– У меня не было отбива, и Атсинбирг тоже не было во мне.

Кустистые белые брови взлетели вверх.

– Такого не бывало на земле предков!

– То же самое мне сказал Зордаор…

– Ты и его повидал уже?

– Хуураданцы сняли с него латнир незадолго перед тем, как я ним встретился, – печально поведал Дар. – Так что наша беседа не была длинной. Это произошло в Изир-доре, разрушенном в отместку за сожженную Хотоагу.

– Когда это случилось?

– Одиннадцать дней назад.

Известие о смерти Зордаора потрясло старика. Он опустил свои сияющие глаза и долгое время молчал.

Дар почувствовал неудобство, кроме того, он понял, что начинает замерзать.

– Идем! – тихим голосом сказал очнувшийся от размышлений старец. – Я почтил Зордаора. А для нашей беседы найдутся более удобные места.

Он повернулся и пошел прямо в темноту.

– Держись за мной шаг в шаг. – Голос старика не был ни вежливым, ни грубым. – Я привык к этой темноте и знаю дорогу.

Пещера надвинулась – вход в нее был полон свисавших с потолка острых камней. По краям утоптанной дорожки лежали большие черные валуны посреди нанесенного в дыры снега. Скоро стемнело так, что только светлый плащ Ю-махо слабо маячил впереди. Темп ходьбы был выбран совсем не старческий, и Дар еле поспевал, стараясь не задевать баулами за стены. Прошло еще немного времени, и темнота окончательно поглотила все вокруг, даже фигуру старика. Дар сделал невольное усилие, чтобы увидеть хоть что-либо. И опять внутренности пещеры послушно высветились, но не сильно, достаточно, чтобы различить окружающее. Ребра стен и камней проявились тонкими яркими ниточками, а плоскости их сторон выглядели зонами серых теней. Все было в точности, как в пещере с Куаргиром.

Послышался негромкий вскрик. Дар повернулся и увидел рядом Ю-махо. Его расширенные от удивления глаза оглядывали гостя с ног до головы.

– Ты… – бормотал он оторопело, – светишься?!

– Это мой любимый способ ходить в темноте, – деланно безразличным тоном сказал Дар.

По лицу Ю-махо волной прошла целая гамма разных чувств.

– Что это?

– Где?

– Что значит твой свет?

– А что значит свет неба снаружи? Я сказал сразу: мне нужен махо, который бы ответил на мои вопросы. Мое тело светится в темноте – это один из вопросов. Но есть много других, поважнее.

– Хм… – сказал старик, задумываясь. – Вот как… Ты задаешь не такие вопросы, какие обычно задают тангры. Возможно, я и отвечу на них. Но нам надо много говорить.

Он сделал плавный жест рукой, и перед ним в воздухе слабым огнем вспыхнул воздух, приобретая округлые черты. Желтоватый, почти прозрачный шар света с мутными границами испускал теплое сияние, осветившее черный камень рядом с фигурой старика. Свечение было более ярким в центре и мягко уменьшалось к краям. Дар невольно вздрогнул – это слишком напоминало виденное им на «беседе откровений».

– Идем! – взмахнул рукой Ю-махо.

Они шли длинными темными переходами, поднимались и спускались по узким и широким каменным лестницам. Это отдаленно походило на блуждания в подземельях Хоргурда, за исключением того, что там был один маленький ход, а здесь они находились в настоящем подземном лабиринте. Через длинные коридоры – темные, бессветные, где старик ориентировался безукоризненно, – они шли и шли, пока не достигли огромной слабоосвещенной пещеры, где в несказанной вышине были пробиты скальные окна. Оттуда оба прошли дальше серией небольших переходов, каждый из которых заканчивался прямоугольным помещением со слабым естественным освещением. Несмотря на то что маленькие окна или бойницы выходили наружу, тут было гораздо теплее. Трудно понять, что было тому причиной – сохраненное тепло дня или подземный огонь, передававшийся через камень. Грандиозность и размах этих скальных переходов и залов рождали впечатление о целом городе, спрятанном в горе. Некоторые из прямоугольных комнат были торжественно оформлены, с вырезанными из камня постаментами, прямоугольными столами, группами каменных многорядных сидений, изящных кафедр, портиков и колонн. Кое-где камень украшало резное дерево. На стенах иногда гордо висели темные от времени латниры. Представив, сколько тангров должны были строить все это, Дар почувствовал холодок под латниром. Старик по-прежнему шел в высоком темпе, не останавливаясь. Похоже, он совсем не ставил перед собой задачу изумить гостя. Он уверенно находил дорогу среди бесконечных перекрестков и поворотов. Было странно, как махо не запутывается в таком множестве переходов. Хотя, если прожить целую жизнь внутри горы, наверное, можно научиться ориентироваться с помощью одного лишь обоняния.

Дар закончил рассказ о своих приключениях и теперь наслаждался видом окружающих заснеженных гор и теплотой близкого огня. Несчастный Зордаор, беспощадные а'зарды, атат древней Хршитакки, вероломный Ху-махо, подземелья Хоргурда и Город Кузнецов – все это осталось позади. Тот, кому было по силам помочь с его проблемами, сидел напротив и крутил в пальцах желтую Метку.

Дар выдохнул и закрыл глаза.

Он дошел-таки сюда. Он нашел себе учителя…

Большая пещера имела широкую боковую брешь наружу, открывая вид на близкие горы и живописный каньон внизу. Высота и роскошная панорама подчеркивали комфортность этого, укрытого от дождя и ветра уголка. Плоские круглые камни, на которых оба сидели у огня, были покрыты искуснейшими барельефами и тангрописью. Однако их количество указывало, что прежде собеседников было больше.

Махо молчал, временами переводя свои блестящие глаза с желтого металлического квадратика на Дара. Его изуродованное лицо было спокойно и задумчиво. Однако во взгляде глубоких голубых глаз светилось тревожное знание, полное жизни и смерти. Дар поймал себя на том, что избегает заглядывать в его глаза, – это был больше, чем просто взгляд, он мог высвечивать неведомые глубины в душе Дара.

– То, что ты рассказываешь, необычно. – Махо склонил набок голову. – Так же необычно, как и твое появление. Я слышу твою Атсинбирг и чувствую, что должен быть открыт с тобой. Хоть ты принадлежишь чужому клану. Я даже верю тебе, но этого недостаточно для того, на что ты претендуешь.

– Я ни на что не претендую…

Махо рассыпчато рассмеялся:

– Ты претендуешь на знание – разве этого мало?

Дар промолчал.

Он смотрел на бесцветные пластины кожи старика, на побелевший костяной шлем и запущенный, давно потерявший блеск латнир. И вдруг понял, что это не только свидетельство возраста старейшины. Должно быть, так выглядели все воины клана ю'Линнор – седокостные. Подобно тому, как хуураданцы были красно-коричневыми, а кх'отры – темными, обитатели бесконечных пещер Лахирда и Старогорья выцвели костью в своих недоступных свету Рора пещерах.