Двигатель работал вхолостую, а Денис никак не мог заставить себя нажать на педаль. Откинув голову на подголовник, он пытался воскресить в памяти в мельчайших подробностях момент их знакомства и первые встречи. Но ведь ничего не намекало на то, что она собиралась замуж! Брат, сказала… «Брат» еще выяснял у него серьезность намерений и грозился «башку оторвать», если он, Денис, позволит себе лишнее. Или у них по договоренности отношения такие – свободные?

Снова взяв в руки разноцветные свидетельства и паспорт, Денис сопоставил даты. Ребенок… Ксюшин… родился через полгода после бракосочетания… В принципе, если ребенок недоношенный, то… Нет! Ничего не «то»! Или «то»? Она сказала, что они расстаются в июле, через месяц вышла замуж, потом в феврале родила. Черт! Запутался совсем!

Ксения с «братом» жили вместе… или с женихом? И она выходила к нему гулять… Почему? Зачем? И брат-жених был, пусть и не в восторге, но не против их встреч. Или на тот момент он еще женихом не был? А потом им стал? А почему тогда они жили вместе, в одной квартире? Нет, голова сейчас взорвется!

Куча вопросов, на которых нет внятных, однозначных ответов. Как-то мутно все, подозрительно. Ясно только одно – маленький Дениска – это сын Ксении. Именно поэтому она его воспитывает, а не потому, что «мама малыша погибла, а папа в тюрьме». А он еще удивлялся, как ей ребенка под опеку дали. А может…

Так, Влад сидит в тюрьме за то, что убил кого-то, кто изнасиловал Ксению. А если она родила от насильника, и Влад просто записал ребенка на себя? Но зачем же тогда нужно было жениться? И если бы они были брат с сестрой, как бы они тогда вообще зарегистрировали свой брак? Значит, не брат, а жених? Заколдованный круг какой-то…

У Дениса было ощущение, что он «в трех соснах заблудился». Вроде вот она, правда, лежит на поверхности, и чтобы ее ухватить, нужно лишь немного напрячься. То вдруг начинало казаться, что поверхность-то эта болотная – тянет ложью-жижей на дно. Помотав головой, он отогнал от себя непрошеное сравнение, медленно вдавил педаль в пол. В больницу нужно срочно. Документы отвезти и просто взглянуть Ксении в глаза. Сразу станет понятно.

– Свидетельство о браке не нужно, – вернула парню розовый бланк медсестра в приемном покое, с остальных документов принялась заносить данные в специально оставленное место в журнале регистрации. Закончив дежурную процедуру, протянула бумаги Денису и, видимо, посчитав его за родственника, оттараторила: – Мамочку с ребенком подняли наверх, в отделение. Номер палаты пока неизвестен, но можете подняться, узнать у постовой медсестры. Наденьте бахилы, халат, – она головой указала куда-то ему за спину, – третий этаж. Скажете, что муж, что только что поступили. Телефон ординаторской здесь, – женщина обвела кружком одну строчку на больничном бланке, – время встречи лечащего врача с родителями ежедневно с двенадцати до часу, – она снова черканула по листку и отдала его парню.

– Памятка для родителей, – прочел про себя растерявшийся Денис. Он не ожидал, что его примут за мужа и отца. Но оно и к лучшему – поднимется, увидит девушку, справится о самочувствии малыша, наконец, вернет документы и ключи и, возможно, спросит об открывшейся новости. Просто, правда или нет. Одно слово. Разборки сейчас устраивать ни к чему, он это прекрасно понимал. Потом… Если будет желание.

Ксения выглядела заметно успокоившейся, хотя лицо ее по-прежнему было бледное и встревоженное. Она вышла к Денису из палаты в фойе, соединяющее между собой два отделения, расположенных в противоположных крыльях здания. Увидев в руках у парня легко узнаваемые документы, девушка сразу же сбилась с шага, глаза ее забегали.

– Как он? – спросил парень, прислоняясь к стене и не сводя внимательного взгляда с Ксении.

– Спит, – она опустила голову. – Только что заснул.

– Врачи что говорят?

– Сказали, ожог второй степени, – девушка смотрела в окно, избегая встречаться взглядом с Денисом. – Хорошо, что площадь ожога небольшая, – взглянула на парня украдкой и снова уставилась в окно. – Наблюдать будут. Перевязки делать, чтобы инфекции не было.

– Тебе что-нибудь нужно? – парень положил перед ней на подоконник документы и сверху ключи. – Есть кому привезти?

Ксения медленно покачала головой, стараясь не думать о том, что это выглядит, как будто Денис с ней прощается. Воронов сам в больнице, и Юля возле него крутится. Они еще даже не в курсе произошедшего.

– Я привезу. Напиши что нужно, – Денис протянул руку к связке ключей, спрятал их в карман, и сразу же в глаза бросился лежащий на самом верху розовый бланк. Свидетельство о заключении брака, где печатные буквы просто кричали, что она жена Влада.

Как ни хотела Ксения, но она не могла ни отвести взгляд от разоблачающего ее документа, ни даже просто перевернуть его лицевой стороной вниз. Стояла и пялилась на него, осознавая, что и Денис смотрит туда же, куда и она.

– У тебя, оказывается, муж есть, да? – негромко произнес парень, внимательно наблюдая за тем, как она отреагирует. – И сын?

Ксения болезненно скривилась на мгновение, но совладала с собой.

– Сын есть. Мужа нет, – неожиданно твердым голосом ответила она, задрав подбородок. Поджала губы, потому что они против ее воли начали подрагивать.

– А как же, – склонив голову набок, Денис прочел со свидетельства, – Демидов Владислав Дмитриевич?

– Он мне не муж, – резко оборвала девушка и устремила тот же прямой взгляд, которым смотрела до этого в белесое летнее небо за окном, на него.

– Брат? – поднял брови парень.

– Не брат!

– А кто тогда?

– Опекун.

Короткий и строгий ответ привел Дениса в замешательство, что вынудило его переспросить:

– Кто?!

– Никто, – выдохнула Ксения и снова отвернулась к окну. – Я не хочу об этом говорить, Денис. Мне сейчас не до этого, – не тогда, когда ее сынок страдает!

– Понимаю, – поддержал ее парень, снимая с плеч халат. Пообещал: – Я привезу все, что нужно, – и перед тем, как пойти к выходу, попрощался: – Поправляйтесь.

Ксения держалась. Лишь когда за ним бесшумно закрылась дверь в отделение, позволила себе расслабиться. Из тела постепенно уходило напряжение, а вместе с ним и силы. Закрыв глаза, девушка старательно сдерживала слезы, которые все равно катились по щекам, и несколько раз беззвучно прошептала:

– Прости… Прости меня, пожалуйста.

Она очень надеялась, что Денису сейчас не так больно, как ей. И если он больше не придет, не позвонит, она поймет.

За ее спиной пропищал лифт, автоматические створки разъехались, выпуская на площадку кого-то из персонала больницы. Не оборачиваясь, девушка вытерла слезы и, собрав документы в кучу, пошла к сыну. Ему ее любовь, помощь и присутствие нужнее. Их лечащий врач так и сказал, что все будет зависеть от того, насколько правильно она будет обрабатывать Дениске раны, заботиться о его моральном самочувствии, так что все переживания о крахе в личной жизни лучше задвинуть куда-нибудь в сторону. Еще и Вороновым объяснять, что произошло.