– Нет. – Кэтрин отвернулась от него и оттолкнула изо всех сил. – Отпусти меня.

Бэрк отпустил ее, недоверчиво моргая:

– Никогда больше так не поступай со мной, Кэт.

Его грозный тон заставил ее рассердиться:

– А что ты собирался сделать? Разложить меня на диване или перегнуть через стул? Я не позволю обращаться с собой как со служанкой, Бэрк!

– Ты не позволишь…

Все еще дрожа от страсти, Бэрк с трудом подавил в себе порыв схватить ее за горло и задушить.

– Ладно, тогда скажи где? – почти прокричал он. – Скажи мне где?

Безнадежность положения обрушилась на нее с неумолимой силой.

– Прости, – в полном отчаянии прошептала Кэтрин, отшатнувшись от его гнева. – Разве ты можешь мне что-нибудь предложить? – спросила она, обращаясь скорее к себе самой, чем к нему.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего. Ничего.

В самом деле, что он мог ей предложить? Он же не считает ее порядочной женщиной! Даже в качестве леди Брэйморэй она была бы ниже его по положению, и ей было отлично известно, как много значат для него подобные вещи. Его отец счел недостойным себя знакомство даже с такой респектабельной дамой, как вдова Пелл, а Бэрк был его плотью и кровью. Ладно, пусть он будет в десять раз богаче, но кровь у нее не менее голубая, и она не позволит ему овладеть собой в чулане, как какой-нибудь прислугой. Кэтрин потянулась к ручке двери.

Бэрк неверно истолковал ее вопрос.

– Погоди!

Он схватил ее за руку.

– Может, тебе нужны деньги? – В его голосе слышалось изумление и недоверие. – О, Господи, до чего же я глуп! Как я об этом не догадался?

Кэтрин в бешенстве вырвала у него руку и распахнула дверь. Она уже успела пройти половину коридора, прежде чем сообразила, что не знает, куда идти, однако, заслышав за спиной его шаги, еще больше заторопилась.

– Почему же ты не взяла деньги у моего отца? – яростно крикнул Бэрк ей в спину. – Потому что привыкла продавать за них свою шкуру, а он об этом не упомянул, предлагая чек?

Кэтрин замерла на месте. Когда он поравнялся с нею, она размахнулась и ударила его по лицу что было сил. Бэрк так и застыл в немом потрясении, а она вновь пошла вперед, ничего не видя перед собой из-за слез. К счастью, ей повстречался один из слуг, и она срывающимся от рыданий голосом попросила его проводить ее обратно в свою комнату.

Кэтрин откинулась к изголовью кровати, подтянув колени к груди, и вяло уставилась на противоположную стену. Ей надоело валяться в постели, надоело день и ночь не вылезать из ночной рубашки и чувствовать себя больной. Вот уже два дня она не выходила из комнаты после своей первой, переполненной приключениями, вылазки в гостиную, ссылаясь на нездоровье, хотя на самом деле обрекла себя на добровольное заточение только для того, чтобы лишний раз не повстречаться с Бэрком. Ее гнев немного остыл: в конце концов, Бэрк лишь верил тому, в чем она сама так старательно его убеждала с их первой встречи, и считал ее такой, какой она хотела казаться. Но Кэтрин думала, что он, вероятно, все еще на нее сердится, а она была еще слишком слаба, чтобы ему противостоять.

Слава Богу, хоть с Джулианом ей больше не приходится иметь дело! Он куда-то уехал и не возвращался, чему она была несказанно рада. Его чудовищное предложение – сделать ее своей любовницей – по-прежнему поражало Кэтрин, но чем дальше, тем больше оно представлялось ей фантастическим, как будто привидевшимся во сне. В ее памяти постоянно всплывала ссора с Бэрком, о сцене с Джулианом ей даже думать не хотелось.

Раздался легкий стук в дверь, и в комнату вошла Диана. Кэтрин обрадовалась приходу подруги: той всегда удавалось ее развеселить и хотя бы на время отвлечь от мрачных мыслей. Однако на этот раз, судя по унынию, омрачавшему обычно ясный и чистый взор Дианы, им предстояло поменяться ролями. Подавленное настроение юной девушки немного удивило Кэтрин: ведь в этот день, если память ей не изменяла, Эдвин Бальфур должен был прийти с визитом.

– Что-то не так? – неуверенно спросила она, глядя на Диану, бессильно рухнувшую в кресло.

– Нет, все в порядке. – Диана уставилась в пространство, сложив руки на груди.

– Ты виделась с Эдвином?

– Да.

Молчание.

– Как он поживает? – наконец отважилась продолжить Кэтрин.

– Хорошо, – ответила Диана с таким тяжким вздохом, словно у нее душа с телом расставалась. – Он уезжает. На д-д-другой день после б-б-бала. Его отцу стало лучше, и Эдвина опять потянуло в дорогу. Он собирается в Лондон.

Кэтрин не знала, что сказать, чтобы ее утешить. Диана никогда прямо не говорила ей, что любит Эдвина, поэтому она считала своим долгом проявлять сдержанность.

– Ты будешь ужасно скучать без него, да? – робко подсказала она, ища благоприятную возможность, чтобы начать разговор начистоту.

– Да.

Диана отвернулась, безутешно качая головой.

Опять наступило молчание.

– Что ты наденешь на бал? – спросила наконец Кэтрин, решив отвлечь ее внимание.

Диана удивленно подняла голову.

– Ничего. Я просто не пойду на бал. Я же н-н-никогда не танцую.

Кэтрин умолкла, глубоко задумавшись. После продолжительного молчания с большой опаской и со всей деликатностью, на какую была способна (они ведь даже вскользь никогда не обсуждали хромоту Дианы), она решилась заговорить о том, что существует специальная обувь для людей, испытывающих подобные трудности. К ее величайшему облегчению, Диана лишь слегка смутилась и покраснела, но вовсе не рассердилась при упоминании о своем недостатке.

– Я знаю, – терпеливо пояснила она, – но Рената не позволяет мне заказать такую обувь.

– Почему же нет?

– Она говорит, что это признак суетности – желать того, чем Всевышний решил меня обделить.

Глаза Кэтрин широко распахнулись от изумления. Подруги обменялись взглядом, который уже стал для них привычным: молчаливым, но полным понимания.

– Диана, – заговорила наконец Кэтрин, прекрасно сознавая, что лезет не в свое дело, но чувствуя себя не в силах остановиться, – это несусветная чушь.

Диана лишь посмотрела на нее в ответ, растерянно моргая. Ей очень хотелось верить, но не хватало смелости продолжить разговор. Кэтрин взяла решение на себя:

– Спроси себя, почему твоя мачеха так хочет, чтобы ты оставалась в тени Оливии? Да просто потому, что ты в тысячу раз красивее ее, и Рената прекрасно понимает, что ее дорогой доченьке пришлось бы несладко, если бы все сравнивали ее с тобой!

Диана искренне рассмеялась и уже открыла было рот, чтобы все отрицать, но Кэтрин нетерпеливо перебила ее.