вызывать панический страх. Будут стараться держаться друг от друга подальше, контактируя только по острой необходимости. Цивилизация отскочит на несколько сотен лет назад по уровню социализации.

Достал из внутреннего кармана куртки затертый кожаный бумажник и открыл. Паспорт, права, медицинский полис. Потёртые страницы документа с заломом на ламинировании. Давно хотел его поменять, но никак не доходили руки. Фотография, на которой совсем молодой, с огнем в глазах. «Роман Сталюков, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения.» Права. Фотография уже более свежая, вид более уставший, глаза потухшие. Засунул права в паспорт и поджег уголок зажигалкой. Дал разгореться посильнее и бросил на землю. Посмотрел, как догорают остатки прошлой жизни, завел мотоцикл и поехал по Красной на Юг.

Витрины магазинов, кафе, отделений банков — везде пустота, ни одного человека. Тротуары заметены мусором и листьями. Товары в витринах покрылись пылью, вещи на манекенах выгорели под солнцем. Любое место, покинутое людьми, очень быстро приходит в упадок, разрушается, зарастает травой, будто человек создает вокруг себя ауру, сдерживающую природу, не пуская её в свои владения, но как только исчезает, то она сразу показывает, кто хозяин на земле. Вот и сейчас тротуары уже начали зарастать травой, пробивающейся через стыки плитки и трещины в асфальте. Пауки сплели паутины в окнах зданий. Пыль и солнце потушили тона красок фасадов. Город очень быстро превратился в призрак.

Роман увидел фигуру человека, бредущую на встречу. Первый выживший, которого он встретил за последние полтора месяца. Прибавил газу и остановился прямо напротив идущего. Грязные засаленные волосы, взлохмаченная борода, вещи цвет которых невозможно было различить от слоя грязи и бурых разводов, кожа непонятного цвета, покрытая струпьями. Возраст угадать невозможно из-за ужасного вида. В руках бродяга нес икону, затертую, выгоревшую, с масляными пятнами прямо на изображении Божьей Матери.

— Покайтесь люди, ибо Се грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, кто пронзили его! И возрыдают пред Ним все племена земные! Ей, Аминь! — Хриплым голосом прокричал незнакомец, подняв над головой икону и потрясая ей.

— Мужик, тебе помощь нужна? Вода, еда? Голоден? — Спросил Рома.

— Не падемся, но подутся все живущие на земли. Воскреснут мертвые, и восстанут иже во гробах, и возрадуются иже на земле: роса бо, яже от Тебе, исцеление им есть, нечестивые же падут! — Продолжал кричать незнакомец, озираясь по сторонам безумным взглядом.

Роман опустил визор, и поехал дальше, стараясь не думать о фанатике. Многие в начале эпидемии искали спасения у церкви и гласили о каре небесной, постигшей увязших во грехе людей. Но попская братия одними из первых озаботились о своем спасении и покинул свою паству, оставив их в момент апокалипсиса с не отмоленными грехами. Люди штурмовали церкви, сами устраивали службы, некоторые от злости сжигали. Но обещанного спасения никто не получил.

Доехал до Екатерининского парка и опять остановился. Прямо напротив собора стоит большой деревянный щит, на котором белой краской размашистыми и неровными буквами написано: «Ищущий спасения да найдет его в лоне церкви!» Некоторые буквы в надписи простреляны автоматной очередью.

Часть 4. Глава 1. Тимур

Геленджик

28 июня.

14.42 по московскому времени

Ух ты! — Сказала Вера, удивленно рассматривая дом. — У бабушки в деревне намного меньше, и не такой красивый.

Лариса с Лерой стояли чуть позади девочки и так же рассматривая дом Тимура. Он догнал их через пару минут — опускал упор на цистерне бензовоза и на всякий случай поставил противооткаты под колеса.

— Пойдемте, внутри все расскажу. — Юлаев подхватил сумки из рук спутниц и пошел вперед.

В доме прохладно, хотя кондиционер с утра выключил. Толстые стены из газоблоков не давали быстро нагреваться летом, а зимой наоборот долго хранили тепло. Тимур зашел в прихожую, опустил ношу на пол и застыл. Он не знал, как встречать неожиданных гостей, что нужно говорить, что делать, как проявлять гостеприимство. Раньше этим всегда занималась мама, и он даже не задумывался о таких мелочах, как полотенца, пастельное белье, и накрытый стол. Теперь же на него обрушились трое человек, Лариса еще ладно, взрослая, самостоятельная, но девушка и ребенок выбивали из колеи. Понимал, что надо проявить гостеприимство, предоставить по возможности все удобства, но мысли путались, не выстраиваясь в четкий порядок действий. Лариса внимательно посмотрела и сама начала разговор.

— Тимур, если что, мы можем втроем в одной спальне поселиться. — Сказала она, помогая определиться с распределением.

— Там, на втором этаже, три спальни, одна моя, в двух других может разместиться.

— Хорошо, тогда в одной мы с Верочкой, а другую отдадим Лере. — Женщина на секунду задумалась и посмотрела прямо в глаза. — Подожди, одна из них — спальня родителей? Ты уверен, можно там разместиться? Нам и в зале нормально будет.

— Нет, нет. Все нормально. Мама была бы не против, для нее удобство гостей многое значило. Я просто сначала заберу некоторые их вещи.

— Хорошо. А Лерина спальня?

— Это гостевая, там всегда готово, можно располагаться.

Все четверо поднялись на второй этаж. Сумки пока сложили в гостевой. Лариса помогла уложить вещи родителей в коробки и перенести в спальню Тимура. Он складывал все, пытаясь бороться с тянущей болью в груди, с каждым предметом, который убирал в коробку, все больше и больше принимал то, что родителей больше нет, что они мертвы. Вера щебетала о чем то, помогая разложить вещи. С размещением закончили минут через тридцать и спустились вниз в гостиную.

— А что у тебя по продуктам? Мы тут в городе нашли один супермаркет, там даже свет еще был, и ничего не пропало. — Включила хозяйку Лариса, в желании хоть чем-то быть полезной.

— Ну там запасы были у родителей, но я по большей части готовое ел. В стряпне не силён. — Пожал плечами Тимур и проводил всех на кухню.

— Можно я возьму на себя эту обязанность? — Спросила женщина, заранее зная ответ, и лишь улыбнувшись на утвердительный кивок Тимура. — Отлично, не покажешь, где у вас что хранятся?

Проводил ее сначала к холодильнику и полкам с крупами, затем в небольшую кладовку с родительскими запасами. Лариса с одобрением осмотрела количество и ассортимент запасов, что-то отметила в принесенном блокноте, вернулась к холодильнику, еще раз пересчитала и ушла, делать заметки. На втором этаже слышался разговор девчонок, женщина занималась провиантом на кухне, а Тимур вышел в гостиную и осмотрелся в комнате и замер. Чувствовал себя неуютно и неуместно. Будто гостем в доме был он, а не женщина с двумя девочками. Еще с утра был