— Впустите меня!

Рэйко метнулась туда. За изгибом туннеля она увидела Хару, барабанящую по двери. Та открылась, и девушка ввалилась внутрь. Затем дверь со скрипом закрылась. Рэйко остановилась, тяжело дыша. Едва она задумалась, к кому могла бежать Хару, ответ тут же пришел сам собой, наполнив ее душу ужасом. И все же долг велел не оставлять Хару. Она подкралась к двери. Ее не захлопнули, вдобавок на уровне глаз в окованных досках виднелось зарешеченное оконце. Рэйко осторожно заглянула в него… и у нее зарябило в глазах. Вместительное помещение по ту сторону двери было увешано драпировками кричащих тонов — алых, лиловых, оранжевых, — образующих контрастные, завораживающие спирали. В свете фонарей эти драпировки отбрасывали блики, заливая комнату и людей сияющим разноцветьем.

У дальней стены на возвышении восседал, скрестив ноги, первосвященник Анраку. Его белая мантия отсвечивала красным, радужная накидка искрилась. По правую руку от него стоял Кумасиро, похожий на бронзовую статую в канареечном одеянии и кольчуге, препоясанный мечом. Настоятельница Дзюнкецу-ин, облаченная в белое, сидела на татами у левой стены. Доктор Мива расположился напротив, в строгом темном кимоно.

«Должно быть, здесь главари Черного Лотоса пережидают пожар», — догадалась Рэйко. Вдоль стен выстроились восемь священников — по-видимому, высшие чины секты. Все как один смотрели на Хару, стоящую на четвереньках посреди помещения лицом к Анраку.

— Откуда ты взялась? — спросил ее доктор Мива.

— Меня привез сёсакан-сама, а потом я сбежала. — Хару, казалось, хвалилась своей находчивостью.

— Кто-нибудь видел, как ты спускалась в туннель? — спросил Кумасиро.

Должно быть, охрана катакомб входила в его обязанности. Священник посмотрел на дверь, Рэйко едва успела пригнуться. Она услышала, как Хару сказала:

— Нет. Там такая суматоха, что меня не хватились. «Даже сейчас она врет», — усмехнулась про себя Рэйко.

Кое-кто обязательно заметил бы ее отсутствие, и этого девчонка не могла не знать.

— Анраку-сан, я так счастлива снова быть с вами! — прозвенел голос Хару, но тут же осекся. — А вы разве не рады?

— После того как ты выболтала все наши тайны?! — поразилась Дзюнкецу-ин.

Рэйко поняла, что секте известны подробности суда над Хару.

— Ты предала нас, а теперь ждешь, что тебя примут как родную? Ха!

Рэйко рискнула посмотреть в окошко и увидела, что Анраку, ничего не говоря, вдумчиво разглядывает девушку, в то время как та пытается его разжалобить:

— Прошу, выслушайте! Я бы ни за что… но меня заставили!

И хотя Рэйко не видела ее лица, воображение быстро нарисовало молящий взор и выражение поруганной добродетели. «Хару и здесь пытается оправдаться, — презрительно подумала она, — и все так же валит вину на других».

— Маленькая дрянь, — прошипела Дзюнкецу-ин.

— Сейчас она у меня замолчит, — сказал Кумасиро, подходя к Хару и хватая ее за руку.

— Пустите! — захныкала Хару. Пока Кумасиро волок ее к двери, она взмолилась Анраку: — Я не вынесу, если меня разлучат с вами! Если вы выгоните, они найдут меня и убьют! Мне очень жаль, что я причинила вам неприятности! Простите, пожалуйста! Если вы позволите мне остаться, я докажу свою преданность. — Хару рыдала, и Рэйко удалось мельком увидеть ее перепуганное лицо. — Обещаю!

Анраку произнес — тихо, властно:

— Отпусти ее.

Кумасиро замешкался, недовольно насупившись, но все же подчинился. Хару рухнула на пол.

Первосвященник вытянул руку и поманил ее:

— Подойди.

Хару с радостным криком подползла к нему, схватила его ладонь и прижала к щеке.

— Я знала, вы меня не бросите! — Теперь она лила слезы счастья. — Я отблагодарю, я все сделаю, что вам будет угодно!

— Повелитель, разве вы не видите? Она просто давит на жалость, как всегда! — проронила Дзюнкецу-ин. — Как можете вы не замечать ее гнусности? — Она наклонилась к Анраку и встревоженно зашептала: — Не берите ее назад! Она все испортит… если уже не испортила!

— Боюсь, настоятельница права, — робко поддакнул доктор Мива, звучно втягивая воздух.

Анраку подманил Хару ближе. Его единственное око грозно сверкнуло.

— Не смейте обвинять меня в слепоте или слабости, — сказал он. — Я вижу и понимаю то, чего глупцы вроде вас понять не в состоянии.

Мива и Дзюнкецу-ин съежились от его гневных слов. Хару сидела у края возвышения, прильнув к ногам Анраку.

— Хару сыграла роль, уготованную ей судьбой. Ее кровавая жертва привела в действие космические силы. Она дала повод гонениям, сплотившим Черный Лотос духовно. А теперь и приблизила третье знамение, возвещающее день нашей славы: осаду храма!

Рэйко поразилась умению Анраку истолковать события так, чтобы они подтверждали его пророчество. Он как будто верил в свою извращенную логику и силой личности заставлял поверить других, превращая искателей просветления в фанатиков, одержимых убийством и самопожертвованием во имя его.

Он перебирал волосы Хару, лаская ее взглядом.

— Дитя мое, воистину ты — орудие нашей судьбы. Благодаря тебе Черный Лотос вот-вот обретет славу.

Он вдобавок считает человекоубийство шагом на пути к просветлению! Рэйко поразилась степени безумства Анраку и его извращенному толкованию буддизма.

Хару приосанилась, как ребенок, которого похвалили за примерное поведение, и окинула Дзюнкецу-ин победным взглядом.

— Ты всегда ненавидела меня за то, что я ему дороже. А теперь я скажу все, что о тебе думаю. Ты злая ревнивая глупая шлюха. — Видя, как Дзюнкецу-ин задохнулась от негодования, она расхохоталась и обернулась к доктору Миве. — А ты — гадкий похотливый урод.

Мива злобно покосился на нее. Придирчивый взгляд Хару перебегал от него к настоятельнице и обратно.

— Пытались избавиться от меня, но не тут-то было! — задирала их Хару. — Еще пожалеете, что связались со мной!

Пока первосвященник, забавляясь, взирал на происходящее, Хару переключилась на Кумасиро.

— А ты пожалеешь, что хотел выбить из меня признание.

Рэйко ужаснулась ее браваде. Она подожгла дом, сгубила двух человек, вокруг нее гибли сотни людей, а ее заботили только внимание Анраку и мелкая месть! Рэйко еще больше устыдилась своей былой приязни к Хару.

— Вынужден не согласиться с вашим мнением о хорошем положении дел, — сказал Кумасиро первосвященнику. — Я был наверху. Наши люди гибнут один за другим. Их не хватит для взятия Эдо, не говоря уже обо всей стране. Наша миссия обречена.

— Если бы ты лучше тренировал наше войско, такого бы не случилось, — желчно ответила Дзюнкецу-ин, решив сорвать злость на ком-то, кроме Хару, пользующейся таким явным покровительством Анраку. — Так что пеняй на себя.