litbaza книги онлайнИсторическая прозаЛеонид Утесов - Матвей Гейзер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 97
Перейти на страницу:

Признаюсь тебе честно и прямо:
Жизнь настала совсем уж не та, —
Мне Одесса была раньше мама,
А теперь я совсем сирота.
Молдаванка меня позабыла
И не даст за меня ни гроша.
От Одессы, что Мишку родила,
Не осталось уже ни шиша.
Помню я тебя, Ледя, мальчишкой —
Ты все время был вундер-чудак;
Помню, как ты остался с манишкой,
Когда Моня увез с тебя фрак.
Боже мой, боже мой, что же это творится:
За меня не дают ни гроша,
А тобой, а тобою Одесса гордится
И глядит на тебя не дыша!
Твои песни народ распевает,
Даже бабушка тихо поет:
Тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот, наверное, не пропадет…

Это был единственный момент за весь вечер, когда Леонид Осипович не мог сдержать слез…

* * *

Расскажем еще об одном 70-летнем юбилее Утёсова, который состоялся в Куйбышеве (тогда этому городу еще, не вернули «девичье» имя Самара). Почему именно там? В этом городе жил друг юности Утёсова, народный артист России Георгий Михайлович Шебуев. Как и многие талантливые люди, родом он был из Одессы, а значит, жизнь не могла не свести его с Утёсовым. Тем более что и по возрасту они были близки. В пору взлета улично-театрального искусства в Одессе оба с разными программами выступали на различных площадках: Шебуев летом 1917 года играл в театре «Улыбка» на Греческой улице; в этом же театре под собственный аккомпанемент выступал с песнями молодой Леонид Утёсов. Но гораздо чаще выступления его проходили в Большом Ришельевском театре. Благодаря словам вождя: «Из всех искусств для нас важнейшим является кино», театр этот в советское время был преобразован в кинотеатр имени Короленко. Здесь Утёсов выступал с программой куда более широкой, чем в «Улыбке». Большую часть его репертуара составляли комические рассказы, театральные пародии, а также куплеты на злободневные темы. Лозунг их был таков: «Утром — в газете, вечером — в куплете».

Шебуев и Утёсов пытались послушать выступления друг друга, но их ежевечерняя занятость не давала осуществить это. И все же порой им удавалось встретиться после рабочего дня и «дать концерты» друг для друга. Георгий Михайлович вспоминает, что больше всего ему запомнился Утёсов в театральной пародии на какую-то украинскую пьесу. Он исполнял в ней все роли — и мужские, и женские. После каждого эпизода, сыгранного артистом, оркестр для перехода к следующему эпизоду играл гопак, а танцевал под эту музыку опять-таки Утёсов. «Я хохотал, как мальчишка», — вспомнит позже Шебуев. И далее Георгий Михайлович напишет: «Путь Утёсова — путь успехов, побед, счастья. Зрителям он кажется необычайно легким, потому что, внимая этой искрометной веселости, шутливости его экспромтов и реприз, этому необычайно свободному (кажущемуся иногда даже аритмичным) пению, никому в голову не придет мысль об огромном, самоотверженном повседневном труде этого неутомимого артиста».

Прошло много десятилетий до их следующей встречи. Только в Куйбышеве Шебуев снова увидел Леонида Осиповича на юбилее. Вот его впечатления: «Мне показалось, что Утёсов шел медленно, что походка его нетверда, лицо его казалось усталым, сильно постаревшим… Он пел сидя, беседуя в короткие перерывы между песнями с сидящим рядом юным конферансье, и можно было подумать, что это — необходимые ему передышки перед следующей песней. Возможно, что кое-кто среди зрителей обменялся мнениями, что вот, дескать, и Утёсов уже „не тот“, и поет уже сидя, не может стоять у микрофона каких-нибудь двадцать минут — тяжело ему! Заканчивая первое отделение, Утёсов вышел на авансцену и спел с большим подъемом песню, которая по содержанию является как будто исповедью или, вернее, идейным кредо артиста:

Как ротный простой запевала
Я шел с ней сквозь ветер и дым,
А голоса коль не хватало,
Я пел ее сердцем своим…

Ну а что же было дальше? А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Оказалось, что все мы, зрители, бессовестным образом обмануты. Нас разыграли. Мы были обмануты хитрым мистификатором, злостным „симулянтом“ своей старости — Утёсовым!

Свой первый же номер во втором отделении „Песню американского безработного“ он исполнил с огромной выразительной силой… Но если в этом номере нас покоряли ненависть, сострадание и гражданский пафос артиста, то в следующем номере мы переживали вместе с Утёсовым чувство любви, любви страстной и нежной, преданной и восторженной… к ней, Одессе-маме…

Но главный, венчающий сюрприз был впереди — Утёсов показал нам пародийную сценку-диспут на тему: где и когда родился джаз… Утёсов утверждал и при активном участии джаза „доказал“, что джаз родился в Одессе, на еврейской свадьбе в середине прошлого столетия. Утёсов, стоя к нам спиной, с предельным неистовством дирижировал. Но что это? Сначала задвигались его плечи, потом ноги, и он с привычной легкостью затанцевал. Даю честное слово, он танцевал, и когда после какого-то неописуемого „одесского батмана“ под гром аплодисментов он обернулся к нам лицом, мы увидели того Утёсова, молодого, гомерически жизнерадостного. Он стоял перед нами, слегка наклонив голову, с руками на сердце, с озорным, лукавым юмором в глазах, с доброй и благодарной юношеской улыбкой. Перед нами стоял Летя (за давностью лет мемуарист забыл, что Утёсова в юности звали „Ледя“. — М. Г.). Летя беззвучно смеялся… Летя смеялся от счастья, что в свои годы он может доставить так много минут радости, смеха, веселья публике, зрителям, которым без остатка он посвятил всю свою жизнь».

Не остался незамеченным и следующий, 75-летний, юбилей Утёсова. Поздравлений было немало, один список поздравителей занял бы целую страницу. Мы воспроизведем лишь одно поздравление — того же Юрия Александровича Завадского. В те годы Утёсов бывал частым гостем театра имени Моссовета и дружил со многими актерами этого театра — с Фаиной Раневской, Ростиславом Пляттом, Верой Марецкой, — да и с самим Завадским. Вот телеграмма Утёсову от Завадского по случаю 75-летнего юбилея:

«Дорогой, чудесный Леонид Осипович! Обнимаю вас, взволнованно и благодарно. Узнав вас ближе, понял, сколько нессякаемой доброты и человечности заключено в вашем огромном непосредственном таланте. Ваши семьдесят пять не только великолепный итог жизни, отданной народу — это веха долгой и щедрой жизни на радость друзьям, всему светлому советскому искусству.

К моим пожеланиям и поздравлениям сердечно присоединяется Галина Сергеевна Уланова (в то время великая балерина была женой Завадского. — М. Г.).

Ваш Юрий Завадский».

* * *

В 1960-е годы в СССР гастролировали многие выдающиеся иностранные эстрадные актеры и певцы, в том числе Ив Монтан. На вечере, посвященном встрече с Монтаном и его женой Симоной Синьоре, вступительное слово произнес Утёсов. Он сделал это на чистом французском языке, причем так, что и Синьоре, и Монтан совершили поступок «непротокольный» — они поднялись на сцену и расцеловали Утёсова. Ив Монтан сказал (Утёсов переводил его), что, к сожалению, он никогда уже не научится говорить по-русски как месье Утёсов по-французски… «А спою я вам все же на русском!» — и Леонид Осипович запел особенно любимую им тогда песню Владимира Сорокина на слова Алексея Фатьянова «Когда проходит молодость»:

1 ... 86 87 88 89 90 91 92 93 94 ... 97
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?