Но пони должен привезти ее к Луи. Все прочее не имело значения. Они неслись быстрее летящей птицы; вот впереди показалась колокольня, а вот уже исчезла где-то позади. Мириэль поискала взглядом убывающую луну, но не нашла, хотя ночь была такой ясной, словно в небе сияла полная луна. Девушка даже не смела молиться: а вдруг волшебный конь, заслышав святые имена, растает, как утренний туман?

Новые километровые столбы, расставленные по приказу императора, мелькали, словно беленые столбики какой-то гигантской ограды. От необычайного холода у Мириэль заболели пальцы на руках и ногах. Но она твердо решила не обращать на это внимания и не заставлять животное останавливаться. Она должна спасти Луи. Если она этого не сделает, все прочее не будет иметь никакого смысла.

Мириэль не знала, как долго пони без устали мчался вперед, прежде чем начал замедлять бег. Девушка сморгнула слезы, выступившие на глазах от встречного ветра, и огляделась по сторонам.

Когда пони пошел помедленнее, яркий лунный свет померк, и теперь вокруг царила темнота. Примерно в миле отсюда виднелись разрушенные башни какого-то замка, огромного, но пребывающего в плачевном состоянии. Откуда-то издалека донесся собачий лай. Часы пробили один раз. На горизонте появился бледно-розовый отсвет, предвестник зари. Волшебный конь пошел шагом; шерсть его была прохладной и сухой, как будто это не он только что промчался бессчетное количество лиг без остановки.

— Куда ты меня привез? — неуверенно спросила Мириэль. Пони должен был привезти ее к Луи. Таково было условие сделки. Или нет? — Где Луи?

Пони встряхнул головой, словно отмахиваясь от ее вопросов, и снова перешел на рысь. Но окружающий мир больше не был залит сверкающим голубым светом, и с каждой секундой Мириэль все больше утверждалась во мнении, что совершила глупость.

Что это такое на нее нашло, что она рискнула своей бессмертной душой? А ее внезапное исчезновение наверняка опечалит отца де Конде — ему ведь неоткуда будет узнать, что с ней случилось. Чем ярче разгорался рассвет, тем более странным казался девушке заключенный ею договор — странным и тщетным. Даже если Луи и вправду держат где-то поблизости — хотя бы даже в ближайшем замке, — как она сможет добраться до него?

«Я совершенно ничего этим не добилась!»

Последние несколько минут пони шел по проезжей дороге; теперь же Мириэль заметила, что навстречу ей едут двое всадников. Девушка потянула пони за гриву, пытаясь заставить его свернуть с дороги, поскольку знала, что выглядит сейчас очень странно — босая, с расплетенными волосами, — и ей вовсе не хотелось попадаться на глаза путникам.

Но пони никак не отреагировал на ее усилия. Точнее говоря, пальцы девушки прошли через жесткую гриву, словно через туман, а плотно сбитое, тугое конское тело, на котором она сидела, растаяло, как сахар в горячем чае. И Мириэль шлепнулась на дорогу, почти что под ноги подъехавшим всадникам.

Двое путников ехали всю ночь, и Уэссекс ломал голову, пытаясь отыскать ключ к загадке колдуньи. Установить личность хозяина Джеффри было нетрудно: сетью агентов и провокаторов, тайно работавших на имперскую Францию, руководил Черный жрец. Если Джеффри Хайклер работал на французов, приказы ему отдавал Талейран, и именно к нему Хайклер и должен был привезти Сару.

Но где находится Талейран? В Париже Сары нет — иначе Сен-Лазар непременно бы о ней упомянул. Ведь Сара спасла ему жизнь, когда Сен-Лазар гостил в Мункойне, и виконт охотно воспользовался бы случаем отплатить ей равной монетой.

Предположим, однако, что Талейран захватил не только герцогиню Уэссекскую, но и короля Франции — или, по крайней мере, считает, что захватил его. Глава шпионской службы не стеснялся интриговать против своего господина-императора, но даже у Талейрана не хватило бы храбрости плести интригу против Корсиканца в самом Городе Света. Он наверняка подыскал себе какое-нибудь отдаленное убежище, где можно на досуге поразмыслить о том, стоит ли игра свеч.

Некоторое время назад «Белой Башне» стало известно, что в здешних краях у Талейрана имеется как раз такое убежище. На протяжении многих веков Шато-Руасси был укрепленным замком, и в наследство от тех времен у него сохранились башни и ров. Позднее замок стал скорее жильем, чем укреплением, а потом превратился в бойню для обитавшей в нем семьи и ее слуг. После того как кровавая волна революции схлынула, Шато-Руасси некоторое время оставался заброшенным — до тех пор, пока в нем не обосновался Черный жрец. Агенты барона Мисбоурна не знали, каким удовольствиям предавался Талейран за пропитанными кровью стенами этого замка, но предполагать можно было самое худшее.

Идею о том, что Сару привезли в Шато-Руасси, можно было считать в лучшем случае предположением — основанным к тому же на цепочке чрезвычайно ненадежных допущений. Если Хайклер французский агент… Если он работает на Талейрана… Если Хайклер привез Сару к Талейрану… Если Талейран держит ее в этом замке…

Если, если и еще раз если. Но Уэссекс знал, что у него нет другого выхода; времени мало, и он успеет проверить лишь одно предположение. Так почему бы не это? Значит, надо пробраться в Шато-Руасси и обыскать старинный замок.

Герцог не стал обсуждать этот план с Костюшко, поскольку он явно не понравился бы неугомонному поляку, а у Уэссекса не было времени на споры. К настоящему моменту Костюшко знал все, что герцог успел узнать со времени отъезда в Копенгаген, и Уэссекс намеревался отослать своего напарника в Англию, дабы тот как можно быстрее доставил собранные сведения Мисбоурну.

А пока что они скакали по дороге, и вокруг расстилалась летняя ночь. Когда они добрались до того поворота на Руасси, герцог придержал коня.

— Здесь мы разделимся, друг мой. Вы доберетесь до побережья самое большее за пару дней. «Епископ» Кале переправит вас через пролив, а потом…

— А потом мне на долю выпадет неизбежная радость: сообщить Белому человеку, что вы, во всем своем великолепии, в одиночку бродите по Франции. Нет уж, ваша светлость, я лучше столкнусь нос к носу с французской артиллерийской батареей.

— Вас скорее достанет английская артиллерия, — негромко заметил Уэссекс — Послушайте, Костюшко…

— Нет, это вы послушайте, ваша светлость, — оборвал его напарник. — Вы собираетесь действовать, опираясь на эту цыганскую загадку — верно? Не думаю, что вы всерьез решили лишить меня такого развлечения. Что же касается вашего донесения, его с таким же успехом передаст амьенский «епископ», так что этот довод не годится, — весело добавил Костюшко.

— Я собираюсь пробраться в замок Руасси, — терпеливо пояснил Уэссекс. — Я полагаю, что месье le Pape Noir есть что сказать по этому вопросу.

— Значит, мы его об этом спросим в нашей обычной манере, — отозвался Костюшко. — Предприятие обещает быть чрезвычайно забавным. И неужели вы думаете, что сумеете добиться успеха без меня?

— Вы никогда не умели подчиняться приказам, — проворчал Уэссекс, но смирился с неизбежностью и снова пришпорил коня.