мая 1994 года. Перед тем Э. Иодковский, несмотря на постоянные телефонные угрозы убить его, выиграл процесс и получил крупную сумму денег у газеты Проханова «День» («Завтра»). Эта прокоммунистическая газета известна своими близкими отношениями со спецслужбами, особенно с ФАПСИ (Федеральное Агентство Правительственной Связи и Информации) и всегда защищает спецслужбы от «нападок» демократов. В частности, «День» приветствовал разгром «Гласности» и офиса оргкомитета конференций «КГБ: вчера, сегодня, завтра», печатно угрожал и мне.

Незадолго до гибели Э. Иодковский был жестоко избит, но это на него не повлияло, милиция же никаких мер не приняла. Через несколько дней, поздно вечером, около своего дома Э. Иодковский был сбит машиной и через два часа скончался. Можно было бы считать это совпадением, но в его гибели есть ряд трудно объяснимых странностей. Случайно проезжавший мимо хлебовоз записал номер машины, сбившей Э. Иодковского и уехавшей с места преступления. Казалось бы чего проще: есть убитый, есть убийцы, тем не менее милиция в течение двух месяцев отказывалась возбудить уголовное дело, не обследовала машину, дала ее отремонтировать и продать, и только после шумного скандала в прессе была вынуждена все же начать следствие. Однако под предлогом того, что обвиняемые меняют показания, следствие длилось год за годом, никто не был осужден и вполне очевидно, что осужден не будет. Тем более, что нет ни одного постороннего человека, который был бы допущен к делу и мог оценить, как оно ведется. Известно однако, что избиение и угрозы убийством следователем не рассматривались.

Сын Э. Иодковского вопреки закону и постоянным его письменным жалобам не был признан потерпевшим, а потому никаких процессуальных прав не имел. Потерпевшей следствием признана лишь вдова Э. Иодковского. Здесь мне придется упомянуть о некоторых любопытных подробностях, но убийство – слишком серьезное дело, чтобы можно было о чем-то существенном умалчивать. Молодая вдова Э. Иодковского по странному стечению обстоятельств познакомилась с неким молодым человеком именно утром в день гибели мужа. Этот молодой человек, долго оставаясь ее очень близким знакомым, почему-то категорически возражал против того, чтобы она интересовалась следствием, нанимала адвоката или хотя бы знакомилась с делом. Он даже избил ее так, что сломал челюсть, когда она попыталась возражать. Таким образом, повторяю, дело о гибели Э. Иодковского, как и об убийстве Тимоши, гибели Сергея Дубова и его сына не видел ни один посторонний человек.

Убитому предпринимателю Сергею Мажарову, сыну пианиста Леонида Брумберга показали за большие деньги список из двадцати семи предпринимателей (по рассказу мне его тестя – писателя Анатолия Гладилина), где он был пятнадцатым, Березовский – четырнадцатым, уже убитый (как и все двенадцать до него) Сергей Дубов – тринадцатым. Мажаров тут же бросил все дела в Москве, сотрудников уволил и уехал в Париж, где и был застрелен через дверь. Его вдова, неоднократно меня переводившая во Франции, очень боялась говорить о смерти своего богатого мужа и явно нуждалась в деньгах.

Убийства по финансовым причинам перемежались с политическими. Среди появившихся при Ельцине очень богатых предпринимателей и финансистов оказался один абсолютно достойный и приличный человек. Ивану Кивелиди – предпринимателю, банкиру, президенту объединения «Круглый стол бизнеса России» – доверяли все, но вскоре он был отравлен, причем, как и Литвиненко, радиоактивным веществом, которое могло быть получено только из лабораторий КГБ.

Впрочем, во многих случаях нельзя было понять, чего больше – политики, борьбы за власть или стремления присвоить бизнес, хотя «своих» – генералов КГБ пока не убивали. Первым будет Трофимов, да и то гораздо позже и уже в отставке. Вторично посадивший Орехова, он с отвращением относился к государственному терроризму – о нем очень любопытно вспоминал Литвиненко. Полковники, подполковники, майоры КГБ, МВД, прокуратуры в счет не шли – их убивали походя, если они становились кому-то на дороге, если становились не нужны, а главное – если пробовали что-то изменить в этой вакханалии убийств. Литвиненко вспоминает двух офицеров «Альфы» убитых своими же снайперами, чтобы заставить подразделение действовать – один раз у дверей Белого дома в октябре 1993 года (Геннадий Сергеев). Был убит и Владимир Цхай из московского угрозыска (начальник 12-го отдела), который вздумал разоблачать созданную КГБ банду Лазовского (потом и Лазовского с парой его сотрудников пришлось убить). Журналист Игорь Корольков, занимавшийся этой темой, описал это все до Литвиненко, но прибавил еще и известные ему убийства на Дальнем Востоке полковника Полубояринова, не нужного и опасного, руководившего бандой, подобной банде Лазовского и разоблаченного, как и он. Даже для неполного перечисления убитых нужна отдельная книга.

Но особенно примечательным в кровавой бойне 1990-х годов мне кажутся два обстоятельства. Так же как в 1917–1920 годах и во время ежовщины, решения об убийствах и их исполнении российским руководством было передано множеству сотрудников спецслужб «на местах», по всей стране.

Журналисту Игорю Королькову удалось найти экземпляр этой инструкции и опубликовать ее в газете «Московские новости» в 2002 году37.

В целях борьбы с организованной преступностью, представляющей опасность для российского государства «создается совершенно секретное спецподразделение. Кроме центрального спецподразделения, целесообразно создание региональных оперативно-боевых групп…». Очень любопытно, что подписан этот семидесятистраничный документ сотрудником МВД (и Корольков убедился в том, что именно он имел прямое отношения к этой инструкции о терроре), рекомендовалось привлекать в банды отставных сотрудников ФСБ, ГРУ, МВД и внешней разведки. Полковник КГБ Петр Никулин рассказывал мне, что с ним встретился генерал КГБ и предлагал ему, уже уволенному, вступить в такую банду.

Как можно заметить, я упоминаю здесь публикации, да и собственные воспоминания более позднего, чем 1995 год времени. Но поскольку все это связано для меня с убийством Тимофея, мне хочется понять все, что могу.

Корольков упоминает четыре известные ему банды, созданные спецслужбами России во Владивостоке (братьев Ларионовых), в Находке, в Калининграде и в Москве (Максима Лазовского). Полковник КГБ Литвиненко в своей предсмертной книге «Лубянская преступная группировка» прибавляет к ним засекреченное подразделение КГБ, в котором служил сам – УРПО. Оно якобы было создано позднее в рамках ФСБ по инициативе непосредственного начальника Литвиненко генерала Гусака, который лично и занимался убийствами (естественно, не в одиночку – управление по разработке преступных группировок насчитывало сто пятьдесят человек). Полковник ФСБ Трепашкин сказал мне, что к тому времени, когда Литвиненко с несколькими сослуживцами стали рассказывать о том, что им поручено убить Березовского (вдова Литвиненко в фильме Андрея Некрасова «Бунт. Дело Литвиненко» говорит откровенно: они понимали, что после столь громкого убийства уничтожат и их, как уничтожили убийц генерала Рохлина) – ими уже было застрелено по меньшей мере двадцать человек. Это и был, вероятно, тот список, который перед