перехватываешь его там и крокируешь их желтый, Брек тебя прикроет. Варг, я хочу, чтобы ты обратил внимание на их пятый номер. Он опасен, поэтому крути, как хочешь. Пачкун, ты будешь сбивать с толку герцогиню. Когда викарий покажет тебе красную карточку, я вызову Четверг. Понятно?