событий совпадали с теми, что знал Саша. Поэтому у него были все основания полагать, что СССР ждёт та же самая судьба, которая была в его прошлом. И эта судьба ему не нравилась.

В своей прошлой жизни он не был ни коммунистом, ни диссидентом. Но то, что сотворили с его страной в 20-м веке ему решительно не нравилось. Ему не нравился ни большевистский переворот 1917 года, ни развал СССР в 1991 году. Он понимал, что большевистский режим продержался 70 лет только благодаря России, её неисчерпаемым природным богатствам и трудолюбивому народу. А рухнул режим по многим причинам, самой главной из которых Саша считал полное отстранение народа от управления страной, то же крепостное право, только ещё хуже. В царское время была возможность выкупить себя и стать свободным. В СССР невозможно было стать свободным от власти, экономически независимым, не было свободы передвижения. Поэтому основная масса народа была простым безынициативным исполнителем.

Кроме этого, отсутствие конкуренции, как политической, так и экономической, главенство одной идеологии. Всё это привело к загниванию партийной элиты. Кроме того, чтобы сохранить рычаги влияния в своих руках большевики выстроили довольно специфичную систему распределения материальных благ, вследствие которой большинство народа жило на подачках, которые власть время от времени бросала людям.

Сколько лет можно было обманывать его сказками о построении коммунизма, потом о построении материально-технической базы и держать при этом на скудном пайке. Если столицы всех союзных республик имели неплохое по тем временам снабжение, то в глубинке России была нищета. Ну, всё познаётся в сравнении. Конечно, это не нищета царских времён, но по сравнению со столичными жителями — да, нищета.

Саша вспомнил, как он сам ездил в столицу, чтобы купить к защите диплома приличный импортный костюм, ибо то, что висело в местных магазинах одеть на защиту было стыдно. А вторая половина 70-х, когда в их городе, столице автономной республики, к празднованию Великой Октябрьской Социалистической Революции каждому гражданину, достигшему 18-тилетнего возраста продавали по талонам 1 кг мяса. Впрочем, мяса там было мало, в основном кости. На детей не давали даже этого.

Саша помнил времена своей учёбы в аспирантуре ЛГУ, когда коренные ленинградцы в открытую говорили, что блокада, которую они пережили в войну, переместилась в провинцию. Конечно все понимали, что это преувеличение, гротеск, но прилавки магазинов в столице и в провинции отличались друг от друга очень сильно.

И, наконец, Саша помнил, как он 31 декабря 1991 года зашёл в ближайший к дому большой продуктовый магазин, имеющий несколько отделов: хлебный, кондитерский, бакалейный и гастрономический, в которых насчитал аж 7 (семь!) наименований товаров: соль, спички, сахарный песок, пряники мятные по 80 коп за 1 кг, килька, буханки чёрного хлеба и лавровый лист в пакетиках. Больше не было ничего. Прилавки были пусты. В винно-водочном отделе ассортимент был чуток богаче — несколько наименований вин и водка. Но всё это "богатство" продавалось строго по талонам и в определённое время.

И понятно почему в российской глубинке народ абсолютно равнодушно отреагировал на смену власти. Никто ура не кричал, но и никто не возмущался. В прошлой своей жизни Саша не был ни экономистом, ни политиком, ни хозяйственным деятелем. Он всю жизнь работал рядовым преподавателем вуза.

Его мозгов хватало, чтобы понять, что так, как они жили при большевиках, жить нельзя. С другой стороны, в последние годы своей прошлой жизни он видел, как Россия постепенно вставала с колен, пытаясь встроится в один ряд с другими странами, влиться в общемировую хозяйственную деятельность, занимая в ней свою нишу, предлагая мировому рынку те товары и услуги, которые у неё получались лучше других. И в то же время видел, как болезненно на это реагируют ведущие мировые державы: США, Англия, Германия, Франция и весь Евросоюз. Слишком много богатств досталось нашей стране, чтобы остальные спокойно на это смотрели. Мечты о разделе нашей страны, а ещё лучше о лишении её государственности и колонизации никуда не делись. Наша страна просто одним фактом своего существования была и остаётся как кость в горле развитым экономикам, которые хотели бы видеть в России просто колонию, торгующую природными ресурсами. И им абсолютно неважно, какая нынче в России власть. Они всегда находили причины, в силу которых объявляли Россию мировым злом. А США, те вообще во всеуслышание объявили Россию и Китай своими главными противниками, врагами, несущими угрозу их, так называемой демократии. Очень уж ребятам с Капитолийского холма хочется в одиночестве рулить этим миром, одним милостиво разрешая жить, а других уничтожать.

Саша тяжело вздохнул. Он не знал, к чему могут привести его потуги изменить ход истории. Не исключено, что результат будет даже хуже того, что было в его реальности. Но с другой стороны, не попробуешь — не узнаешь. И, кроме того, не нужно преувеличивать свою роль. Да, он может повернуть стрелки на пути истории, и она пойдёт чуток по-другому, а может даже и не чуток. Но люди-то остались теми же самыми. Ему очень хочется, чтобы эти люди получили больше возможностей управлять своей страной, снять с них эти всевозможные и бесконечные «низзя» и «не положено». Сейчас как раз наступает период, когда на смену одним технологиям приходят новые, более производительные и мы, вырвавшись вперёд в одних областях, таких как космос и атомная промышленность, безнадёжно отстали в других, даже ещё более важных, в таких как микроэлектроника и нарождающиеся компьютерные технологии, за которыми будущее, которые преобразят этот мир.

Если руководители государства увидят картину того, к чему они привели страну, пусть и в другой реальности, то, возможно, будет понимание гибельности пути, по которому они идут сами и ведут за собой весь народ. Смогут ли они выбрать другой путь? Найдут ли его? А вот это уже не его проблемы, «мавр сделал своё дело». А он не политик и никогда в политику не рвался, да и не его это дело.

Саша прекратил свои рефлексии и отбросил сомнения. Он просто должен делать то, что должен был сделать, попав в этот мир. Иначе, зачем его сюда забросили, и в чем смысл в его здешнем существовании. И зачем тогда Сашу наделили такими способностями и, в частности, абсолютной памятью о всех событиях его прошлой жизни.

"Нужно написать Семичастному и Шелепину письмо", — подумал Саша. Пользуясь меткой, которую он нацепил на ауру Семичастного, он может в любой момент открыть портальное окно и переправить по нему письмо, положив его прямо перед ним на стол.

"А может положить его в ящик