Закончив, Энни повесила все в гараже. Она смастерила два кронштейна из деревянных палок. Они, конечно, выглядели грубовато, однако вполне могли послужить до тех пор, пока она не сможет приобрести что-нибудь получше. В одном магазинчике в Бутле, который как раз закрывался, Энни купила проволочные вешалки, заплатив всего шиллинг за десяток.

Детишки были взволнованы не меньше нее, когда она объявила им, что намерена сделать. Они еще несколько раз съездили на распродажи подержанной одежды. Сара купила себе кучу книг, а Дэниел приобрел необычные вещи: старый тостер, часы без стрелок, а на прошлой неделе — еще и радиоприемник, который он аккуратно разбирал на запчасти в своей комнате.

Энни не могла дождаться наступления августа. Майк Галлахер как-то сказал, что наступит день, когда она будет с нетерпением заглядывать в будущее, и Энни удивилась тому, что он наступил так быстро.

— Торговая палатка! Боже мой, девочка, ты что, совсем стыд потеряла? Да твои родители перевернулись бы в гробу, узнав об этом. — От изумления лицо тетушки Дот сделалось мертвенно бледным. — Что подумают люди?

— О, какой же ты ужасный сноб, тетушка Дот, — сердито произнесла Энни. — Да мне плевать на их мнение.

Дот выглядела так, словно у нее закружилась голова.

— Это я-то сноб!

— Ты сноб из рабочей среды, а эта разновидность хуже всего. Сиси считает это занятие ужасно интересным, а ведь у нее намного больше оснований вести себя высокомерно, чем у тебя. Она отдала мне на продажу кучу прекрасных вещей.

Дот пробормотала, что теперь, когда в семье Сиси появился незаконнорожденный ребенок, этой леди ни к чему демонстрировать великосветские замашки. Тетушка предложила заглянуть и в ее гардероб.

— Можешь забрать все мои старые вещи.

— Спасибо, тетушка Дот, — с благодарностью сказала Энни, хотя она не могла себе представить, чтобы кто-то захотел приобрести кримпленовые наряды с кричащим узором, которые носила ее тетушка.

По совершенно непонятной причине Сильвия приобрела небольшой загородный дом с соломенной крышей, расположенный вдоль заброшенной дороги как раз на выезде из Ормскирка на расстоянии нескольких миль от Ватерлоо. Возможно, на ее выбор повлиял огромный дикорастущий сад, идеально подходивший для того, чтобы там играли дети. Хотя туда было неудобно добираться, и Сильвия горько сетовала на то, что никто не приходит ее проведать.

— Меня это совершенно не удивляет, — сказала Энни, когда приехала к подруге во второй раз. — Почему ты не купила что-нибудь поближе? В любом случае Сиси навещает тебя каждый день.

— Уж лучше бы она вообще не являлась сюда. Моя мать сводит меня с ума!

У Сильвии был изможденный вид — Жасмин оказалась капризным ребенком. Энни всячески пыталась показать, что ей неприятны подобные слова.

— Она то и дело предается воспоминаниям о том времени, когда я была совсем крохой. Если хочешь знать, мне ужасно неприятно, когда мне напоминают о том, что я сосала грудь. У нее даже хватило наглости предположить, что я даю Жасмин соску!

— А что в этом плохого? Если соску окунуть в «Вирол» и дать ребенку, он быстро успокоится.

— Но она на всю жизнь испортит форму губ. Ну уж нет!

Жасмин захныкала, и ее взволнованная мамаша бросилась наверх, чтобы взять свою прекрасную дочурку, которой исполнилось всего пять недель, из сосновой кроватки, выдержанной в викторианском стиле и задрапированной старинными ноттингемскими кружевами. Большая часть мебели в этом доме была изготовлена из дерева и стилизована под старину. Энни с ужасом думала о том, что будет, когда Жасмин начнет ходить и всюду дотрагиваться своими липкими пальчиками.

С раннего утра все небо затянуло тучами, предвещавшими дождь. Энни еще раз удостоверилась в том, что захватила с собой брезент, перед тем как в шесть часов впервые отправиться на работу на рынок. Еще с вечера багажник машины был доверху забит аккуратно сложенными вещами. Вещи поменьше лежали на пассажирском сиденье и на коленях у Сары и Дэниела, сидевших сзади.

— Ну что, готовы? — весело спросила Энни, хотя в действительности ей было совсем не весело.

Теперь, когда наступил час «икс», она словно оцепенела. Решение работать за прилавком казалось ей сейчас довольно глупым. И что вообще подвигло ее на эту идею?

— Готовы! — радостно откликнулись ребятишки.

А что, если пойдет дождь? Или она ничего не продаст? А может, ее цены слишком завышены? Или наоборот, занижены? Вера сказала, что на каждой вещи желательно повесить ценник.

Энни пришлось ехать медленно, поскольку ее ноги сделались ватными, и к тому времени, как они прибыли на место, рыночная площадка была уже заполнена людьми. Множество торговцев занимались тем, что расставляли свои палатки. Энни остановила машину на тротуаре и отправилась на поиски человека, который смог бы подсказать, где находится ее место. Прошло довольно много времени, и Энни стала уже выходить из себя, как вдруг на глаза ей попался мужчина, который выглядел так, словно именно он тут всем и заведует.

— Менин? — спросил он так, словно это имя ни о чем ему не говорило. — Менин? Ах да, ваш прилавок — вот там. Похоже, собирается дождь, не так ли, милая? — добавил он для поддержания разговора.

Небо стало немного ярче, однако эта яркость приобрела зловещий желтый оттенок.

Энни удалось проехать между палатками.

— Вы опоздали, — недовольно буркнул какой-то мужчина, оказавшийся ее соседом.

Ему пришлось отодвигать свои столы, чтобы впустить ее внутрь. Невероятно, но вокруг уже бродило несколько человек с сумками, наполненными овощами и мясными продуктами.

Руки Энни так сильно дрожали, что она была не в состоянии зафиксировать свой импровизированный кронштейн. Сара взяла у нее деревянные палки.

— Мы сделаем это сами, мамочка. Куда тут что вставлять?

Сосед Энни подошел помочь. Ему, наверное, уже перевалило за шестьдесят. Он был огромного роста, с грубовато-добродушным пунцовым лицом и бакенбардами, которые идеально подходили к его старомодной рубашке без воротника и запачканному жилету в узкую белую полоску.

— Очень уж непрочная конструкция, милая. Достаточно малейшего дуновения ветерка, и ваша прелестная одежда вмиг окажется на земле.

— Я обязательно куплю что-нибудь получше, как только появятся деньги, — чуть слышно сказала Энни.

Она очень обрадовалась тому, что ее сосед оказался дружелюбным человеком, несмотря на то, что ему пришлось отодвигать свои столы, чтобы пустить ее внутрь.

Он протянул ей свою пунцовую лапищу.

— Ивор Хугес, продавец антиквариата.

— Энни Менин, секонд хэнд.

Она продала платье еще до того, как начала заполнять вещами вторую вешалку. Это была одна из вещей Дот — жуткий кусок материи фиолетово-желтого цвета, который Энни чуть было не оставила дома.