– О фонде «Тетон».

– Фонд «Тетон»! Никто никогда не говорит со мной о фонде «Тетон». Я слишком тупа, чтобы понять, что это такое, хотя и помогла его создать.

– Ты же знаешь, что я о тебе так не думаю, – ответил Викрам.

Черил улыбнулась, поцеловала его в щеку и сказала:

– Да, знаю. Говори. Меня снедает любопытство.

– Все выглядит очень скверно, – вздохнул он. – Думаю, что Жан-Люк не рассказывал тебе о фонде отчасти потому, что опасался твоей реакции. Боялся, что тебе это не понравится.

– Тогда расскажи ты.

Викрам говорил мягко, без нажима. Он поведал ей о том огромном риске, на который шел Мартель, проводя свои операции, рассказал, что фонд стоял на грани катастрофы в прошлом году, когда Мартель поставил на кон все против евро, и что сейчас над ним нависла еще более серьезная угроза. Он рассказал ей о весьма выгодной для фонда смерти Дженнифер Тан, о Перумале, о связи Мартеля с Бодинчуком и о том, какую истинную цель преследовал ее супруг, приглашая Кальдера в горы.

Черил внимательно слушала, уперев подбородок в согнутые колени и не сводя глаз с Викрама.

Закончив, он стал ждать ее реакции. Она долго молчала, а затем спросила:

– Ты хочешь сказать, что Жан-Люк убийца?

Викрам в ответ молча кивнул.

– И ты ждешь, что я тебе поверю?

Викрам кивнул еще раз.

Черил притянула колени к груди и прикусила нижнюю губу. Ее щеки слегка порозовели. Это был цвет гнева. Через секунду она начала раскачиваться взад и вперед.

Викрам протянул руку, чтобы прикоснуться к ее бедру. Но Черил ее довольно резко оттолкнула.

– Все это очень трудно воспринять, – проговорил Викрам.

– Еще бы… – пробормотала Черил. Она смотрела прямо на него, и ее глаза наполнялись слезами. – Ты знаешь, что в этом самое скверное?

– Что?

– То, что ты был с ним заодно.

– Знаю, – вздохнул Викрам. – Здесь нечем гордиться. Мне очень стыдно.

– Ты не должен был так поступать! – По ее щеке скатилась слеза. – О, Викрам!

В ее голосе проскользнули презрительные нотки. Однако в нем прозвучала боль.

– Я хочу кое-что прояснить, Черил. Если я обращусь в полицию и фонд «Тетон» вылетит в трубу, меня ждут серьезные неприятности. Очень серьезные. Я потеряю все сбережения. Я инвестировал в «Тетон» все свои средства и даже больше. Для того чтобы инвестировать как можно больше, я залез в долги. Этот дом заложен. Но дело не только в деньгах. Дело в том, что, работая здесь, я был вынужден нарушать законы, и если фонд «Тетон» пойдет на дно, то он утащит с собой множество людей. Одним из них буду я.

Черил внимательно слушала. Викрам прикоснулся к ее щеке и продолжил:

– Я все это выдержу. Но только в том случае, если буду знать, что ты остаешься со мной. Я понимаю, что это совершенно нелепая просьба. Если найдешь себе хорошего адвоката, то сможешь выйти из передряги в полном порядке, поэтому с какой стати ты должна быть привязана ко мне? Ты права – я оставался рядом с ним слишком долго. И за то, чтобы отойти от него, приходится платить. Я готов платить любую цену, но не смогу потерять тебя. Этого я не выдержу.

– Дорогой, меня ты не потеряешь, – обняв его за шею, сказала Черил. – Делай то, что должен делать, и ты никогда меня не потеряешь. Я виновата не менее, чем ты. Последние восемь лет я ощущала на себе весь гнет его чудовищного эго. Мне не нужны деньги. Правда не нужны. Мне нужен ты.

Викрам улыбнулся. Впервые за долгое время, а возможно, и впервые в жизни, он осознал, кто он такой и чего по-настоящему хочет. И то, чего он больше всего желал, находилось перед ним.

Больничная кровать была великолепной. Когда Кальдера доставили в госпиталь, доктора, осмотрев его голову, руки и ноги, провели небольшой консилиум по поводу обморожения и гипотермии. Кто-то говорил ему о страховке и убеждал заполнить какие-то бланки. Кальдер рассказал им о своей спине, и его немедленно потащили на рентген и лишь после этого они позволили ему уснуть.

Сладостный сон!

Проснувшись, он увидел весьма привлекательную женщину. Женщина улыбалась.

Он не сразу ее узнал, а узнав, воскликнул:

– Сэнди!

Ее улыбка стала шире, в голубых глазах зажегся огонек.

– Что ты здесь делаешь?! – воскликнул он.

– Я же говорила тебе о намерении покататься на лыжах. Говорят, что в Джексоне самые лучшие склоны, и я решила проверить, насколько это соответствует истине.

– Ты сделала прекрасный выбор. Во всей стране нет места, где можно было бы так хорошо отдохнуть и расслабиться. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на меня. Когда ты прибыла?

– Вчера вечером я взяла номер в твоем отеле. Они мне сказали, что ты потерялся в горах, и я, естественно, немного встревожилась. Потом они тебя нашли, и я явилась сюда. Ты уснул как раз перед моим приходом.

– Прошу меня простить за столь вопиющую невежливость, – сказал Кальдер. – Я очень рад, что ты здесь.

– Ты сказал, что не нуждаешься в помощи, но мне почему-то кажется, что это именно то, что тебе сейчас нужно. Как тебя угораздило пропасть в горах?

– Тебе следует обратиться с этим вопросом к месье Мартелю. Однако, проявляя столь свойственный мне здравый смысл, я советую тебе этого не делать.

– Коль скоро ты упомянул о Мартеле, сообщаю: примерно час назад тебе нанесла визит его супруга. Она оставила вот это.

Сэнди взяла в руки вазу, которой восхищался Кальдер, находясь на ранчо. Ваза была тщательно упакована в пористый пластик.

– Мне показалось, что дама очень сердится на мужа за то, что тот бросил тебя одного в горах.

– У нее есть на то основания.

Открылась дверь, и в палату вошла женщина, в которой Кальдер смутно узнал одного из докторов, донимавших его утром.

– О, вы проснулись! Как чувствуете себя?

– Полагаю, что лучше, нежели с утра, – ответил Кальдер. – Но усталость пока не прошла. Спина немного болит, однако ноги значительно лучше.

– А голова?

– Прекрасно. – Кальдер нащупал под волосами весьма солидную шишку. – А как поживает мой позвоночник? – в свою очередь, поинтересовался он.

– Я просмотрела рентгенограмму и ничего плохого там не увидела. Следы старого перелома и место сращения хорошо просматриваются, но каких-то свежих повреждений не видно. Так что все скорее всего будет о'кей. Однако, как только вернетесь домой, сразу проконсультируйтесь со своим доктором. А пока постарайтесь не волноваться.

Кальдер вежливо поблагодарил доктора, подумав, что выполнить ее последнюю рекомендацию ему будет довольно трудно.