Я бы даже сказал, обольстительный. И хоть она не пытается сейчас меня соблазнить, все равно это происходит. Вряд ли ей удалось не почувствовать мой каменный стояк под ней. Просто пока что я не предпринимаю никаких действий. Все-таки я взял сегодня выходной, и этот день полностью посвящу Каталин.

Спешить нам некуда.

— Ах да!.. Вот этот вопрос!..

Положив ладони ей на талию, я могу наблюдать за тем, как смущенно краснеет Каталин, как будто она все еще девственница, а я не ее парень.

Пригрозив мне ручкой и со всей серьезностью взглянув на меня, моя своенравная блондинка по-деловому предупреждает:

— Не заставляй отдаляться от тебя…

Я прижимаю ее к себе теснее, и она вскрикивает. А потом, захохотав, вновь делается строгой. Одну руку она упирает мне в грудь.

— Вообще-то вы даете мне интервью, сеньор Ферраро! — восклицает она неестественно досадливо и раздраженно.

Я смеюсь над ее фальшивым гневом. Когда она по-настоящему злится из-за моей легкомысленности и дурашливости, то становится ещё красивее. Я не могу не замечать, как в такие моменты ее щеки вспыхивают, а губы приобретают еще более алый оттенок, чем обычно. Она необыкновенно привлекательна, стоит ей только рассвирепеть. И мне нравится доводить ее до такого состояния.

Пока Каталин прилагает все силы, чтобы справиться со мной, по радио начинает играть одна из тех песен, oт которых так тащатся девчонки. Я однозначно не поклонник подобной музыки, но звучащие из динамика слова вынуждают к ним прислушаться.

“Вот он я, с сигаретой в без четверти три,

Не пропускаю ни одной вечеринки,

Использую любую возможность.

Новые друзья — целые толпы —

Пропадают с наступлением утра.

Я оберегаю своих демонов,

Но никак не могу насытиться.

Дни пролетают, исчезают,

Я просыпаюсь рядом с теми, кому мне нечего сказать.

Я не исправлюсь. Я думал, что не исправлюсь.

Но потом появилась ты и всё изменила.”

Это и правда то, что Каталин со мной сделала — изменила меня. Улыбка пропадает с моего лица. Я вмиг превращаюсь в другого человека — глубокомысленного, задумчивого. Провожу костяшками пальцами по светлой коже ее скул. Пропускаю через пальцы длинные густые волосы. Как я люблю зарываться в них носом и забывать обо всех проблемах… Каталин — как безопасная гавань, как уединенная бухта, где я могу найти свое успокоение, когда весь окружающий мир давит и душит.

“Своей любовью, своей любовью.

Я стал лучше, стал лучше.

С твоей любовью, с твоей любовью.

Я стал лучше, стал лучше.

Милая, мои ошибки, это они привели меня к тебе.

В твоих объятьях я чувствую, что умру за тебя

И за твою любовь, твою любовь,

Я стал лучше, стал лучше.”

— Мне нравится эта песня, — отбросив ручку и блокнот с заумными вопросами, признается Каталин, заметно расслабившись.

Ее руки обвивают мою шею, и я привстаю, чтобы прижаться к ней ближе.

— Ужасная песня, — вру я, скрыв от нее хитрую усмешку.

“Я думал, я покорил все высоты,

Но ты пришла и затмила всех.

Ты сияешь даже в кромешной ночной темноте,

И я первый покорюсь тебе.

Дни пролетают, исчезают,

Я просыпаюсь рядом с теми, кому мне нечего сказать.

Я не исправлюсь. Я думал, что не исправлюсь.

Но потом появилась ты и всё изменила

Своей любовью, своей любовью.

Я стал лучше, стал лучше.

С твоей любовью, с твоей любовью.

Я стал лучше, стал лучше.

Милая, мои ошибки, это они привели меня к тебе.

В твоих объятьях я чувствую, что умру за тебя

И за твою любовь, твою любовь,

Я стал лучше, стал лучше.”

— Прекрати, — Каталин снова смущается, прикасаясь к коротким каштановым прядям на моей голове.

Ее голос звучит значительно тише, а сама она беспрестанно прячет милое личико на моей груди. Она стыдится и краснеет из-за того, что я возобновляю движения бедрами. Ее дыхание становится учащенным и из горла вырывается свистящий хрип. Я полностью теряю контроль над собой и своими желаниями. Хватая ее по-животному за бедра, стискиваю до боли зубы и щипаю за нежную кожу округлых ягодиц.

Моя маленькая-маленькая девочка. Такая хрупкая и беззащитная. Я резко переворачиваюсь в постели так, что Каталин оказывается подо мной. Она выдыхает, не отнимая изящных ладоней от моей груди. Ее бирюзово-морские глаза широко распахнуты, волосы растрепались по подушке. И выглядит она сейчас, словно ангел. Каталин, впрочем, всегда кажется чертовски невинной, чем лишь сильнее возбуждает меня.

— Ты должна стать моей женой, — отчаянно сиплю, приникнув губами к ее уху. — Ты настолько моя, настолько во мне, в моей голове, в моем сердце, что я никогда уже не смогу тебя отпустить!..

Низкий шепот, уверен, напрягает ее. Она совершенно не расслаблена, и ситуация значительно усугубляется, когда я запускаю руку ей под короткие шортики и стринги. Я ощущаю пальцами ее пульсирующий клитор, а плоть до того влажная, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не войти в нее прямо сейчас же.

— Ты же знаешь, какой я жуткий собственник, — хрипя, по-прежнему томно произношу, запуская внутрь Каталин сразу два пальца.

Ее великолепное тело отзывается мгновенно. Она, простонав мое имя, вонзает ногти мне в плечи. Ее стройные бедра поднимаются, а потом она запрокидывает голову и изгибается в спине.

— Ты же знаешь… — повторяю я, практически теряя терпение.

Мне нужно быть в ней. Мне необходимо это. Она и слова не говорит, только всхлипывая от удовольствия. Я контролирую ее оргазм, поэтому Каталин не перестает хныкать…. Меня до безумия раздражает ее упрямство. И почему она считает, что нужно ещё подождать, когда я готов взять ее в жены хоть сегодня?!

За считанные секунды я избавляюсь от одежды, а затем стягиваю шорты и трусики с Каталин. Она лежит передо мной с широко разведенными ногами в одном топе. Я не могу отвести глаз от ее влажного горячего центра. С каким-то неистовым восторгом я разглядываю ее набухший, налившийся желанием и кровью клитор.

Моя. Она полностью моя!

Клянусь, что могу кончить прямо в эту минуту!.. Я резко вхожу в нее, но потом сбавляю темп, чтобы доставить ей как можно больше наслаждения. Она двигается вместе со мной и, громко выдохнув, прикрывает глаза. Яростно трахая ее, я восхищенно смотрю на Каталин, которая касается руками мягкого изголовья кровати. Поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, она не перестает стонать. Мое имя, слетающее с ее губ в эти мгновения экстаза, звучит, словно музыка.