– Ишь как оно обернулось, – заметил Макрон, вынимая пробку из фляги с терпким вином, от которого у него, если верить, крепчает ум и пропадает усталость. Как следует приложившись к ней, он утерся и цыкнул плевком вбок. – Когда они спрячутся в Остии, выудить их будет не так-то легко. Особенно с той жалкой горсткой, которую нам дал Бурр. Таким числом Остию на приступ точно не взять. Если только у тебя нет какой-нибудь хитрой задумки.

Он с надеждой поглядел на своего друга.

– Сейчас ее, увы, нет, – вздохнул тот.

– Значит, придется брать их измором.

– Как бы самим не умориться, – усмехнулся Катон. – Понятно, что Нарцисс и его друзья сидеть сложа руки не будут и не станут дожидаться, пока их освободит Двенадцатый легион. Нарцисс, насколько я его знаю, не из таких. Он захочет добраться до легиона прежде, чем у Нерона получится перебить его по цене. Не случайно Нарцисс отправился именно в Остию. Здесь он рассчитывает сесть со своими товарищами на корабли и отплыть вниз по побережью. Вместе они переправятся в Брундизий, а может, в Кумы или Мизенум, а там выберутся на Аппиеву дорогу, где и сойдутся со своим подкреплением. Если повезет, то серебра в мошне им хватит, чтобы купить преданность достаточного числа солдат, которые двинут с ними на Рим.

Макрон слушал, позевывая от усталости.

– Если они сядут на корабли, нам придется отплыть следом. Иного выхода не остается.

– Почему же. Если флот в Мизенуме по-прежнему верен Нерону, мы, возможно, сумеем им воспрепятствовать.

Повернувшись в седле, Катон взмахом подозвал к себе ближайшего всадника.

– Сейчас же скачи в Мизенум. Отыщи там наварха[54] и скажи, что император приказывает всеми силами преграждать проход судов на юг. Все корабли удерживать в порту до дальнейших распоряжений; несогласных топить. Если он усомнится в твоих полномочиях, расскажешь ему о происшедшем в Риме и напомнишь, что любой, кто ослушался приказов императора, приравнивается к изменникам и карается соответственно. По дороге не останавливаться. – Катон устало потер глаза. – Тебе понадобится смена лошадей. Возьми двух у своих товарищей. Все понятно?

– Да, господин префект.

– Тогда вперед.

Преторианец отсалютовал, развернул лошадь и, подъехав к своим, выкрикнул приказ двоим спешиться.

Чтобы хоть как-то отогнать усталость, Макрон повел плечами, после чего сказал:

– А что, если наварх тоже среди заговорщиков?

– Тогда будем надеяться, что сумеем найти корабли достаточно ходкие, чтобы настичь Нарцисса до прибытия в Мизенум. Иначе он уйдет, а мы окажемся в проигрыше. И останется уповать лишь на то, что Британник явит нам свое милосердие, потому как Нарцисс проявит его вряд ли. Во всяком случае, после того как я опрокинул его в Риме.

– Ты о том навархе что-нибудь знаешь?

– Вообще ничего. Мир моряков, друг мой, совсем иной. Лезть в его пучины я даже не пытаюсь. Достаточно того, что с нашим назначением в гвардию я хоть как-то успеваю держаться на плаву среди окружающих меня недругов, которые так и норовят потопить меня. Речь, понятно, не о тебе.

– Да уж смею полагать… Всех сокровищ империи не хватит, чтобы я всадил нож тебе в спину.

– Отрадно сознавать, что все имеет разумную цену.

– Скажешь тоже… Это я так, поднять тебе настроение.

При взгляде на друга улыбка Макрона поблекла: сидит в седле чуть живой, черты лица заострились… Он бережно похлопал Катона по плечу:

– Луция мы найдем, клянусь. Обязательно найдем.

– Да…

Покачиваясь в седле точно в лодке, префект смежил веки и стал клониться головой. Как-то разом его накрыла неимоверная усталость. Руки-ноги словно налились свинцом; даже незатейливые мысли как будто погрузнели и ворочались тяжело, как мельничные жернова. Ужас как хотелось упасть наземь и с головой накрыться сном. Но по-прежнему не отпускала мысль о сыне, который жив и сейчас крайне нуждается в нем, своем отце. Чересчур раздумывать об участи Луция Катон себе не давал, потому как не исключал, что его, возможно, уже нет в живых. Если Нарцисс до сих пор сохраняет ему жизнь, то единственно из-за той ценности, которую мальчонка представляет как заложник. Катон через силу выпрямился в седле и открыл саднящие от усталости глаза.

– Макрон, скачи обратно к колонне и поторопи людей. Они позарез нужны мне в Остии. Как можно бо́льшим числом. Отставшие пусть догоняют.

Центурион озадаченно накренил голову. Люди с прошлой ночи не отдыхали, а без устали прокладывали себе путь через Рим и шли дальше на Остию, причем все это после боев и без единого привала. В их числе были легкораненые, отказавшиеся разлучаться со штандартами своих когорт. Особенно это наблюдалось в когорте Катона, где все, кто мог переставлять ноги, вызвались идти вместе со всеми. А их пример, в свою очередь, вдохновил остальных; всем хотелось пойти за героем дня, которого избрал новый император. Но при всем при этом было ясно, что Катона влечет единственно желание отца спасти из беды свое дитя.

– Подшевелю молодцов. Пора им поразмяться в настоящем броске, а не влачиться сонными мухами от Рима!

Центурион развернул лошадь и, дав ей пятками в бока, поскакал мимо турмы в направлении столицы. Катон, собираясь с силами, еще раз поглядел вперед и махнул рукой своим всадникам.

Турма галопом устремилась с холма на тыл колонны, которая до этого едва успела отразить очередной налет трех турм, посланных вперед для изматывания противника. На глазах у Катона пали несколько преторианцев – так, последний чуть промедлил при развороте, и его лошадь ударами мечей подсекли легионеры. Животное качнулось и осело крупом, сронив с седла всадника. Тот откатился и уже не встал под обступившими его врагами.

Приостановившись на безопасном расстоянии от арьергарда, Катон хриплым криком скомандовал остальным турмам сомкнуться. Всадники послушно перестроились. В это время над холмами медным просверком блеснуло солнце, отбрасывая на Остию красноватые, похожие на копья лучи. Затушеванные еще секунду назад цвета и краски сделались огненными; длинно вытянулись тени выстроенных рядами всадников, разгоряченные кони под которыми кидали ноздрями снопы пара. Увы, число конных едва дотягивало до сотни; такой малостью опасно даже атаковать, не то что прорываться в порт. Остается хотя бы держать колонну под наблюдением, пока не подойдет с пехотой Макрон. Катон скомандовал наступать строем, и турмы вытянулись в единый хвост, стригущий вдоль дороги к воротам Остии. Ищущий взгляд скользил по рядам врага, но не ухватывал среди них ни повозки, ни кого-либо из гражданских, среди которых мог находиться Луций. Скорее всего кортеж Нарцисса двигался в передней части колонны и перед рассветом уже успел войти в порт.

На приближении к городу стали видны разбросанные у обочины трупы – видно, авангард колонны при входе наспех перебил ночную стражу. По приказу старшего центуриона арьергард остановился и сомкнул ряды, выставив сплошной прямоугольник щитов. Снова командный возглас – и прямоугольник пришел в движение, прикрывая собой колонну, которая уже втягивалась в ворота и исчезала из виду. Вскоре тяжелые створки сомкнулись перед лицами преследователей, а сверху на воротной башне заблестели легионерские шлемы.