Руфо. После этого нам предстояло пробить себе дорогу к лесу… Если, конечно, к нашему празднику не подоспеет Свора Холодных Вод…

Я попытался усесться в петле троса поудобнее — у меня затекла левая нога — и глянул вниз. Сотней футов ниже уже собралась вся комиссия по встрече. Сверху она выглядела как грядка спаржи. Или как рота с примкнутыми штыками.

Я дал сигнал остановить спуск. Далеко вверху Руфо придержал трос. Я висел, потихоньку вращаясь и пытаясь найти наилучший выход из ситуации. Если я опущусь прямо в эту толкучку, то успею уложить одного-двух, прежде чем они проткнут меня. А может, и не успею. Точно одно — я буду мертв задолго до того, как мои друзья спустятся вниз.

С другой стороны, кроме указанного выше уязвимого места между рогами у этих обормотов имеется еще мягкое подбрюшье, как будто специально созданное для стрел. Если Руфо опустит меня еще немного…

Я просигналил наверх. Спуск шел медленно, но рывками, и Руфо чуть не пропустил мой сигнал о новой приостановке спуска. Пришлось подобрать ноги — некоторые из этих ребятишек скакали и подпрыгивали прямо передо мной, пихая друг друга в попытке подцепить меня рогами. Один из них — видно, местный Нижинский[59] — умудрился пропороть кожу на моем левом мокасине, так что я покрылся гусиными пупырышками чуть ли не до подбородка.

При наличии такого здорового стимула, я подтянулся на руках по тросу и встал ногами на петлю, чтобы зря не рисковать своей мягкой частью. Я стоял в этой петле, попеременно поднимая то правую, то левую ногу, пытаясь снять с плеча лук и натянуть тетиву. Вся эта операция сделала бы честь любому акробату, но сомневаюсь, чтобы ему удалось сгибать лук и пускать стрелу, стоя в петле на конце тысячефутового троса и держась за него одной рукой!

Наверняка он бы растерял свои стрелы. Я потерял три и чуть не потерял себя самого.

Тогда я попытался пристегнуться к тросу с помощью своего пояса. Это привело к тому, что я повис вниз головой, что обошлось мне еще в несколько стрел и мою робин-гудовскую шляпу. У моей аудитории это вызвало взрыв восторга, она зааплодировала (если, конечно, это были аплодисменты), требуя повторения. Я попробовал передвинуть пояс с живота на грудь, что позволило бы мне удерживать стоячую позицию, и в процессе этой попытки потерял еще одну-две стрелы.

И чуть не потерял шпагу.

До сих пор главным результатом моей деятельности было привлечение новых зрителей («Мама, посмотри на этого смешного человечка») и то, что я начал раскачиваться взад и вперед словно маятник.

Хотя последнее обстоятельство было весьма малоприятно, оно все же подало мне одну идейку. Я стал увеличивать амплитуду колебания, как это делают на качелях. Дело шло медленно, так как период качания маятника, где я играл роль гири, был около минуты, а с этим приходится считаться — тормозить маятник нельзя, можно только следовать его качаниям. Я очень надеялся, что мои друзья догадаются о моем замысле и не испортят его.

Прошло довольно много времени, прежде чем я добился качания по полной дуге, длиной футов в сто, над самыми головами своей аудитории, совпадавшей с самой низкой точкой дуги. К противоположным концам дуги движение замедлялось до полной остановки в конечной точке. Сначала эти рогачи бегали за мной, повторяя движение маятника, но потом, видимо, устали, сбились в месте наибольшего сближения дуги с землей и стали ждать, двигая только головами, как зрители при просмотре замедленной съемки теннисного матча.

Однако всегда находится какой-нибудь идиот — любитель новаций. Я сначала рассчитывал, что спрыгну с троса в конце дуги почти у самой скалы и сразу займу позицию спиной к стене. Там было что-то вроде холмика или осыпи, так что падать было невысоко. Однако один из этих рогатых кошмаров догадался о моем намерении и затопал к тому концу дуги. За ним еще двое-трое.

Это меняло все. Значит, прыгать придется на противоположном отрезке дуги. Но юный Архимед и это сообразил. Он оставил своих дружков у стены, а сам поскакал за мной. Я опередил его на самой низкой точке дуги, но он догнал меня задолго до того, как я достиг мертвой точки в конце. Ему предстояло пробежать футов сто за тридцать секунд, что можно было сделать и шагом. В общем, он оказался подо мной как раз тогда, когда я готовился прыгать.

Передумывать было поздно. Я освободил ноги, повис на одной руке, выхватил шпагу еще на отрезке замедления движения и спрыгнул. Я надеялся хотя бы плюнуть в его уязвимое темечко до того, как ноги коснутся земли.

Все получилось не так — я промахнулся, он тоже, мы столкнулись, он полетел вверх тормашками, я последовал его примеру, быстро вскочил на ноги и помчался к ближайшей скале, ткнув по дороге этого новоявленного стратегического гения своей шпагой прямо в брюхо.

Этот, возможно, не очень спортивный удар спас меня. Друзья и родственники усопшего притормозили, дабы принять участие в склоке на предмет того, кому достанутся самые вкусные ребрышки, и только после этого всей массой кинулись на меня.

Это дало мне время вскочить на кучу осыпавшихся с утеса камней, где можно было прекрасно сыграть в «Короля в замке», бросил шпагу в ножны и приготовил стрелу.

Я не стал ждать, пока они набросятся на меня. Просто выждал, когда они окажутся на нужном расстоянии, чтобы не промахнуться, прицелился под дых самому крупному самцу, бежавшему впереди, и пустил стрелу со всей силы моего мощного лука.

Стрела пронзила его насквозь и попала в следующего, что бежал позади.

Это привело к новой свалке из-за отбивных котлет. Они сожрали все — от зубов до кончиков ногтей. В этом и заключалась слабина Призраков — аппетита много, ума — мало. Если бы они объединились, они бы схватили меня в то самое мгновение, когда я коснулся земли. Они же предпочли завтрак.

Я взглянул вверх. Высоко надо мной Стар казалась крошечным паучком, висящим на паутине, но она быстро увеличивалась в размерах. Я боком, как краб, скользнул вдоль утеса, пока не оказался в сорока футах от места ее вероятного приземления.

Когда Стар приблизилась футов на пятьдесят к поверхности, она дала сигнал Руфо прекратить травить трос, вытащила свою шпагу и салютовала мне: «Великолепно, мой герой!» Мы теперь все носили шпаги. Стар выбрала дуэльное оружие с широким клинком, вообще-то великоватое для женщины, но Стар — крупная девушка. Кроме того, она