— Четыре или пять картин в год означает, что он зарабатывает не больше ста пятидесяти тысяч, — заметил Майло. — Одна аренда дома обходится дороже.

— К тому же галерея берет около тридцати процентов, — добавил Алекс. — Что-то здесь не сходится. — Он немного помолчал. — Надеюсь, ты не станешь меня ругать, но я съездил к его дому. Роскошное место — особняк в старом испанском стиле. На подъездной дорожке стоит новый темно-зеленый «БМВ», по цвету похожий на мою «севилью». Майло рассмеялся.

— За что же мне тебя ругать? Какая разница? Нет, все в порядке, если только ты не постучал в его дверь и не обвинил ублюдка в убийстве. Впрочем, я бы сам с удовольствием это сделал. Знаешь, круг начинает сужаться.

И он рассказал Алексу об утонувшем Люке Чепмене.

— Еще один несчастный случай, — ответил Алекс. — При обычных обстоятельствах я бы сказал: «Понятно», но в последнее время ты стал слишком раздражительным.

— Ну так скажи. Я дам тебе новокаин, а уж потом начну пытать.

Алекс вежливо посмеялся.

— Я также мельком взглянул на Хансена — или того, кто живет по этому адресу. Когда проезжал мимо, из дома вышел мужчина, спустился к «БМВ» и вытащил из багажника плоский кусок дерева. Николас Хансен рисует на красном дереве.

— Художник, — сказал Майло, — и независимым источником дохода выкатывается к машине в домашней одежде, и вообще делает что пожелает. Справедливо устроена жизнь, не так ли?

Некоторые вещи Майло предпочитал делать после наступления темноты, поэтому он поблагодарил Алекса, попросил соблюдать осторожность и обещал позвонить утром.

— Что еще я могу для тебя сделать, крутой парень? Майло с трудом подавил желание ответить: «держаться подальше от этой компании».

— Сейчас больше ничего не надо делать.

— Ладно, — ответил Алекс.

В его голосе определенно послышалось разочарование. Майло хотел спросить о Робин, но в последний момент все-таки промолчал.

Он отложил телефон в сторону и подумал о Джейни Инголлс. Ее жизнь оказалась такой короткой, а смерть ужасной — зачем Бог вообще позволил ей появиться на свет?

Ему пришлось еще раз преодолевать пробки в центре города — наступил час пик. Майло решил, что Рику лучше всего провести несколько дней в каком-нибудь удобном мотеле. Несомненно, Рик будет возмущаться, но в конечном счете согласится. Только очень сильно обидится и замкнется в себе.

Разговор получился тяжелым, но Майло удалось убедить Рика переехать в отель. За долгие годы совместной жизни они научились тщательно выбирать поле сражений.

Майло вернулся домой к пяти часам.

Он остановил машину, немного не доехав до подъездной аллеи.

Там стоял автомобиль.

«Порше».

Майло огляделся по сторонам, но не заметил рядом никаких подозрительных машин и только после этого подъехал на своем «таурусе» вплотную к «порше». Автомобиль выглядел совершенно нормально — никаких царапин или недостающих деталей. Более того, его самым тщательным образом вымыли. Рик всегда старательно ухаживал за «порше», но последний раз приводил его в порядок… в субботу. Большую часть недели Рик держал машину в гараже, однако в последние два дня оставлял на улице, чтобы сразу же ехать в больницу на дежурство. За два дня на белой краске грязь становилась заметной.

Кто-то самым тщательным образом выскоблил проклятый автомобиль.

Еще раз осмотревшись, Майло положил руку на пистолет, вылез из «тауруса», подошел к «порше» и осторожно коснулся выпуклого крыла.

Оно блестело — вымытое и отполированное.

Майло заглянул внутрь — и здесь кто-то постарался: ни единой пылинки. Тут только он обратил внимание на водительское сиденье.

На нем лежал коричневый бумажный пакет.

Еще раз осмотрев квартал, Майло опустился на колени и осмотрел днище «порше». Ничего постороннего, никаких тикающих игрушек. Он распахнул багажник — все в порядке. Майло сам не раз занимался двигателем и механикой машины и прекрасно ее знал. Нет, нигде не появилось ничего нового.

Он открыл дверь со стороны водителя и внимательно осмотрел бумажный пакет. Он был открыт, и Майло увидел содержимое.

Голубая бумажная папка. Не имеющая ничего общего с кожаной обложкой альбома, полученного в подарок Алексом.

Именно такими папками пользовались в департаменте, пока не перешли на пластиковые.

Майло осторожно взял пакет за верхний уголок и отнес в дом. С бьющимся сердцем и похолодевшими руками уселся в кресло в гостиной — он уже знал, что в папке. И все же не сомневался, что ему предстоит пережить шок.

Он так сильно стиснул челюсти, что у него начало ломить зубы, заболела спина. Майло открыл папку с делом Джейни Инголлс.

Она оказалась совсем худенькой. Сверху лежали собственные записи Майло и официальные посмертные фотографии. Швинн действительно забрал одну из них. Здесь также имелось изображение тела со всеми отмеченными ранами, а также результаты вскрытия. Только фотокопии.

И больше ничего. Результатов лабораторных исследований и отчетов о расследовании дела не было. Либо расследование никто не продолжал, либо его результаты изъяты.

Он просмотрел результаты вскрытия. Никаких упоминаний о сперме — вообще ни одной детали. Ему еще никогда не приходилось читать такой краткий отчет.

«Раны этой белой, нормально питавшейся женщины нанесены одним и тем же острым оружием…»

Огромное спасибо.

И нигде не упоминалось, что проводилось токсикологическое исследование. Впрочем, оно Майло и не требовалось; Мелинда Уотерс подтвердила, что Джейни в тот вечер принимала наркотики.

Никаких следов спермы или других групп крови. Об анализе ДНК можно забыть.

Но одна деталь в отчете привлекла его внимание: следы веревок на щиколотках, запястьях и шее Джейни.

Именно так ее изнасиловали в отеле.

Вэнс Коури узнал Джейни и решил повторить свой номер на бис.

Только на сей раз пригласил поучаствовать приятелей. Майло перечитал досье. Ничего принципиально нового. Но кто-то хотел, чтобы он его увидел.

Он подкрепился водкой с грейпфрутовым соком, проверил почту и включил автоответчик.

Один звонок от Рика, который облегчил Майло жизнь, взяв дополнительное дежурство.

— Я буду занят до завтрашнего утра, переночую в кабинете, а потом немного прокачусь. Береги себя… я тебя люблю.

— И я тебя, — пробормотал Майло, обращаясь к пустой комнате.

Даже в одиночестве он с трудом произнес эти слова.

В девять утра я открыл Майло дверь, старательно делая вид, что успел проснуться и похож на человека. Прошлой ночью мой сон прерывался каждые несколько часов, и меня мучили разъедающие душу мысли.