— Эй, это я должен тебя просить, — смутился Хоукрил, заливаясь краской.

— Да, и я хочу быть твоей леди и прошу тебя об этом, смиренно преклонив колени!

Она опустилась на колени, а растерянный латник принялся оглядываться по сторонам — не видят ли слуги.

— Они подумают, что ты… умоляешь меня…

— Пусть думают, — блеснув глазами, ответила Эмбра. — И раз уж я оказалась у твоих ног, я хочу попросить тебя о чем-то… и сама пообещать.

— О чем? — онемевшим языком промолвил Хоукрил.

— Пожалуйста, прости меня, — тихим, почти рыдающим голосом попросила Эмбра, — за то, что я околдовала тебя против твоей воли. Я клянусь никогда, никогда больше так не делать.

— Околдовала? К-когда?

— Во время нашей первой встречи, когда мы бежали от моего отца и я заставила тебя пойти в Дом Безмолвия.

— Я ударил тебя, — вспомнил Хоукрил и начал опускаться перед ней на колени.

Эмбра с неожиданной силой схватила его за ноги, не позволяя закончить движение, потом отпустила и встала.

— Хоукрил, — сказала она, когда их лица почти соприкоснулись, — не делай этого. Я не хочу, чтобы ты опускался передо мной на колени, словно слуга. Я хочу, чтобы ты сказал, что простил меня и что у нас с тобой… все хорошо.

— Ох, — заморгал латник. — Ну, конечно, моя леди.

Девушка бросила на него недовольный взгляд, и Хоукрил быстро поправился:

— Эмбра, я прощаю тебя. У нас с тобой все просто замечательно!

Она улыбнулась и поцеловала его.

— Ну вот и ладно!

А потом сунула свою руку ему под руку и повела по дорожке, как в начале разговора.

Когда они достигли аллеи потемнее, Эмбра, склонив голову набок, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и сказала:

— Можешь бить меня сколько хочешь!

— А-а, — выдохнул Хоукрил, обнимая ее, — а ты будешь бить меня в ответ?

— Ну конечно!

Они еще долго бродили по дорожкам сада и разговаривали, а когда вернулись, их уже ждала госпожа Орели. Она провела их в восточное крыло и сперва показала покои, отведенные Высочайшей Княгине. Но ее вовсе не смутило, когда леди Серебряное Древо заявила, что собирается спать вместе с лордом Хоукрилом, в его покоях. Орели улыбнулась и, не говоря ни слова, повела парочку дальше по коридору, к другим дверям.

На пороге старая домоправительница потянула Эмбру за рукав и, когда та наклонилась, прошептала:

— Пусть Трое смотрят на вас, миледи, и хранят вас!

Затем она постучала тростью по двери и, ожидая, пока горничные откроют, громко добавила:

— Будьте счастливы вместе… Дарсар знает, вы это заслужили.

После чего госпожа Орели повернулась и медленно пошла по коридору, опираясь на свою трость.

— У нее был дружок? — шепотом спросил один из стражей у своего напарника, когда домоправительница прошаркала мимо.

— Ваевра узнает, — ответил тот, — или сама приглядись. Какая же ты мягкосердечная, Шалас!

— Кому как не нам быть мягкосердечными, Мривин, — строго ответила коглаур. — Если я узнаю, какие мужчины ей нравятся, я бы приняла подходящую форму и пришла бы к ней. Видят боги, она это заслужила!

— Поосторожней с сердечными ранами старших, — предупредил Мривин. — Сперва узнай, что с ним случилось и почему они расстались, а то будешь до конца своих дней шаркать по коридорам и опираться на трость.

— Служение требует жертв, — пожала плечами Шалас.

— Видишь? Даже цветы смущенно прикрывают лепестки перед твоей красотой, — весело сказал Краер.

— Они закрываются каждый вечер, — спокойно заметила высокая, стройная колдунья. — Ты всегда ухаживаешь за женщинами так неуклюже, Высочайший Князь Делнбон?

— Вы раните меня в самое сердце, леди, — пожаловался маленький человечек, глядя ей в глаза. — Мои намерения чисты и благородны. Да, благородны!

Тшамарра криво улыбнулась в ответ.

— Твои намерения видны как на ладони, — бросила она, повернулась и пошла прочь. Ему пришлось бежать за ней вприпрыжку.

Леди Талазорн спокойно обняла его за талию и прижала к себе, вернее, к своему бедру.

— Ваши глаза как фонарики, — снова завел свою песню Краер.

— Такие же маленькие и окруженные мухами? Надеюсь, это неправда, — откликнулась она.

— Леди, не будьте такой суровой, — взмолился он.

Она усмехнулась, блеснув зубами.

— Ты забавляешь меня, Краер. Я еще не встречала таких болтунов…

— Леди Талазорн, вы выйдете за меня замуж?

Эти слова вырвались у него так неожиданно, что Краер сам напрягся и замер под ее рукой.

Тшамарра остановилась. Он потянулся, чтобы обнять ее.

— Нет, лорд Краер, — ответила девушка, — никогда. У меня нет ни малейшего желания связывать себя обязательствами ни с мужчиной, ни с женщиной… и, предвосхищая ваш вопрос, с изменчивой змеей тоже.

Краер сокрушенно вздохнул.

— И я не собираюсь присоединяться к вашей четверке. Я услышала, как вы шептали об этом Эмбре на ухо. Надо было шептать потише.

— Я хотел, чтобы вы услышали, — снова вздохнул квартирмейстер.

— Почему я не удивлена? Едва ли вы меня когда-нибудь удивите, Краер, я слишком хорошо вас узнала.

— Слишком хорошо?

— И хочу узнать еще лучше, и не остановлюсь на этом.

Тшамарра свернула в боковую аллею, которая вела к лужайке, где был похоронен Сараспер.

— Я никогда еще не знала мужских объятий, — спокойно призналась колдунья, — и я собираюсь это исправить. Сегодня, вместе с вами, лорд Краер.

— Да? — вспыхнул тот.

— Раздевайтесь, — холодно бросила она, указывая одной рукой на траву, а второй расстегивая платье. — Зачем подниматься в комнату, если здесь такая мягкая трава?

ПО-ВИДИМОМУ, слуги догадались, когда после целого ритуала пробуждения с зеванием, потягиванием и нежными объятиями любовники будут готовы перейти к завтраку. Дразнящий запах возвестил о появлении деликатно оставленных неподалеку подносов с едой. А подогретый сидр со специями привел Тшамарру в восторг, и она заявила, что она, последняя леди Талазорн, будет начинать каждое утро с этого чудного напитка!

— Боги, это было неплохо, — пробормотала она, когда слуги вели их с Краером в сводчатый зал. — Конечно, не сравнить с великолепным Краером…

Делнбон закашлялся, застучал кулаком себе в грудь и наконец просипел:

— Вас что-то не устраивает, миледи?! Репутация мужчины…