Снова Баске покачал головой:

— Конечно, этот район мне знаком, но нет...

— Значит, вы утверждаете, что не знакомы с жертвой и что никогда не посещали ее дом? Правильно?

— Совершенно точно, — возмущенно отозвался Баске. — Я уже говорил вам...

В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла Селестин с бокалом в руке.

— Джентльмены?

Жако и Гасталь поднялись из кресел, а Баске суетливо стал обходить стол. Кроссовки скрипели на полированном деревянном полу.

— Не хочу тратить время на то, чтобы представлять тебя, моя дорогая, — сказал он, поцеловав ее в щеку. — Эти два джентльмена уже уходят.

— Напротив, мадам, — возразил Жако с беспечной улыбкой. — В действительности у нас есть еще несколько вопросов, которые мы хотели бы задать вашему мужу.

— Вопросы? — удивилась Селестин.

— Эти джентльмены расследуют убийство, моя дорогая, некой...

— Некоего лица, как мы считаем, которое может быть знакомо вашему мужу, — подсказал Жако. — Его подруги.

Баске угрожающе зыркнул на старшего инспектора.

— Как ужасно, — проговорила Селестин, поглаживая руку мужа, словно утешала его. Потом пошла к дивану, села там. Беспокойство застыло на ее лице. — Но что за подруга? Кто? Расскажите.

Теперь, подумал Жако, у Баске два возможных варианта: сохранить возмущенную позу и все отрицать, особенно в присутствии жены, или постараться вступить в сотрудничество, исподволь, не вызывая ее подозрений. Если решится на второй вариант, Жако понимал, они обязательно обнаружат его отпечатки на банке с карамельками, что подтвердит его связь с Анэ.

— Оказывается, кто-то из «Валадо», одна из сотрудниц, убита, — сообщил Баске жене и вернулся к столу.

Полицейские сели, передвинув кресла так, чтобы видеть мадам Баске. Им очень хотелось, чтобы она участвовала в разговоре. Гасталь поймал взгляд Жако и губами произнес нечто похожее на «трах-тарарах».

Он попался.

Теперь оставалось выяснить только, является ли Поль Баске убийцей.

— Итак, — продолжал Жако, — вы только что сказали, мадемуазель Куври работала в «Валадо».

— Думаю, да. Думаю, да. — Баске постучал пальцем по голове, словно подгоняя память, но при этом, прикрывшись рукой, чтобы не видела жена, бросил на Жако многозначительный взгляд. — Кадры? Не могу точно вспомнить. Что-то вроде этого.

— Это Водяной? Тот, о ком пишут газеты? — спросила Селестин, ее глаза горели любопытством.

Жако повернулся к ней:

— Мы так не думаем, мадам. Имеются сходные моменты, но также есть и очевидные различия...

Селестин кивнула, но больше ничего не сказала. На минуту в комнате воцарилось молчание.

— Итак, мсье. — Баске пытался вернуть самообладание и явно жаждал завершить встречу. — Чем-нибудь еще могу вам помочь? Возможно, вам лучше прийти завтра утром в офис. Быть может, мы смогли бы проверить наши регистрационные списки...

Жако понимал, к чему клонит Баске. Теперь, признавшись в любовной связи с Анэ Куври, он очень надеялся, что полицейские из вежливости уберутся ко всем чертям из его дома, пока не навлекли проблем с женой. Они же мужчины, в конце концов. Поймут, в какой ситуации он оказался. Наверняка.

Но Жако не собирался умолкать. Или позволить этому ловеласу сорваться с крючка. Его заинтересовало обстоятельство, почему Баске пока не пришло в голову, что он может оказаться подозреваемым.

Настало время надавить. Воспользоваться моментом.

— Вы когда-нибудь навещали Анэ Куври дома? — Он начинал наслаждаться стеснением собеседника.

— Дома? — переспросил Баске, бросая на Жако очередной скрытый взгляд. — Не припоминаю. Скорее всего вряд ли.

— В «Валадо» работают больше тысячи человек, старший инспектор, — ожила на диване Селестин. — Вы же не можете думать, что муж знает их всех? Или где они живут? — Она одарила их снисходительной улыбкой, потом потянулась к серебряной коробке на журнальном столике. Взяла сигарету, прикурила.

Жако кивнул. Конечно, это смешно. И тем не менее...

— Значит, расцениваем это как «нет», мсье? — продолжал он.

Баске раздраженно нахмурился, притворившись, что ради жены обдумывает вопрос, но на самом деле опять бросил взгляд в сторону Жако и покачал головой:

— Нет, насколько я могу припомнить. Эндом, вы сказали?

— Скажите, старший инспектор, — подала голос Селестин с дивана, — как именно умерла мадемуазель Куври?

— Заколота ножом, мадам. В шею. Ножом для резки бумаг.

Краем глаза Жако отметил удивление на лице Баске.

— Как нам удалось установить, — продолжал он, — оказалось, что этот нож для разрезания бумаг был приобретен в ювелирном магазине «Зоффани». Здесь, в городе. Рю Сен-Ферьоль. Четыре месяца назад. — Жако опять повернулся к Баске: — Вам знаком этот магазин, мсье?

— Вы говорите, «Зоффани»? Звучит очень знакомо.

— Уж куда как знакомо, — усмехнулся Жако. — Из их записей следует, что ваша кредитная карточка была использована при покупке этого ножа. Ваша подпись стоит на квитанции об оплате.

Жако заметил, как на другом конце комнаты на диване напряглась и побледнела жена Баске.

— Моя кредитная карточка?

Баске внезапно почувствовал неуверенность и попытался вспомнить, чем расплачивался — наличными или карточкой. Ведь наверняка же платил наличными... Ни за что не стал бы пользоваться карточкой, ведь так?

Неуверенность выбила его из колеи, чего и добивался Жако. Но Баске все еще держался, отчаянно пытаясь сохранить контроль над разговором. Стараясь, чтобы жена не узнала о любовнице.

Он начал кивать, словно только что вспомнил.

— Куври, вы сказали? Куври. Да-да... Я действительно вспоминаю это имя... Но, но... Знаете что? Я ошибся. Я обознался. Не отдел кадров. Вовсе нет. Я думаю, что она могла помогать нам с какой-то контрактной работой. Возможно, консультация. Этот подарок, этот... нож для бумаг, должно быть, своего рода знак благодарности. Что-то вроде этого, за помощь в решении наших проблем... На самом деле я не припоминаю, что покупал эту вещь, но если у вас квитанция об оплате моей карточкой, старший инспектор...

Значит, Баске все-таки купил нож. Или по крайней мере не отрицает, что купил. Значит...

Жако выдержал паузу, затем пошел дальше.

— Могу я спросить, где вы были прошлой ночью, мсье?

— Прошлой ночью? В воскресенье, вы имеете в виду? — пробормотал Баске.

— Совершенно верно. Скажем, начиная с девяти часов?

— А что, здесь, конечно. — Он посмотрел на жену, которая с готовностью закивала. — Селестин была на обеде, — продолжал он, откашлявшись. — У друзей. У Фазилло. В Эксе. Боюсь, мне не особенно хотелось идти, поэтому... я остался дома. Сделал кое-что в библиотеке, а потом отправился спать.