Получилось, потрясающая скорость и реакция не спасли обладателя фуражки с высокой тульей и серебристых молний на петлицах от прямых попаданий. Длинный кожаный плащ, такой знакомый по фотографиям и собственному опыту, ненавидимый капитаном яростно и люто, вспучился сразу в нескольких местах, окрасившись темно– и ярко-красным в точках попаданий. Странное зрение, включившееся независимо от капитана, смогло уловить даже летящие после чмокающего звука входящего в офицера девятимиллиметрового снаряда мельчайшие обрывки черной кожи. Сбоку взметнулась в воздух темная фигура зверя, оттолкнувшегося задними лапами от стен, выдирая из них крошку когтями. Ударило мягкими, заглушаемыми очередями, одновременно с двух сторон. Воронков и Расул одновременно били по этому непонятному противнику. Куминов, поворачиваясь за немцем, стараясь не дать ему подняться, увидел, как плеснуло в воздух яркими каплями, усилившееся обоняние уловило запах подпаленных волос. Зверь рыкнул, подбитый в полете, упал, низко прижавшись к полу.

Немец в плаще упрямо пытался подняться несмотря на полученные в грудь гостинцы от капитана. Существо же, которого Расул зацепил лишь по касательной, ушло в сторону и тут же, не останавливаясь, выстрелило вверх с невозможной, казалось бы, позиции. С добрым десятком попаданий, которые должны были его убить. Взмыло вверх, снова рванувшись к ним.

Куминов успел уловить краем глаза, как метнулся в сторону Шутяк, разворачиваясь к ним спиной и перевешивая ПП за спину. Хрусталев уже помогал ему снять короткое тело пулемета, а значит, они увидели что-то, что требовало именно его огня. Капитан понимал, что выстрелы из «люггера» не пройдут для них даром, но все же надеялся на небольшую фору по времени. Да, видно, не судьба. Но сейчас важнее был зверь, летевший в их сторону.

Воронков подхватил с пола тяжелую, ограниченную толстыми металлическими полосами сетку, так недавно выбитую им самим. Крутанул и метнул ее в существо, когда-то бывшее человеком и ставшее странным и страшным зверем. Существо ударило ее в полете, отправив в сторону, хлестко ударив лапой с большими кривыми когтями. Капитан успел заметить желтые звериные глаза, пересеченные черной полоской зрачка и большую и не останавливающуюся в своем раскрытии пасть, украшенную острой полосой загнутых острых зубов. Страшная и завораживающая в своей нереальности картина. Он, если бы оказался здесь один, не успел бы и испугаться, так как зверя в одиночку было не остановить. Но он был не один. Его одновременно поддержали, при подлете мохнатой живой машины, Расул и Воронков. Толстые стволы пистолетов-пулеметов, метящие точно в эту темную пасть, несшуюся к ним сверху, остановили его.

Они прервали этот дикий прыжок, всадив в него по полному магазину, превратив голову в дуршлаг, с летящими в сторону ошметками волос, кожи, крови и костей. Зверь упал вниз, тяжело и шумно, с глухим звуком ударившись об бетон. Куминов уже не смотрел в его сторону, слыша чужие выстрелы сзади, где их прикрывали Хрусталев и Шутяк. Метнулся в сторону немца-офицера, клубком прокатившись по полу, сгруппировавшись и удачно избежав попаданий. Встал на колено, пригибаясь, оказавшись рядом с живучим «кожаным» в высокой фуражке. Глаза немца, яростно блестевшие и уставившиеся прямо на него, расширились. Капитан не стал думать, влепив короткую очередь в аккуратную прическу. Не хочешь нормально умирать, фриц, так заставим, никуда не денешься.

Оглянулся, видя, как Расул прижал Сашу к полу, перевернул тележку, вытащив ее из угла. Воронков стоял на колене, стреляя в сторону длинного тоннеля, открывшегося за разошедшимися в сторону толстыми пластинами дверей на роликах. Шутяк просто лежал на полу, разложив сошки пулемета и паля вперед, нисколько не скрываясь.

Из тоннеля на них перли немцы. И совсем не охранцы, вовсе нет. На них двигались где-то два отделения тяжелой пехоты, в полном снаряжении и экипировке. Шансы? Яркий свет матово отблескивал на темной поверхности защитных комплектов, закрывающих фрицев практически полностью. Хуже всего было то, что в глубине ярко освещенного пространства за ними Куминов увидел широкие прямоугольники штурмовых переносимых щитов[31], которые тащили товарищи нападавших. Шансов практически не было. Куминов сплюнул на пол, лихорадочно думая: что делать? Первое, что он может сделать сейчас… Капитан перекинул ремень ПП через грудь, отправив его за спину. А перед этим достал, наконец, АСД, который сейчас будет лучше.

Пулемет Шутяка грохотал в замкнутом помещении коридора. Первых добежавших немцев скосило, но толку? Из тоннеля, вбивая подошвы в пол, накатывала основная часть нападающих. И их было намного, намного больше.

Немцы, практически не обращая внимания на нескольких упавших товарищей, упорно продвигались вперед. Плотно, укрываясь щитами в полный рост, положив толстые стволы коротких автоматов на специальные выступы с правой стороны металлических пластин. Свет от длинных потолочных ламп, закрытых сеткой, падал вниз, делая гладкую поверхность защитных комплектов чуть голубоватыми.

– Командир, идите вперед, мы останемся. – Хрусталев, у которого из пробитого плеча текли медленные алые дорожки, оглянулся. – Идите, идите, еб вашу!

В сторону штурмовиков, дымя в полете, полетела первая граната. Рвануло, засвистев осколками и завоняв сгоревшим порохом.

– В ту сторону? Куда нам?!! – Куминов смотрел на Гречишину, ожидая подсказки, такой необходимой сейчас. Обожгла мысль о глупости и бесполезности затеи, самой операции, которая провалилась, еще не начавшись. Глупая, страшная, бессмысленная и трусливая мысль. Что-то кольнуло шею, Куминов повернулся. Венцлав выбросила пустую «самовпрыску», подмигнула ему и воткнула иглу точно такую же себе в шею.

Капитан почувствовал, сразу, без какой-либо подготовки, как внутри него самого взорвался маленький, но очень злой вулкан. Вскрикнул, когда неожиданно по крови пробежала обжигающая волна, мышцы резко начали сокращаться, вначале по груди, потом дрожь пробежала дальше. Когда она добралась до головы, на какое-то мгновение Куминов отключился, понимая, что умирает от взрыва авиационной многотонной бомбы в голове. Но тут же воскрес, вздохнул полной грудью, понимая, что бой не окончен. Он только начинается.

– Нам туда, капитан. – Гречишина кивнула головой в сторону двери, видневшейся в небольшом ответвлении коридора. – Быстрее, надо успеть.

– Хрусталь! – Куминову показалось, что он крикнул старшему лейтенанту Хрусталеву, услышав сзади дикий рев, что мохнатый зверь воскрес. Он обернулся и увидел капитана.

– Что?

Со стороны тоннеля вылетело несколько рубчатых и дымящих яиц, Хрусталев пригнулся за один из нескольких металлических ящиков. Которые давно свалились со второй тележки. Грохнуло, в ушах у него зазвенело, и ответа он не расслышал. Зато увидел, как чекистка, командир, Воронков и девушка профессор несутся к незаметной двери. И Куминов машет ему рукой, указывая на нее. Рядом шевельнулась куча отбитой с потолка штукатурки и из-под нее, мотая головой, выбрался Шутяк.