– Ни к чему это. Уходите!

– Это ты зря, доктор врач. Ты любопытный донельзя, особенно в том, что касается подлиз. Они ведь поведали тебе кое-какие свои секреты?

– Ничего мне не поведали.

– Ладно, ладно! – Мозжухин махнул рукой. – Не буду вытягивать из тебя секреты подлиз – о них я знаю побольше твоего. Я тебе о другом расскажу. Тебя ждет безумно увлекательнаю история, доктор Дима. История о том, как похитили одну своеобразную девушку, и как некий убийца в белом халате помчался ее спасать, и нанес при этом тяжкие телесные повреждения четырем молодым людям, и что из этого последовало. Согласись, звучит интригующе.

Я не ответил.

– Молчание – знак согласия, – заметил Мозжухин. – Значит, слушай, доктор, историю одного уголовного дела, пока не заведенного, но завести его – раз плюнуть. Дело обстоит так: некий мужчина обманным путем проникает в квартиру 17 дома номер 26 по улице Горького. Через две минуты он избивает хозяина квартиры, отправляет его на пол, обеспечив качественное сотрясение мозга. Потом вступает в драку с гостем хозяина и двумя его охранниками, ломает им ребра и носовые перегородки, что зафиксировано документально, потом наносит вред интерьеру помещения и покидает квартиру. Перечислить статьи, которые тебе припаяют на суде?

– Не надо, – пробурчал я. – Эти ублюдки похитили девушку, избили ее и изнасиловали. Они никогда не подадут в суд. Вы обещали мне интересную историю, господин Мозжухин, так будьте добры, рассказывайте о том, что действительно интересно.

– Знаешь, какая фамилия у того блондинчика, хозяина квартиры?

– Какая?

– Петров. Слышал когда-нибудь такую?

– Ни разу в жизни. Не может у человека быть такой фамилии. Он что, инопланетянин?

– Кончай куражиться, доктор. Поскольку ты политически малограмотный, то просвещу: одного из наших вице-мэров зовут Леонид Афанасьевич Петров. А сыночек его – Герман Леонидович, естественно, Петров, по прозвищу Гека. Теперь понятнее?

– Понятно… Гнать надо таких вице-мэров, если сыновей воспитать не могут. И мэров таких гнать в шею, если у них вице-мэры такие.

– Слушай дальше, доктор, – продолжил Мозжухин, проигнорировав мою реплику. – Не так давно, около года назад, Женечка Нештакова развела Геку Петрова на приличные бабки, извини за уголовную терминологию. Развела, опять же прошу прощения, втемную, как последнего лоха, охмурила неземными ароматами, пообещала кое-что, – Мозжухин похлопал себя по промежности, обтянутой тесными ментовскими брюками, – и не расплатилась – ни деньгами, ни, пардон, плотскими услугами. Тогда Гека не знал, что Нештакова – подлиза. Он только лишь обнаружил, что утратил на пару дней контроль над собой, и потерял за это же время двадцать пять тысяч долларов, нажитых непосильным трудом биржевого спекулянта. Причем юридически все было оформлено идеально – комар носу не подточит. У фрагрантов по-другому не бывает, они жулики опытные, даже по-своему талантливые – ты имел возможность убедиться в этом. Гека понял, что развели его грамотно, что деньги придется списать как невосполнимые потери, и обращаться в такой ситуации к отцу или друзьям – только себя позорить. Естественно, Герман обиделся и затаил зло. А спустя несколько месяцев началась катавасия с Сазоновым. Малоизвестный бизнесмен выставил себя в качестве кандидата в градоначальники, и понесся вверх со скоростью баллистической ракеты. Команда мэра ухватилась за свои насиженные кресла, и обнаружила, что кресла шатаются и грозят выскользнуть из-под их объемистых седалищ. Житник дал команду разобраться с проблемой. Дал команду, скажу тебе по секрету, лично мне. До этого я не знал о фрагрантах ничего. Через месяц разработки узнал много занимательного – это кстати, доктор, к вопросу о пресловутой идеальной конспирации подлиз. Я пришел к Житнику и рассказал все, что узнал. Он дал команду: «Мочить гадов!» Так было создано «Чистилище».

Мозжухин говорил легко, красиво, остроумно, покачивал ногою, размахивал в воздухе сигаретой. Мне становилось хуже и хуже с каждым его словом. Он непринужденно выкладывал тайную информацию, за которую можно было дать немалые тюремные сроки десяткам людей, облеченных высшей властью.

Зачем он это делал? Зачем?

– Вы отвлекаетесь, – перебил я Мозжухина на полуслове. – Прошу вернуться к ситуации с Петровым-младшим.

– Нет проблем, – легко согласился чистильщик. – В один прекрасный день Петров-старший, употребив при общении с любимым сыном пару стаканов коньяка, рассказал тому про отвратительных фрагрантов, идущих походом против Житника и прочих бюрократических столпов нашего славного города. И тогда Гера, несмотря на природную туповатость, смог совершить достаточные мозговые усилия и вычислить, что девица Женя, экспроприировавшая у него двадцать пять тысяч баксов, – чистой воды подлиза. Он понял, каким образом его кинули. И Гека поклялся – замечу, он рассказал мне это сам при откровенном разговоре, – что найдет подлизу Нештакову, и вставит ей по самые жабры, и будет насиловать и всячески обижать, пока девица сия не умрет от неестественной смерти. Гека полагал, что это сойдет ему с рук. Догадываешься, почему?

– Почему?

– Включи голову, доктор. Все просто. Гека узнал, что Житник объявил фрагрантов вне закона, хоть, замечу, и неофициально. Тем самым мэр развязал руки не только чистильщикам, но и криминальным личностям, перманентно страдающим от жульничества подлиз…

– Вы убить меня хотите? – тихо спросил я.

– В каком смысле? – осведомился Мозжухин и снова полез в пачку за сигаретой.

– Вы пришли сюда, в больницу… – Я вскочил на ноги, глубоко вдохнул, рванул пуговицу на халате, воздуха не хватало на самом деле. – Пришли, чтобы унизить меня. Унизить перед смертью, да? Я спасаю людей! Вытягиваю их с того света, выдергиваю с того конца моста, потому что срок их еще не пришел, и душа моя чует, что шансы их не исчерпаны, и, значит, они должны жить. Это тяжелая работа. Утомительная работа, господа, но это мое дело! Бог определил мне это место, ткнул в него пальцем, и я буду стоять на нем, пока держат ноги! А что делаете вы? Вы убиваете! Лишаете жизни прекрасных людей! И почему? Лишь из-за того, что жирный продажный Житник не хочет лишаться своего кресла? О чем мне говорить с вами? Если вы хотите убить меня, то убейте! А если нет, то уходите немедленно! Вон отсюда!

Я указал на дверь.

– Красиво говоришь, доктор, – ледяным тоном произнес Мозжухин. – Ну да, конечно, ты и твои дружки-подлизы – посланники Господа на земле, а мы, мусора из бывшего «Чистилища» – демоны из преисподней, грязные и вонючие. Кто бы спорил? Только рвать пуговицы ни к чему – если бы тебя хотели убить, убили бы давно. Счастье твое, что ты не фрагрант, а то бы я лично тебя в расход пустил, заразу такую. Сядь и дослушай без истерик. Понял?

Я сел. При этом почему-то подумал, что и сам бы пустил Мозжухина в расход. Или, к примеру, прооперировал – как-нибудь неудачно, с летальным исходом.

– Подлизы долго не уходили в подполье, – продолжил чистильщик, – и причиной тому был всем известный Ваня Сазонов. Охота наша шла успешно, мы убивали фрагрантов одного за другим, но Гансу, видите ли, было удобнее, чтобы его слуги могли действовать среди бела дня. И только когда мы отстреляли два десятка паразитов, Ганс спохватился. Король понял, что может остаться без свиты, с голой задницей. Он дал отмашку, и подлизы попрятались по конспиративным квартирам, залегли на матрасы, ну чисто как в «Крестном отце», в первой серии. Случилось это за неделю до того, как тебе в больницу привезли Нештакову. И примерно в это же время Гека Петров сумел отыскать Евгению. Она неосторожно нарисовалась на телевидении, и он вычислил ее место работы. Ну а дальше ты многое знаешь сам. Она работала с пьяным клиентом, напоролась на неконтролируемый аффект, огребла по полной программе и угодила на больничную койку. Ты втюрился в нее и увез к себе на квартиру. Сидела бы девочка тихо, не высовывалась, и все бы обошлось. Нет, ей приспичило съездить на работу, чтобы уволиться официально и забрать трудовую книжку. Ребятки Геки дежурили у ее офиса день и ночь. Они засекли прибытие Нештаковой, и через десять минут Гека прибыл во всеоружии. Брали Женечку по правилам боевого искусства: все нападавшие были в армейских противогазах – отлично помогает против феромонов. Схватили девушку на улице, запихнули в машину, и тут же влили в ее нежный ротик стакан водки. Обезвредили гадюку-подлизу, вырвали ядовитые зубы…