В угловом офисе еще воняло творениями Лаурсена из «меню дня». Неужто фру Сёренсен настолько помягчела, что даже позволила грязным тарелкам стоять в кабинете Маркуса Якобсена более пяти минут после того, как была положена последняя вилка?

– Ну да, это все прекрасно, – кивнул Карл. – И слегка действует на нервы, ибо, признаюсь откровенно, меня уже все достало.

Маркус кивнул в ответ.

– Да, я говорил с Эрлингом из пожарных техников. Я слышал, тебе нанесли неожиданный ночной визит.

– Ничего серьезного не случилось.

– Ну, ничего себе!.. Но почему все-таки это произошло, Карл?

– Потому что кто-то захотел убрать меня подальше. По крайней мере, не думаю, что под прицелом был один из моих отвергнутых жильцов. – Он попытался улыбнуться.

– Карл, кто?

– Явно кто-то из шайки Курта Вада, того, что стоит за «Чистыми линиями».

Шеф кивнул.

– Мы его беспокоим. Поэтому я и пришел. Я бы хотел попросить разрешения на прослушивание его телефона, а также Вильфрида Лёнберга и Луиса Петерсона.

– Боюсь, Карл, что не смогу предоставить тебе разрешение.

Мёрк пару раз попытался спросить почему, проявил некоторую сварливость, затем добавил гнева и, наконец, разочарования, – однако ничто не помогло. Единственное, чего он добился, так это увещевания проявлять осторожность и просьбы сообщать непосредственно Маркусу, если произойдет что-то необычное.

«Необычное» – как странно это слово звучит в данном кабинете.

Карл поднялся. «Необычное?!» Интересно, что бы он сказал, если б узнал, что внизу в слабо освещенном офисе отдела Q лежит стопка архивных материалов, которые они присвоили себе столь необычным даже для такого отдела способом?

На этот раз оба трудоголика помахали ему из фронт-офиса, когда он спустился ниже.

– Привет, Карл, – приторно поздоровалась Лиза, а спустя десятую долю секунды с точно такой же интонацией приветствовала его фру Сёренсен.

Те же слова, та же интонация, та же улыбка и открытое выражение лица.

Поистине резкая перемена.

– Оу… Ката! – воскликнул он и обратился непосредственно к личности, еще совсем недавно способной заставить бывалого следователя совершить длинный обход только для того, чтобы не пересечься с ней. А тем более Карла. – Вы не расскажете мне, в чем заключаются курсы по нейролингвистическому программированию, какие вы посещали? О чем там говорили? Оно заразно?

Она задрала плечи, и движение это, видимо, должно было выражать восторг от заданного вопроса, затем улыбнулась Лизе и как-то подозрительно близко пододвинулась к Карлу.

– Итак, Нейролингвистическое Программирование, – таинственным голосом приступила фру Сёренсен к объяснению, словно собиралась поведать об арабском шейхе-соблазнителе. – Не так уж и просто адекватно растолковать его суть, но могу привести пример.

Она приосанилась, и Карл подумал, что сейчас ему все станет понятно.

Подойдя к своей сумке, фру Сёренсен вытащила кусок мела. Странный предмет для дамской сумки. Разве мел не привычнее видеть в кармане брюк какого-нибудь здорового мальчугана? Куда, черт возьми, делись гендерные различия?

Ката наклонилась, начертила на полу два круга – еще несколько недель назад у нее самой вызвало бы обморок, сделай это кто-нибудь другой, – и нарисовала в одном из них минус, а в другом – плюс.

– Вот так, Карл. Позитивный круг, с плюсом, и негативный. Теперь встань для начала в первый, а затем перейди во второй и произнеси одно и то же предложение. В негативном круге ты должен произнести его так, будто говоришь с человеком, которого не перевариваешь, а в позитивном круге – как будто с тем, кому очень симпатизируешь.

– Так в этом и состоит обучение? Ну, я и так в состоянии разобраться.

– Тогда мы тебя слушаем, – вступила Лиза.

Она сложила руки под своей прекрасной грудью и подошла поближе. Кто бы выдержал такое испытание?

– Возьми что-нибудь простое. Например, скажи: «Кажется, ты подстриглась, да?» Первый раз скажи благожелательно, а после – грубо.

– Не понял, – соврал он, взглянув на короткие стрижки обеих дам. Это будет чересчур легко. Потому что прическа фру Сёренсен не обладала таким же очарованием, если можно так выразиться.

– Ну ладно, я продемонстрирую позитивную фразу, – сказала Лиза. – А Ката потом произнесет негативную.

«Лучше бы наоборот», – подумал Карл, и его нога невольно скользнула по начерченному кругу.

– Кажется, ты подстриглась, да? – Лиза не могла удержаться от смеха, произнося фразу. – Вот так говорят тому, кто нравится. А теперь ты, Ката.

Она рассмеялась, но затем остановилась.

– Кажется, ты подстриглась, да? – Она выглядела очень грозно, почти как прежде.

После чего обе взорвались от смеха. Идиллия настоящих подруг.

– Ну допустим. Поистине удивительная разница. Но при чем тут курсы?

Фру Сёренсен взяла себя в руки.

– С помощью подобных упражнений человек учится понимать, каким образом действует на окружающих людей мельчайшими нюансами интонации, и отчасти осознавать эффект высказанных слов и интонаций. И не менее важно – осознавать побочный результат, возникающий для него самого.

– Разве это не то же, что можно вкратце сформулировать так: то, что ты говоришь, вернется к тебе?

– Именно. А ты знаешь, Карл, какое действие ты сам оказываешь на людей? Вот чему учат тебя эти курсы.

«Господи, я научился такому лет в семь», – подумал он.

– Иногда твои высказывания оказываются очень жесткими, – продолжала фру Сёренсен.

«Спасибо за комплимент, и главное – именно ты его высказала», – подумал Мёрк.

– Спасибо вам за то, что вы мне об этом говорите, – так он отреагировал, тем временем готовясь покинуть дамское общество. – Я подумаю над вашими словами.

– Попробуй выполнить упражнение, Карл. Войди в один из кругов, – не отступала Ката.

Она опустила глаза, чтобы указать ему, с какого следует начать, и обнаружила, что Мёрку удалось полностью стереть линии носком ботинка, пока они увлеклись ролевой игрой.

– Упс, – сказал Карл. – Мне действительно ужасно жаль. – Он отстранился от них. – Доброго дня, дамы. Желаю вам и впредь не унывать.

Сентябрь 1987 года

Когда она стояла у окна и смотрела на улицу, ненависти в ней немного поубавилось. Как будто удар в висок Вигго и его предсмертное слабое дыхание, после того как она вылила ему в рот настой белены, вытеснили какой-то осколок у нее из головы.

Взгляд Нэте скользнул по Пеблинге Доссеринг и большому количеству людей, наслаждавшихся бабьим летом. Она внимательно наблюдала за тем, как простые граждане проходили мимо каждый со своей жизнью и судьбой и наверняка со своими тайнами и скелетами в шкафу.