— Так, пресветлый князь, — кивнул Соломон. — А кроме того, наблюдаю за звёздами.

— За звёздами. — Всеволод поморщился. — Не богоугодное это дело!

— Я не занимаюсь предсказаниями, — поспешил оправдаться еврей. — Я лишь ищу в звёздах промысел Божий.

— Не пристало нам, смертным, судить о Божьем промысле. И упоминать всуе Его имя! — назидательно произнёс князь.

— Но ведь знания, кои дают звёзды... — начал было Соломон.

— Знания ничего не дают, — перебил его Всеволод. — Они лишь отнимают надежду. Ибо сказано: кто умножает знания, тот умножает скорбь!

Князь сердито помолчал и закончил:

— Древние говорили: через тернии к звёздам. А вы, звездочёты, ищете звёзды в терниях. Сие от лукавого!

«Не прост, князь-батюшка, — подумал Соломон. — Ой не прост». А вслух произнёс:

— А я бы сказал по-иному, пресветлый князь. Звёзды освещают тернистый путь, коим можно приблизиться к Богу. Помогают увидеть и осознать его...

— К Богу ведёт сердце, а не разум! — возвысил голос Всеволод. — И хватит об этом! — пристукнул он ладонью о подлокотник. — Ишь разговорился! Гляди — доведёшь меня до греха!

— Прости, князь-батюшка, коли прогневил тебя, — пролепетал Соломон, чувствуя, что зашёл слишком далеко.

— Распустил тебя Гарольд, — проворчал князь. — Предерзостен! Больно много о себе возомнил!!

— Виноват, пресветлый князь, — упал на колени перепуганный Соломон.

Всеволод сумрачно глядел на него. Однако гнев князя быстро прошёл, и он с усмешкой произнёс:

— Ладно уж, подымайся. На первый раз прощаю. Но смотри, голубь! Знай своё место!

— Конечно, конечно, пресветлый князь, — облегчённо закивал еврей, поднимаясь с колен.

; Всеволод в очередной раз сменил тему разговора.

— Какие же хворобы ты врачуешь? — поинтересовался он.

— Разные, пресветлый князь.

— А у кого учился сей науке?

— У мавров и персов.

— Так, так... А не хочешь ли послужить мне? — Внезапно спросил князь. — Будешь хорош — не обижу.

— Рад бы, князь-батюшка, но... — Соломон замялся.

— Что за но?! — хмуро осведомился Всеволод.

— Не могу оставить принцессу; — чуть слышно пояснил еврей.

— А если я буду платить тебе вдвое против того, что платит она? — стоял на своём Всеволод.

— Прости, пресветлый князь, — опустил голову Соломон.

— Молодец! — Всеволод улыбнулся. — Верен и некорыстен. То мне любо.

Он в задумчивости постучал пальцами по подлокотнику, затем подался вперёд и многозначительно произнёс:

— Что ж, ступай, голубь. А то, о чём мы с тобой толковали, забудь. Понял?

— Понял, пресветлый князь.

— Вот и ладно. Ратибор! Проводи.

Соломон с поклонами попятился к двери и ступил за порог. Выпроводив гостя, воевода вернулся к князю.

— Ну что, Ратибор, — обратился к нему Всеволод. — Слышал наш разговор?

— Слышал, княже, — кивнул воевода. — Сдаётся мне, скоро будем сватов засылать?

— Почему бы нет, — задумчиво сказал Всеволод. — Кого пошлём?

— Не ведаю, княже. — Ратибор пожал плечами.

— Коль не ведаешь, поедешь сам, — усмехнулся Всеволод.

— Как скажешь, княже, — улыбнулся в ответ воевода.

— Однако торопиться не будем. Для начала — перемолвлюсь с женой и потолкую с владыкой. А там посмотрим... Но ты будь готов.

— Хорошо, княже.

Всеволод встал и двинулся на половину жены.

— Ты помалкивай, Ратибор. Дело ещё не решённое, — бросил он на ходу.

* * *

Идя к жене, князь размышлял о том, как начнёт разговор, и взвешивал все «за» и «против». Любимый сын Ярослава был отходчив, умён, набожен и к тому же широко образован. Под стать ему была и княгиня. Дочь византийского императора[45]отличалась мудростью, обширными знаниями и природным тактом. Разговор супругов был недолог, княгиня посочувствовала сироте и без пререканий согласилась с доводами мужа. Князь с лёгким сердцем покинул её покои.

Прошла неделя. Соломон, распрощавшись с родными, двинулся в обратный путь. Глядя на воду, убегавшую за кормой, он размышлял о судьбе принцессы, ибо прекрасно понимал, что князь интересовался неспроста.

По возвращении в Эльсинор Соломон первым делом направился к принцессе.

— А, это ты! — обрадовалась Гита. — Долго же ты путешествовал. Проходи, друг мой, присаживайся.

Соломон уселся на табурет.

— Как поживают твои родители?

— Слава Богу, живы и здоровы.

— Матушка, верно, обрадовалась? — грустно спросила принцесса.

— Ещё как обрадовалась.

— А дочь?

— М-г-м... — Соломон замялся.

— Надеюсь, ты с ней повидался? — насторожилась Гита.

— Повидался... — понуро вздохнул еврей.

— А теперь грустишь?

— Да, Ваше Высочество.

— Не печалься. При случае я снова пошлю тебя в землю русов, и ты опять её увидишь, — пообещала принцесса.

— Чует моё сердце, это может произойти очень скоро! — просветлел Соломон, хитро взглянув на неё.

— Хорошо, — кивнула Гита. — Ты такой счастливый. У тебя есть родители и дочь. А ты этого не ценишь!

— Что поделаешь, моя госпожа. Люди ценят лишь то, что не могут вернуть... Или получить...

— Ты прав, Соломон, — вздохнула принцесса. — Большую часть отпущенного Создателем времени мы размышляем о том, что осталось в прошлом... Или что ожидает нас в будущем...

— А надо с благодарностью принимать каждый дарованный нам день, моя госпожа.

— Легко сказать. У тебя это получается, друг мой?

— Раньше не получалось. Теперь я этому учусь.

— Будем учиться вместе, — задумчиво произнесла Гита...

Прошло две недели, и вдруг сонный покой замка был нарушен: явилось посольство русов. Свен, узнав причину их приезда, несказанно обрадовался. Обрадовались и сваты, когда им сообщили о размерах приданого. В общем, дело сладилось быстро. Наконец в зал была приглашена Гита.