Тополь открыл затопленные слезами глаза. Он был в полном сознании. Клубин перевёл дух. Их взгляды встретились. Целеуказатель метался.

— Откусил мне ухо? — спросил Тополь главное.

— Нет, но до крови, — ответил Клубин, дёргая палец. — Подробнее не вижу, ты же закрываешь. Костя, кровосос близко. Мы застряли за «сортиром» на голом месте. У нас один ствол на четверых. Связи нет.

Комбат отпустил палец Клубина и отвернулся. Тополь приподнял голову, огляделся, сколько мог, лёжа навзничь.

— Так, — сказал он затем профессионально. — Проснулся я. Так. Олегыч. Чтоб вас. Авторизуйтесь или будете проигнорированы.

— Что?

— Ничего. Это вместо приветствия. Олегыч, первое: не стрелять никуда ни в кого. Понял? Поняли то есть?

— Нет, — ответил Клубин. — Не понял. Повторяю: кровосос.

— Видите его?

— Нет. Стрелял бы уже.

— Хорошо, что не видите. Помогите мне сесть, что ли…

— Он близко. Я на дежурстве.

Тополь выругался, заворочался, заскрёб по асфальту каблуками и локтями, перевернулся на Комбатов бок, полежал, постанывая от напряжения, напрягся — и сел. Комбат свесился, захрипел.

— Олегыч… в кровососа… не стрелять! — выговорил Тополь. — Это… не кровосос.

— Это кровосос, — сказал Клубин. — Кровосос гундосил. Определённо. И по базе спецкостюма — кровосос.

— Да мать его! Гундосил — да, — согласился Тополь, придвигаясь к Клубину, — но это не кровосос, Олегыч. Это Комбат. Не надо стрелять в Комбата. Хватит уже в него стрелять. Не напасёшься… Что вы тут, мать вашу, Олегыч, делаете вообще?!

— Не понимаю тебя, — сказал Клубин. Целеуказатель метался.

— Чтоб вас, скурмача… Что вы за дурак, Олегыч? Мы же идти не можем, вы что, тупой?

Клубин не ответил. Он не знал — что.

— Кровососом управляет Комбат! — страстно сказал Тополь, высадил одной очередью.

— Костя, ты был в обмороке…

— Я же толкую вам! — перебил Тополь. — Опустите вы пушку! В кровососе сейчас Комбат, серьёзно. Мы сначала были оба… А теперь он один… а то бы вы шмалять принялись, будто грёбаный Хан Соло! Мы вас как заметили, так я пытался вернуться сюда, предупредить… Вы там таращитесь на меня? Ну индукция, Олегыч, Комбат умеет теперь… Алло, как приняли, приём!

Клубин молчал.

— Пушку опустите, Сталкиллер, — сказал вдруг Комбат, не поднимая головы. — Я подойду по шоссе, с поднятыми лапами. Без мимикрии. Я не могу животное отпустить, оно испугано, может напасть, вам придётся его убить, а поблизости больше нет крупных гадов. Опустите бластер.

— Нет, — сказал Клубин.

— Да серьёзно же!.. — сказал Тополь.

— Я верю, Костя, — сказал Клубин. — О'кей, кровососом управляет Комбат. Я понял. Я в очень сложной ситуации, Костя. Подумай своей головой. Извини, двусмысленно получилось. Просто подумай. Я в Зоне. Зона перекрыта по всей границе. Не выйти, не вернуться. Связи нет. Мой напарник без сознания, возможно, умирает. А вы с Комбатом что-то своё плетёте, очень далёкое от того, о чём мы договаривались. И у вас есть кровосос. И мы все в сложной ситуации, Костя. Потому что у меня есть бластер и есть очень слабый физически заложник. Образовался у нас с вами с Комбатом такой человеческий «сортир».

— Ах, вот как, — сказал Тополь. — Ну вообще… да. Что-то я за разговорами и воспоминаниями сегодняшними упустил, что есть вы, а есть — мы. Сам виноват, да.

— Нам надо опять разговаривать. Очень сильный пат, — сказал Клубин. — Надо разговаривать очень подробно. И очень честно. Ума не приложу, как это устроить, пока у вас есть кровосос.

— Какого хера вы вообще за нами полезли, Олегыч? — спросил Тополь с огромным раздражением. — Разменяли вот своего напарника… Э-э, да вы теперь уже в натуре не девственник! Отмычку сыграли!..

— Комбат нас слышит? — перебил его Клубин. — Нам нужен кворум.

— Олегыч, погодите минутку, — попросил Тополь. — Э-э… Так. На какие вопросы я должен честно ответить, чтобы вы позволили Комбату с кровососом подойти? Постойте, не горячитесь, Олегыч, я ведь всё прекрасно понимаю. Такая вот ситуация. Вы поймите, у нас ведь с Вовяном цель как была, так и осталась: нам нужно с ним разделиться. Я признаю, мы немного вам врали и остальным врали, но не в этом вот главном. Нам долго не выжить, ни там, у вас, со всеми врачами и антибиотиками, ни здесь, в Зоне. И группы крови разные у нас, и там ещё куча всего, и вообще… Мы же тут три часа сидели с Вовяном, пока на нас ваш десантник не обрушился своей тушей, думали, рядили.

— Кто перекрыл Зону «сортиром»?

— Если коротко: Влад. Это был единственный вариант, на который он согласился.

— Что он хотел сделать?

— Полная санация. С какими-то последствиями глобальными, Олегыч. Он отказался сказать точнее. Сказал: пусть вас вечно благодарят за то, что я вам благодарен.

— Вы отговорили его?

— Если коротко, его отговорил ваш Фуха, когда засадил Комбату разрывную пилюлю в позвоночник. В одном углу голова, в другом — нога в дырявом носке. Больше ничего.

— Вы знали, что Зону вы включите сразу, перейдя границу?

— Да, Олегыч, мы знали.

— Что в «Мирном атоме»?

— Фабрика. Влад сказал: фабрикатор номер один.

— Номер один?

— Ну да. Карьер комбатовский — номер три. И есть что-то в Полесье, что вы скрываете с Эйч-Ментом. Не знаю что. И — «Мирный атом».

— Пу-пу-пу… Карьер, «Камино»… — пробормотал Клубин. — Что производит «Мирный атом», Костя?

— Пространство-время, — ответил Тополь.

Клубин задрал брови.

— Л-логично! — процедил он. Можно было догадаться.

— Опустите бластер, трах-тарарах! — на секунду вмешался в разговор Комбат и снова затих.

— Он нас слышит? — спросил Клубин.

— Он за полкилометра, как он может нас слышать? — сказал Тополь досадливо. Он всё пытался принять позу поудобней, чтобы Комбат не свисал. — Олегыч, ну никакого нам резона сейчас нет на вас нападать. Дайте Комбату подойти.

— Что вы собирались делать дальше? После того как… разделитесь?

— Надо обсуждать, — сказал Тополь, тщательно выбирая слова. — Надо разговаривать.

— Разделяться вы собирались в «Мирном атоме»?

— Нет. В Котлах. В Центре. Там… э-э… разделялка.

— Зачем понадобилось ставить Зону в стэндбай, а затем ждать две недели?

— Во-первых, потому что улетела причина появления Зоны. Во-вторых, потому что спасти Комбата можно было, только воткнув ему в башку какую-то виртуальную штучку, адаптер какой-то, чтобы со мной его совместить на время. Их должно быть две, чтобы Зона работала. Одна улетела в этой штуке с Владом, Владой и Вот Толькой, вторая — у Комбата. Замена должна была вырасти. Влад сказал: недели хватит, но лучше десять дней. Ну а мы не выжили бы там, холодно, ничего нет, сарай какой-то да бункер затопленный. Мы уже к вечеру начали кашлять. И пошли к вам. Олегыч, совсем мне плохо, давайте как-то двигаться, а?